Срочно в номер - Мартин Рассел

Картер без колебаний шел дальше. У двери стоял Смат в смокинге. Одной рукой он обнимал даму, другой позвал их внутрь и отклонил купюру в один фунт, которую протянул Ларкин.

- Чудесно, что вы все-таки смогли прийти, Джим! - закричал он, как будто Ларкин целый день только и делал, что отклонял бесчисленные приглашения.

Среди пар, кружащихся на танцплощадке, он узнал только Брюса с его кокетливой блондинкой, которая вдруг показалась вдвое старше. Когда он подошел к бару, Картер уже заказал себе выпить. Напрягая голосовые связки, он сказал:

- Здесь слишком много людей, которых я не знаю.

- Да, куча народу, которого не знает никто, - кивнул Картер, неутомимо перекрикивая электрические гитары и ударника. - Контакты в среде репортеров таким образом не завяжешь. Но, собственно говоря, здесь вся английская пресса, не забывайте этого.

Ларкин постукивал ногой в такт мелодии, приглядывался, прислушивался и, ни о чем не думая, осушил стакан бренди. Теперь гитары звучали куда мелодичнее. Дама в километрах тюля и лилового кружева взобралась на эстраду и что-то мрачно зашептала в микрофон. Он присоединился к восторженным аплодисментам и выпил ещё бренди. Несколько сослуживцев посмотрели в его сторону. У него появилось неприятное ощущение, что ему закрыт доступ в тот круг избранных, к которому принадлежали они все. И даже смех его, казалось, звучал уж очень неестественно. Неожиданно он заметил, что перед ним стоит Джесс.

- Вот уж не ожидал вас здесь увидеть!

- Я... мы решили это в последний момент, - он оглянулся и увидел в другом конце бара Картера, разговаривавшего с узколицым мужчиной.

- Осторожней, Джим. Остерегайтесь внезапных решений, его глаза, казалось, зафиксировались на точке в середине лба Ларкина, - Вы поняли, что здесь полиция?

Теперь Джим заметил за спиной Джесса Банти, посасывающую сразу из двух соломинок, торчащих из бокала.

- Правда?

- Грегори прислал несколько человек. Надеется, что они найдут какую-нибудь зацепку.

- Довольно безнадежное занятие, да?

- Да, но что за материал! "Полиция подслушивает на балу". Честно говоря, все это только показуха. Они, должно быть, заняты совсем другим.

Банти наблюдала за гитаристами. Ее короткая юбка была слишком узкой и подчеркивала тонкие детские ноги. Но зато выше, должен был признать Ларкин, она была сложена куда эффектнее. Гладко зачесанные темные волосы поддерживал черный обруч, придававший ей вид индианки. Он ещё никогда не видел румян на её щеках. Она явно наслаждалась отдыхом.

- Что им ещё остается делать, кроме как ждать очередного убийства! воскликнул Джесс.

- Вы тоже так считаете?

Джесс растопырил длинные, костлявые пальцы:

- Этого типа не найти ни на почте, ни в супермаркете, ни в банке. У них нет ничего, вообще ничего.

- Если они найдут оружие...

- Что бы вы сделали, если бы расчленили кого-то мясницким ножом?

- Не знаю. Спрятал бы его...

- Правильно. А где?

- У мясника?

- Опять верно. А потом вы затаитесь. И нет никаких доказательств.

- Они ищут мясницкий нож?

- Это могло быть любое приличное лезвие. Чик-чик - и в магазин, вот что я имею в виду...

- Простите, - Ларкин покосился на девушку, - вы что-то мрачно настроены.

- Мое сокровище, благими намерениями вымощена дорога в ад. Итак, Джим, им остается только шататься вокруг, потеть и ждать развития событий.

- Не возражаете, если я приглашу вашу подругу на танец?

- Что? Разумеется. Только верните.

Банти шагнула на танцплощадку, он последовал за ней. Ритм гитар за двадцать минут не изменился, и он успел краем глаза понаблюдать, как танцуют другие. В любом случае, они не подходили друг к другу близко, и чаще находились ближе к чужому партнеру, чем к своему. Он усвоил манеру и встал, подергиваясь, перед толстой девушкой в черном пуловере, явно впавшей в транс. Банти раскачивалась из стороны в сторону под одобрительным взглядом какого-то старика, который, похоже, попал сюда по недосмотру. Ларкин импровизировал молча. Когда спустя пять минут он снова встретился с Банти, её отсутствующий взгляд был направлен куда-то в угол между стеной и потолком. И тут гитары постигла внезапная смерть. Некоторые продолжали двигаться, другие замерли. Даже не взглянув на Ларкина, Банти направилась в сторону таблички "Для дам". Ларкин неуверенно побрел обратно к бару.

Джесс сказал:

- Надеюсь, вы не обиделись на мое замечание по поводу вашей статьи?

- Что вы, конечно нет. Это была моя вина.

