Прокляты и забыты - Александра Салиева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если я доживу до этого времени, – усмехаюсь в ответ.
Усмешка в моем голосе маскирует страх перед неизведанным. Обхватываю Александра за плечи и утыкаюсь лицом в темно-синюю рубашку из хлопка.
– Я позабочусь об этом, девочка моя. Все будет хорошо. Только ты не сломайся.
Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Это успокаивает.
– Обещаю тебе, Александр. Никогда не сломаюсь…
Доля секунды – и все прошло. Как будто ничего и не было. Ни боли, ни новых воспоминаний. Но свидетельством того, что не показалось, стали перемены во мне.
Волосы стали длиннее сантиметров на тридцать. Все синяки и царапины, не успевшие зажить, просто исчезли. Ушла усталость, от которой, казалось, я скоро просто упаду, – ведь я так и не выспалась.
Ничего себе я обновилась за долю секунды! Как будто душу сначала вытащили, а потом вернули после абсолютного тотального лечения.
Строки в очередной раз всплыли в сознании: «…Да и после не отпускай, пока не сможешь полностью контролировать себя. Помни – ты обещала никогда не сломаться, что бы ни произошло дальше…»
Точно – инструкция. Не прощание. Вот же… упырь. А еще мужем назывался.
На обеих ладонях красовалось по цветочку диаметром около двух сантиметров, как будто только что выведенному глянцевыми черными чернилами.
Камелия. Ха. Это не просто мое имя. Я еще и подписана теперь. Ну, или подрисована. В общем – как будто клеймили. Ощущение, по крайней мере, точно такое.
От каждого цветка вверх по линии вен расползалось что-то вроде веточек такого же насыщенного черного цвета. Я закатала рукава.
Ого!
Похоже, рисунок шел по всему телу, в чем я тут же удостоверилась, быстро расстегнув пуговицы блузки. Линии прорисовывались везде – от рук к плечам, от плечей к груди, к животу и пояснице, дублируя мою кровеносную систему.
Это еще что?! Как это называется?!
Попробовала потереть – не исчезло. Попробовала смыть водой. Тот же результат.
«Надо бы с мылом, – почти в истерике подумала я. – Вдруг поможет».
Флакон с мылом тут же сам с собой оказался в руке, повергнув меня в еще больший шок. Понимание, что просто так от непрошенных татуировок не избавиться, пришло быстро. Бросив быстро ставший ненавистным бутылек, я выбежала из комнаты в поисках Джеймса.
Даже не задумываясь о том, что он, скорее всего, спит, я ворвалась в гостевую спальню. Быстренько закатала рубашку на животе и подогнула штанины, чтобы можно было все хорошо рассмотреть.
– Что это? Ты же знаешь, ведь так?
Телохранитель и правда не спал. Он спокойно сидел в кресле и, судя по полной пепельнице, стоящей рядом, докуривал не первую пачку. От моих манипуляций с пижамой лицо Джеймса вспыхнуло румянцем. В темно-карих глазах появился странный нездоровый блеск.
– Не уверен, – только и ответил он.
Пришлось остановить демонстрацию. Я смущенно посмотрела на Джеймса.
– И мыло… это не оттиралось, а я подумала, что если бы у меня было мыло… но ведь оно стояло в двух метрах от меня. Там, на полке. А потом оказалось у меня в руках. И я не понимаю, что это все значит, – закончив сумбурную речь, я устало опустилась в кресло напротив Джеймса, надеясь, что он что-нибудь понял из моих сбивчивых объяснений. Добавила:
– И я вспомнила. Александр – он знал, что так будет. И инструкцию мне оставил, чтобы я не думала, что схожу с ума. И я точно знаю, что мы планировали это с ним вместе, – я изливала все, что приходило в голову, переходя на крик. – Только я так и не могу вспомнить, что именно мы планировали!
Джеймс хмуро посмотрел на меня. Задумался о чем-то. Потом схватил телефон и позвонил кому-то. Пока он разговаривал, – кажется с отцом, – отрывистыми, ничего конкретно не значащими фразами, я молчала, следя за тем, как он нервно расхаживает по комнате и курит очередную сигарету. Закончив разговор, он присел на спинку моего кресла. Рассеянно окинул взором линии на моей шее. И даже собрался прикоснуться, но, словно вспомнив что-то, резко отдернул руку.
– Отец сказал, что нам необходимо приехать к нему. И еще он сказал… – Джеймс не договорил.
Он набрал побольше воздуха, а затем резким порывистым движением встал прямо передо мной. Его глаза все так же блестели. Теперь я смогла определить причину – восторг. Он восхищенно смотрел на меня, не отрывая взгляда, и уже опускался на колени. От двусмысленности ситуации меня пробила дрожь.
А то, что произошло потом, – повергло в шок!
