Рука для босса (СИ) - "Воль"

Вечный хор идей, выполнений, планирований. Все дольше женщина оказывалась в центре, занимаясь внутренней работой, следя за мировыми тенденциями, выходя на связь со своими иностранными друзьями.

Танцы на первом этаже действительно привлекали подростков.

Площадка для танцоров в легальном месте, откуда их не погонят, к тому же во время зимы и дождливой весны, была крайне нужна. По вечерам устраивались небольшие танцевальные вечера для людей взрослых, пока набирался персонал на детский центр, а также пока некоторые салоны красоты переезжали и открывались в новом месте. Все по-новому. Сарафанное радио с рекламой работали превосходно. Динамичная атмосфера сменялась на богемскую, зоны сменяли друг друга, позволяли скрыться от шумных танцовщиков, аромата кофе и окунуться в мир одежды, магазинов электроники. Не самое удобное местоположение уступало достоинствам “Молли”, превращавшееся в веселое и очень интересное место, по которому можно было гулять, рассматривать, участвовать в мастер-классах на пятом этаже. Несколько офисов вскоре открыты, в том числе основалась турфирма. В кинотеатр возвращались люди, а на фудкортах парочки, одиночки и семейные ели еду разных компаний, почти что неизвестных из-за монополизации рынка пищевой промышленности.

Во многом была права Оксана.

Они выходили в ноль, хотя и оставалось полно догов, однако движение вперед, уверенность в успех и видимый результат внушали надежду людям, уже забывших скучные стены и пустынность в магазинах. Всего один человек. Всего одна талантливая женщина с безграничной фантазией и лишенная всякой семейности.

Она так сильно уставала.

Как-то Аркадий вошел в ее кабинет. Все в нем заполыхало, когда увидел дремлющую на диване Оксану. Светло-русые волосы до лопаток небрежно разметали по кожаной подушке, а ее белая, вечно безразмерная рубашка задралась на животе, частично его оголив. Оксана не ежилась от зимней прохлады, представлялась ему утомленной феей монашеского разврата, которую совратил Морфей, шепчущего на женское ушко всякие прелести, и был очень щедр на комплименты и на ласку в этот день. Ни демонам, ни людям не поддавалась эта фея, дозволившая быть с ней лишь богу сновидений, обнимать и задирать все больше и больше одежду, до сдавленного стона одинокого мужчины.

— Да, слишком долго не было у меня женщины, — произнес про себя холотяк, почувствовав, как внизу все набухло и было готово стрельнуть. Пришлось поспешно ретироваться в туалет.

Эти несколько лет одиночества и депрессии были Адом и для секса. Он думал, что все, кончилось, и желание, и мужская сила, или ее забрала проклятая Елена, успевшая ему многое наговорить, но этот белый животик, сокращаемый мышцами при равномерном дыхании, эта вполне невинная поза, хотя какая?!… если она лежала на спине, подставляя все женские прелести под мужской пытливый взгляд изголодавшегося по плоти и хоть какой-то компании. Если ее руки были раскинуты для жарких объятий, подставляя грудь для жадных, даже острых поцелуев, так как даже зубы, зубы желали вонзиться в то, что было все это время скрыто под водолазками, свитерами, длинными рубашками, чуть ли ни мужскими. Оксана, находящаяся в безмятежном сне, нашептанный Морфеем, возродила в Аркадии мужика… самца… животного, воина, добытчика. Таких еще называли кобелями. Она возродила Мужчину в мужчине.

Глава 8

— Это нормально. Когда я была чуть моложе, я со своим ангелочком так отжигала! — отжигала знакомая уборщица, расслышав томный стон мужчины, запертый в кабинке. — О, эти шаловливые руки никогда не забуду. Кто бы меня так подержал?

— Это смущает.

— Да я бы тоже обратила внимание на начальницу, — успокаивала работничка знакомая бабка, проходя по туалету, вслушиваясь, как Аркадий наматывает туалетную бумагу на руку. — Ее бы откормить, и грудь нальется, и попа станет крупней, а сейчас вся на нервах, куда там мясу взяться? Ты ешь с ней. К тому же, еда лучше всего сближает. Может, кормить ее станешь, с ложечки, — хохотала, терла зеркало, никак не смущаясь, что сюда ходили мужчины. Баба была без комплексов и тормозов, в прошлом жуткая извращенная душонка.

Все слова уборщицы он был готов пропустить мимо ушей, с матом попросить удалиться, но фантазия на начальницу довела до экстаза.

