Дикарь (СИ) - Князева Мари

Конечно, мы не провели всю неделю безвылазно в постели: во-первых, я работала в редакции журнала "Вокруг спорта", а во-вторых спешила продемонстрировать своему мужчине родной город с такой же гордостью, с какой он показывал мне свою страну. Мы посетили Красную площадь, парк Горького, храм Христа Спасителя и ВДНХ.

Витторио также навещал меня дома, стараясь подгадать время так, чтобы сначала насладиться уединением со мной, а потом ещё и пообщаться с моим отцом. Мужчина говорил, что это очень важно для него — благословение родителей — и старался выразить папе всяческое почтение, но тот, как ни странно, принимал потенциального зятя весьма прохладно. Может быть, из-за того, что он очень слабо владел английским и они не могли толком ничего обсудить…

После очередного такого визита отец спросил меня, чем занимается Витторио у себя на родине, и я, к своему стыду не смогла ответить. Удивительно, но мне до сих пор не пришло в голову поинтересоваться этим! Я попыталась восполнить пробел на следующий день, но мой горячий итальянский мачо старательно уходил от ответа:

— Бизнес, bella donna.

— Какой?

— Ну, там, купить… продать…

— Что?

— Разное.

Я чертыхнулась про себя: наркотиками он, что ли, торгует? Что за странные секреты?

— Не забивай свою красивую голову всякими глупостями, — посоветовал мне мой мужчина и чтобы закрепить свои слова, страстно поцеловал.

О свадьбе он завёл речь почти сразу. Я удивлялась его поспешности: мы ведь так мало знаем друг друга… Но он уверял, что давно всё понял: я — его судьба, и отказа не примет. К тому же, по его собственному мнению, иное недостойно дочери учёного — красивой и интеллигентной барышни. Витторио даже предлагал расписаться по-быстрому в Москве в тот же его приезд, но папа встал стеной:

— Что за безумие? — возмущался он. — Вижу человека впервые, знаком несколько дней — и отдам свою дочь вот так просто, за здорово живёшь?!

В принципе, я поддерживала его. Как можно связать свою жизнь практически с незнакомцем? Нет, раскидываться своей рукой и сердцем я не планировала. Сначала нужно как следует узнать друг друга. В ответ на такое утверждение Витторио потребовал, чтобы я поехала с ним — знакомиться как следует, но в редакции на меня посмотрели, как на умалишённую, и в отпуске, даже за свой счёт, отказали. Однако за следующую неделю в одиночестве я так соскучилась по южному темпераменту, что опустилась до лжи: придумала басню про болеющую бабушку и таки выбила себе недельку счастья. Витторио оплатил билеты на самолёт в бизнес-классе и поселил меня в уютной студии в Баколи — маленьком посёлке недалеко от Неаполя. Там не было никаких его вещей, если не считать чемодана с самым необходимым.

— Я не живу здесь, — пояснил он, — но это место будет гораздо удобнее для тебя, чем шумный и суетливый Неаполь.

Как же мы общались, если наш языковой барьер, по большому счёту, никуда не делся? — спросите вы. Отвечу честно: первые пару дней он абсолютно нам не мешал — мы больше разговаривали на языке тела, чем словами. А потом потихонку приспособились использовать современную технику для перевода. Конечно, многочасовых философских диспутов у нас не случалось, но на бытовые вопросы этого метода вполне хватало.

Пару раз за эту неделю Витторио осталял меня одну на несколько часов — прочее же время мы провели вместе. В основном питались в ресторанчике неподалёку, но под настроение он мог и сам что-нибудь приготовить. Да-да, настоящий мужчина мечты: пицца и лазанья в его исполнении — это нечто невероятное. Не еда, а произведение искусства. Я тоже пыталась блеснуть талантами в кулинарии: один раз испекла блинчики и один раз пожарила картошку, но Витторио остался недоволен тем, что кухня забирает меня у него на непозволительно долгое время: целых 40–50 минут — и впредь запретил готовить.