– Архимаг Камелия Де Алькарро, я, Джеймс Кристиан Шато, приношу клятву верности тебе. Твои приказы будут моими желаниями, и твое веление станет моим стремлением. Подобно тому, как прилив подчиняется луне, моя воля будет подчиняться твоей воле. Я клянусь служить тебе. Отдаю свою жизнь и свою кровь в твои руки. Пусть увидишь ты и почувствуешь сердцем – я буду говорить открыто, без обмана и двуличности, ясно и честно, насколько я знаю сам. И пускай мое сердце остановится, если я делом своим или помыслом, действием или бездействием нарушу данное слово.
С этими словами он достал из ящика прикроватной тумбочки нож, разрезал свою правую ладонь и прижал ее рядом с солнечным сплетением.
– Что за безумный обряд самопожертвования?! – выйдя из шокового состояния, закричала я.
– Камелия, за сто тринадцать лет своей жизни ни я, ни другие подобные мне – никто из нас не встречал таких, как ты. Я не знаю, по какой причине ты здесь, но клятва верности архимагу – самое меньшее, что я могу сделать. Ведь та дверь… которая… а потом ты… Если это произойдёт снова, я не прощу себя никогда, – еще сбивчивей, чем я раньше, принялся объяснять Джеймс.
Маниакальный блеск в глазах оборотня начал меня пугать еще сильнее. Мне ничего не осталось сделать, как только закрыть рот. В горле пересохло.
– Да что тут со всеми вами происходит! – в сердцах воскликнула я, чувствуя, что теряю контроль не только над окружающим пространством, но и над собой. – Это то, что сказал тебе отец? Да вы тут что – все помешанные? Мало того что оборотень, так еще и с мазохистскими склонностями. Я всего лишь просила мне объяснить причину, а вы… Вы…
От возмущения я начала задыхаться. И, понимая, что толкового разговора сейчас не выйдет, встала с места и быстрым шагом вышла из комнаты, громко хлопнув дверью напоследок.
Как он там сказал? Архимаг Камелия Де Алькарро? Это что еще за фамилия такая?
Хотя – когда оборотни сходят с ума, наверное, это еще хуже, чем у людей. Я хотела развернуться и спросить, но быстро передумала. Спешным шагом вернулась в свою спальню и заперла внутренний замок.
Переоделась в джинсы, сапоги до колен, черную рубашку и кожаную куртку цвета молочного шоколада. Во-первых, к этому располагала погода, а во-вторых, такая одежда практически полностью скрывала мои новообретенные татуировки. Схватив с комода бумажник и телефон, я быстро вышла из особняка. Обошла здание, стараясь не обращать внимания на стекла, хрустящие под ногами, на лужи крови, засохшие и впитавшиеся в землю, на стреляные гильзы и все еще витающий в воздухе запах пороха и смерти.
Все, о чем я старалась думать, – куда Джеймс загнал машину. Широкие белые ворота, расположенные с торца поместья, быстро помогли определиться. Увидев в гараже множество автомобилей, я решила не заморачиваться и выбрала тот же «Мерседес».
На загородном шоссе, преодолев цифру сто сорок по спидометру, я смогла сделать первый свободный вздох. Казалось, теперь все будет хорошо. Думать о том, что со мной произошло за последние сутки, я не хотела, поэтому просто сконцентрировалась на мерном шуме работающего двигателя, мелькающем октябрьском пейзаже по сторонам загородного шоссе, остающихся позади автомобилях, которые я без труда обходила, стремясь вперед.
Свободна. Так я себя чувствую. По крайней мере, сейчас.
Я просто ехала вперед, без определенной цели, и в итоге оказалась на безукоризненно ухоженной территории Риджент-парка. Причудливые фонтаны, неизменная зелень на газонах, тенистые дубовые аллеи и розовый сад королевы Марии… Там я и остановилась. Мысли о непонятной клятве не давали покоя. А еще больше погружали в уныние воспоминания о мертвом супруге, единственном, оказывается, человеке, который понимал меня. Пусть и не любил, но заботился обо мне. А теперь я одна.
«И эти черные метки – разве не самая очевидная причина того, почему меня пытались убить? Может быть, именно поэтому мой муж и не дожил до преклонных лет?» – горько усмехнулась я самой себе, вспоминая мраморное надгробье.
«С днем рождения, Камелия».
Да, вот мне и исполнилось двадцать пять. Я и мое одиночество. Куча денег, которые мне не особо нужны. Мертвый муж-вампир. Его друзья-вампиры. Мой телохранитель, оборотень. И куча умирающих вокруг людей. Да, с днем рождения, Камелия.
Наверное, это последний день рождения в твоей жизни. Или ты сойдешь с ума, или просто не успеешь дожить до следующего.