- Видите ли, я воспринимаю это как свою вотчину.

- Разумеется.

- Когда у кого-нибудь появляется хорошая идея - тем лучше. Экономит силы. Да, как вам мое предложение?

- Должно сработать. Но как мы это сделаем?

- Найдите нас попозже. Нет, мы пойдем прямо сейчас.

- Куда?

- Я вас поведу. Вы ко всему готовы, Джим?

За два часа он устал. Но в тот момент вдруг почувствовал себя восторженным и возбужденным. Мысль о холодной постели у миссис Кеттл его не прельщала.

- Я с вами. Но, прежде чем пойдем, я хочу угостить вас бренди.

Ларкин оглянулся на Картера, который в одиночестве сидел за угловым столиком и снисходительно наблюдал за происходящим, и принес ему бокал.

- Я ухожу с Джессом, - сообщил он. - Он мне покажет логово порока.

Картер смотрел ему прямо в глаза:

- Я буду здесь, потом опять выйду на свет Божий. Банти с вами?

- Да. Собственно говоря, мы отправляемся по делу, - Ларкин услышал свой собственный непривычный смех. - Вы ещё остаетесь? Тогда до понедельника.

- Удачи.

Джесса и Банти он встретил на лестнице. Она закуталась в длинное манто, бледное лицо казалось очень маленьким. Она была похожа на ребенка в утреннем пеньюаре. Воздух был сухим и холодным. Они втиснулись на переднее сиденье, Банти посередине. Мотор закашлял, Джесс долго петлял по улицам, пока они не оказались в жилом квартале, где машина с предсмертным хрипом замерла перед домом с балкончиками. Единственное освещение составляла неоновая вывеска "Клуб Пита". Джесс выпрыгнул из машины и позвонил четыре раза.

Дверь отворилась, он кому-то что-то шепнул и исчез. Через мгновение вернулся и зашуршал купюрами. Они последовали за Джессом по затхлому вестибюлю, потом спустились по лестнице и прошли мимо множества дверей. Наконец сквозь жемчужный занавес они проникли в подвал. Две лампочки без абажура давали неяркий свет. Там было несколько столов, на потертом ковре сидели и лежали какие-то люди. Под одной лампочкой сидел на корточках длинноволосый молодой человек, дергавший струны какого-то инструмента, похожего на ситар. Воздух был до рези плотным и очень жарким.

- Сюда, - позвал их Джесс.

Они сели за столик на жесткие стулья. У Ларкина появилось такое чувство, что владелец клуба и обслуга уже несколько месяцев здесь не появлялись и обстановка долго не менялась. Он спросил себя, был ли здесь обслуживающий персонал вообще. Кто-то потрогал его за рукав: Джесс протягивал сигарету.

- Почему бы и нам не предаться пороку?

Банти, которая уже курила, мрачно глянула на него. Он попробовал улыбнуться. Она отвела взгляд и подняла лицо к потолку, чтобы выпустить струю дыма. Проследив за ней взглядом, Джим заметил на потолке эротическую роспись: обнаженные члены, сплетенные нагие торсы, чувственные губы, полные груди... Безумная мечта художника, воплощенная в цвете, кощунственная пародия на Сикстинскую капеллу. Даже при неярком освещении краски резали глаз. Он покосился на разбросанные по ковру тела, потом взглянул на Джесса:

- Должно быть, им уже хорошо?

- Расслабьтесь, Джим. Проникнитесь этим настроением.

Настроение, которое нахлынуло на него, не дожидаясь, пока он им проникнется, оказалось непередаваемой скукой, приправленной физическим недомоганием. Жара, вой струн и всепроникающая апатия окутали его душу. В попытке вырваться из этой засасывающей трясины он тщетно разглядывал шприцы и запачканные кровью полотенца.

Джесс, который наблюдал за ним, сказал:

- Здесь есть свой стиль. Только порок. Если кому-то это не нравится, он может поискать другое место.

- А мы? Им не мешает, что мы торчим здесь и не курим никакую дурь?

- Вы её курите, Джим.

Сигарета выпала из его пальцев на стол. Джесс спрятал лицо в ладонях и содрогался от беззвучного смеха. Банти только раз на них взглянула, но ничего не сказала. Ларкин отодвинул стул.

- Прошу прощения, я, пожалуй, пойду. Не хочу портить вам вечер.

- Сядьте, Джим. Хватит.

- Нет, я серьезно. Мне очень жаль.

Тяжело было выстраивать слоги в слова. Стул Банти стоял у него на пути. Ситар продолжал завывать, его звуки взрывались в его ушах. Ларкин хотел обойти Банти, но потерял равновесие и упал на стол. Потом соскользнул по стене. Ситар на мгновение сбился, но тут же снова подхватил мелодию. Джесс протянул ему руку помощи, от которой он попытался уклониться.

- На свежий воздух, - бормотал он, - сразу станет легче.