Один раз мы съездили на оперу в Рим. Я удивилась: зачем ехать так далеко, если в Неаполе есть прекрасный оперный театр? Витторио ответил, что там сейчас не идёт ничего достойного. Знаю, нехорошо проверять своего мужчину, но очень уж мне было любопытно, что же такое недостойное показывает неаполитанская сцена — и я наткнулась на афишу, которая пестрела мировыми знаменитостями и легендарными постановками. Тогда у меня впервые появилось смутное чувство, что мой мужчина противится моему появлению в своём городе. Бережёт меня от него или его от меня? Странно, но тогда я посчитала нетактичным задать ему этот вопрос и решила, что на всё есть свои причины. Нужно доверять возлюбленному, а не подозревать бог знает в чём.

Провожая меня в аэропорту, Витторио заявил, что далее откладывать не намерен: прилетит в Москву через неделю-другую, и мы распишемся. Не стану скрывать, такая постановка вопроса, точнее, утверждения — уверенного и безапелляционного — мне не понравилась. Я хотела бы участвовать в принятии решеий, которые кардинально меняют мою жизнь. Но спорить с ним сейчас не хотелось: к чему портить момент расставания? И без того он печален. Я подумала, что у меня есть время ещё раз спокойно всё обдумать и в случае положительного решения подготовиться к переезду: перейти в онлайн или уволиться и найти другую редакцию, которая согласится принимать результаты труда по интернету.

А дома встретила суровый отпор всем своим романтическим устремлениям. Папа буквально встал стеной против моего выбора возлюбленного — о свадьбе не желал и слышать. И в качестве ответной реакции я твёрдо вознамерилась стать синьорой Кастеллано. Нет, я вовсе не хотела рассориться с отцом, но меня возмущал тот факт, что все вокруг пытаются указывать мне, что делать. И это в 24 года! Я не глупая малолетка, в конце концов! Самое странное, что папа даже не мог толком объяснить, чем ему так не угодил мой итальянский мачо. Всё сваливал на какую-то мифическую интуицию и нежелание отпускать меня так далеко. Согласна, нам будет непросто подерживать отцовско-дочерние отношения на таком расстоянии, но ведь я не могу всю оставшуюся жизнь провести возле него. Я взрослый, самостоятельный человек. Конфликт с родителем дошёл до такой стадии, что мне пришлось временно переехать к Лерочке в Ясенево. Витторио задерживался с приездом — его отвлекли какие-то дела — и я медленно но верно погружалась в хандру от раздиравших меня противоречий. Похоже, это одно из любимых состояний моей нервной системы…

Но однажды утром я проснулась со смутным радостным предчувствием: сегодня что-то изменится, сдвинется с мёртвой точки. Может быть, Витторио наконец приедет или папа позвонит и скажет, что погорячился и что моё счастье — самое главное для него. И моя измученная душа наконец обретёт покой.

Отец действительно позвонил мне, когда я ехала в метро на работу. Попросил прийти

домой сегодня вечером для важного разговора. Я напряглась:

— Пап, мы ведь не будем опять мусолить моё замужество по десятому кругу, правда?

— Отнюдь, Никусь. Я бы даже сказал, совсем наоборот.

У меня отлегло от сердца.

— Спасибо, пап. Я очень рада. Буду вечером. Целую.

В квартире было прибрано, а отец выглядел бодрым. Не то чтобы сияющим, но уж точно не в тоске. Это снова подзарядило меня позитивом после долгого утомительного рабочего дня. Папа налил нам обоим чаю, достал и открыл мои любимые конфеты — "Ferrero Rocher".

— Что празднуем? — улыбнулась я и не стала отказывать себе в удовольствии — взяла из коробочки золотой шарик.

Папа вздохнул:

— Никусь, я бы очень хотел прекратить это наше противостояние. Я вижу, что оно ни к чему хорошему не приведёт, и мне больно, что меж нами появился разлад. Мы ведь с тобой всегда были хорошими друзьями, с самого твоего детства.

— Правда. Конечно, это странно — дружить с собственной дочерью…

— В действительности, дорогая, это самая естественная вещь на свете, нужно только правильно выбрать момент. Начиная с какого-то возраста — и это далеко не 18 — любой родитель перестаёт быть воспитателем для своего ребёнка, это неизбежно. В общем, у нас всё было гармонично до появления этого… синьора Кастеллано. Но ты не думай, я не затем тебя позвал, чтобы принижать его достоинства. В целом, я понимаю: ты сама вольна решать свою судьбу. Прошу только одного: не торопись. Такой поспешный брак может стать большим разочарованием для тебя именно из-за своей поспешности. Понимаешь?