Аркадий мощно кончил в кулак и злостно проматерился про себя. Стоило представить, как алый язычок случайно коснулся его пальчика, на котором, к примеру, могла находиться клубника или черешня, как ему стало и хорошо, и дурно. Еще здоровый мужчина, в расцвете лет, да, неудачник, брошенный и холостой, но… и почему уже какая-та старушонка указывает ему на огорченное либидо, желавшее вонзиться в приятное податливое тело? На то, что ему нужно делать? А старуха уже выскочила из туалета, хохоча, кряхтя, и покатила тележку к женскому туалету, а ему пришлось сминать бумагу в кулаки и кидать ее в унитаз, чтобы никто-никто не узнал, что он возбудился на Оксану так, что чуть ни взял на диване. Спящую.

Больше за день в кабинет он не решился зайти. Уселся на свое место, открыл свернутую вкладку, где показывали, как правильно делать массаж тела, в особенности рук. Массаж… куда более интимное действие, чем кормежка. Массаж — легальный способ хвататься за тело Оксаны, совмещать приятное с полезным.

***

— Да, хорошо. Я передам, — ответил на звонок по внутренней линии. Поступило сообщение: представители шанхайских модных домов прибыли на осмотр убранства ТРЦ. Оксана уже была вся при параде, стильная, в строгом облегающем платье, сверху белое, закрытое с аккуратным воротничком, а снизу оно шло бардовой юбкой-карандашом; стройные, но не худые ноги красовались в стильных сапожках средней высоты. Она была звездой, привлекающей внимание, умея это делать, а также удивлять. Она тут же бегло затараторила на одном из диалектов китайского, переходила в некоторых моментах на английский, а переводчик передавал основную информацию главам многочисленных отделов. Представители были все в костюмах, строгие, уверенные и не желавшие тратить время и деньги на бесперспективную торговлю.

Женщина уверенно шла по заветам Сунь Цзы из «Искусства войны». Ее широкая улыбка, опыт жизни в крупных городах и работы в самых адовых условиях, закалили характер и не давали облапошить; она сама могла заговорить умудренных китайцев, но «бизнес должен быть чистым». Второй принцип ведения дел Оксаны. На лжи тесных контактов не встроить, а поэтому она все показывала, рассказывала, демонстрировала свободные пространства, ждущие только их, затем следовал брифинг, оценка рынка, торг.

Почти две недели ее вымораживали дипломаты. Она угощала их едой в лучших ресторанах, водила по Москве, рассказывала про ТРЦ «Молли», делала все возможное, чтобы умаслить их и влюбить в столицу России, пускай погода и была пасмурной. И совсем не казалось, что с ее руками что-то не то. Она мастерски управляла одной, так мельтешила, что представители не заметили, как и в прошлый раз, дурной недуг.

Аркадию было натурально жаль женщину, пьющую с мужчинами, улыбающуюся, стреляя глазками и терпя порой похабные шутки китайских профессионалов, еще не до конца осознавших, что женщина может быть крупным начальником и покрупнее их. Она была той, что могла перевернуть весь мир, поднять восстание за освобождение, за равенства и справедливость, строящая предложения с такой осторожностью, соблюдая традиции обеих стран, чтобы не попасть впросак и самой не ударить лицом в грязь. Оксана восхищала Аркадия и как профессионал. В такой суматошной обстановке по достоинству оценил ее твердость, порой переходящей грани, а также лидерские способности. Он вспоминал свои деньки и думал, что, если бы у него была такая жена или хотя бы товарищ, хотя бы друг, он бы не оказался у разбитого корыта, превратившейся за несколько лет в труху.

Прошло больше двух лет, а он все еще топтался в прошлом, думал, как бы все изменить, но столько утекло воды…

Оксану мотало же из стороны в сторону. Она слишком перепила, а потому оказывалась чуть ли ни на каждом мусорном баке, и только руки Аркадия выдергивали ее из напастей и непотребного вида. Он не любил пьяных женщин, считал это мерзким, да и сейчас начальница не выглядела так прекрасно. Тоже самое, как и с грязными волосами. Но если юнцом он бы тут же кинул такую девушку, посчитал недостойным себя, то сейчас вспоминал, как бухал, трахался, сидел в вытрезвители, а также пил неделями, когда вся жизнь рухнула, а встречу с сыном вообще хотелось забыть. Приходилось молча вести женщину, поддерживать, глядеть на мир, сотканный из подсветок, вечно спешащих людей… Уже почти два часа ночи. Метро не работало. Пришлось вызывать такси. Оксана еле вымолвила свой адрес и уснула. Добудиться не получилось, а потому ему пришлось тащить уставшую и вдрызг пьяную начальницу до квартиры, пройдя все посты контроля, противную консьержку, сидящую в небольшой будке. Они поднялись: мужчина нашел ключи в левом кармане, открыл дверь и оказался в ее двухкомнатной скромной квартире, где не было почти ничего из декора.