Подруга плохого не посоветует - Маргарита Дюжева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот сижу у нее на крохотной кухне, горемычно подпираю щеку и жалостливо шмыгаю красным носом.
Мне так стыдно, так гадко, будто я накосячила, а не Стас.
Чтобы набраться храбрости и признаться, в том, что у меня развесистые рога, которыми за косяки цепляюсь, быстро налила себе еще одну стопку и хлопнула ее. Не закусывая. Только плечами передернула, когда жгучий напиток проскочил в желудок.
Теплехонько…
— Стас мне изменяет, — наконец признаюсь и вновь слезами давлюсь.
— Как изменяет? С кем? — полошится подруга.
— С Валерием Сергеевичем, — мычу, дрожащей ладошкой размазывая по щекам слезы вперемешку с тушью.
— Что? — изумленно протягивает Ната. — Он у тебя заднепроходный что ли??? Жопошник?
— Да нет же! Нет! — мотаю суматошно головой. — Он в телефоне свою бабу сохранил под мужским именем!
— Вот гад! — в сердцах шипит подруга, грозно сверкая карими очами.
И налила нам еще по стопочке. Выпили, выдохнули и продолжили:
— Представляешь. Вчера. Юбилей у нас был. Пять лет назад мы в этот день первый раз поцеловались. Я ужин заказала, нарядилась. Как дура ждала его. А он все не шел. Тогда названивать начала. Стас не отвечал. Ну, я набирала его, набирала, пока в один прекрасный момент мне не ответили.
— Что он сказал?
— Он сказал "давай, детка, давай". И предназначалось это не мне! Я потом минут пять слушала, как он трахает другую бабу. Как она стонет, как тела их шлепают друг о друга!
— Мда-а-а, — Наташка чешет маковку, — мда-а-а.
— Вот тебе и мда! — брякаю и снова реву. Так жалко себя, словами не передать.
— И что теперь? — подруга.
— Не знаю! — через шмыганья рваные.
— Ты ему хоть по мордасам надавала? Кочерыжку открутила?
— Нет, — горько качаю головой, — ничего не сказала. Он не в курсе, что я в курсе его похождений.
— Это как? Ты смолчала что ли? — от удивления вытаращивается подруга.
— Да.
— Ты дурочка??? Он шляется, а ты ревешь, и слова боишься ему сказать?
— Сил не было, — мямлю, к собственному стыду, взгляд пряча даже от подруги. — Мне так плохо стало, так горько, что смолчала. Не смогла. Это же разговор неприятный выйдет, а у меня поджилки трясутся, и двух слов от нервов не могу связать.
— Лика! Ты тряпка! — категорично и в лоб.
— Знаю, — утыкаюсь носом в сложенные на столе руки, — тряпка, слабачка и наивная чмошница.
— Ты его выгонишь? — боевой тон подруги меня настораживает.
— Что значит «выгонишь»? — осторожно поднимаю глаза.
— То и значит! — воительница решительно кивает. — Пинками под задницу и вещи из окна вышвырнуть. Пусть идет к своей шаболде!
Вот тут мне становится по-настоящему страшно. Вдруг он действительно уйдет? Что если выберет ее? Бросит меня. И мы разведемся.
От ужаса сковывает так, что даже моргать не могу:
— Нет, нет, что ты! — машу руками, чуть не свалившись со стула.
— Как нет??? — бушует Наташа. — Он, сволочь такая, шляется, а ты его не собираешься выгонять?!
— Нат! — стенаю, давясь слезами, — я люблю его! Жить без него не могу. Не хочу! Он — мое все.
— Ну, точно дура! — обреченно и неверующе. — Молодая, красивая, не обремененная детьми. Жилье есть, работа есть. Все у тебя есть для нормальной жизни! — праведно негодует. — Уж носителя члена с бубенцами найдешь в мгновение ока!
— Да не нужен мне никакой член и бубенцы! Как ты не понимаешь?! Я Стаса люблю. И с ним хочу быть. Состариться вместе, внуков воспитывать.
— Угу. И коньки в один день отбросить, — цинично ухмыляется она.
— Да!!! — мне не до смеха. Я ведь не шучу!
— То есть, ты его так любишь, что готова простить поход налево? — вскидывает недоуменно темные брови подруга. — Может и не единожды? — добавляет значимо, но осторожно.
Сердце больно колет. Горько во рту, а в животе горячо.
Что если она права? Что если эта “Валера” — не первая связь за моей спиной?
— Я без него не могу! — повторяю, сердито насупившись. — Мы же с универа с ним, вместе, всегда! Ближе него никого нет и быть не может! Как ты этого не понимаешь??? Он жизнь моя! Мой кислород! Мое все!
— То есть проглотишь? Простишь козла? — допытывается мрачно Ната.
— Прощу! — киваю удрученно, а самой хреново так, что не продохнуть. Как простить, когда сердце кровью захлебывается??? Но без Стаса не представляю своей жизни. Без него никак!
— Дура!!! — жестко припечатывает подруга, — непроходимая дура! Зачем тебе мужик, который ширинку не может на замке держать?
— Он оступился! — бурчу под нос. — Я уверена, что эта дрянь его с пути сбила!
— Ты его еще и оправдываешь? — прищуривается Наташка. — Защищаешь? Еще, давай, скажи, что в этом и твоя вина есть, — едко масла в огонь добавляет. — Что внимания ему мало уделяла! Или может недостаточно вкусно кормила? — перебирает, изгаляясь над моей проблемой. — Или ноги надо было чаще брить, потому что гладенькое любит? Или, может, в постели была не айс? — задумчиво мычит, будто и впрямь озадачена, что могло послужить причиной измены. — Надо было с бубном и плясками, по первому же требованию и во все места. Так? Ну, какую на себя вину возьмешь, чтобы Стасика своего ненаглядного оправдать? — вот теперь с наездом.
Сижу, моргаю в хмельном угаре: смотрю на подругу и не знаю, что сказать. Ведь не лишены смысла её слова! Я, наверное, что-то делала не так, раз он повелся на другую. Просто так не изменяют!
— Понятно, — закатив глаза, ворчит она. — Лика! Он ЭТО сделал, потому что хотел! Вот и все! Тела ему свежего захотелось! Ощущений новых! Адреналина! Да чего угодно!!! Вы ж поженились-то, идиоты, когда тебе девятнадцать было, а ему двадцать один. Не нагулялись ни фига. Вот он и ломанулся догуливать! И не остановится, пока упущенное не наверстает. А ты так и будешь уютной гаванью, в которой можно
