Цветок и камень - Тамара Величковская

Подъем («В гору медленно иду я…»)

В гору медленно иду яВздох за шагом, шаг за вздохом…Южный ветер крепко дует,Пахнет елями и мохом.Все труднее путь отвесный,Путь к вершине, путь ко свету,Тот, кому в низинах тесно,Изберет дорогу эту.

Я иду вам поклониться,Горы синие, крутые,Вы в зеленой власянице,Как отшельники святые…Сребровенчанные кручи!С ваших высей поднебесныхПостигает сердце лучше,Как внизу темно и тесно.Сами этого не зная,Богом избраны вы, горы —От Голгофы до Синая,От Синая до Фавора.

«За окном вздымается гора…»

За окном вздымается гораСтражем неподкупным и суровым.Хорошо мне спится до утраПод Савойским, деревенским кровом.

В этом мире радостей простых,Окруженном синими горами,Я читаю жития святыхДолгими немыми вечерами.

Перечитываю в третий разЖитие святого Аверьяна…Иногда не различает глазНичего за утренним туманом,

А сегодня так освещеныРанним солнцем лепестки настурций!..В третьем веке были казненыАверьян и брат его Тивурций.

Савойя

Я люблю эту крепкую землю,Запах влаги, грибов и смолы,Эти ели, что гордо подъемлютК облакам золотые стволы.Я люблю тишину водоемаИ лепечущий плеск родников,И высокую радость подъемаМежду белых больших васильков…И упорство савойских растений,Верных этой суровой земле,Что цветут наилучшим цветеньемНа бесплодной гранитной скале.

Горный поток

Мчатся вспененные кони,Дико встают на дыбы,Рвутся за счастьем в погоню,Или бегут от судьбы.

Горы им путь уступают,В прах обращается твердь.Белые гривы вскипают,А под копытами — смерть.

Вниз, по крутому утесу,Боже, с какой крутизны!Падает в бездну с утесаПена седой белизны…

Воздух взволнованный режет,Горного грома грозней,Рев, клокотанье и скрежетБешеных, белых коней…

Длится веками погоня,Кони встают на дыбы —Счастья они не догонятИ не уйдут от судьбы.

Вечные снега

Снега!.. снега… прекрасные снега,Непостижимые в природе летней.Не попирала никогда ногаИх осиянности тысячелетней.

Порою волны белых облаковИх облекают царским горностаем,От них сползают ленты ледниковИ бирюзою вечною блистают.

Снега, снега… лазоревый просторНад их сиянием до боли ярок.— А на вершине — черный метеор,Иных миров таинственный подарок.

«Суровая простая красота…»

Суровая простая красотаКрестьянских лиц и горного пейзажаИ ветра резвого такая частота,Что ни пером, ни песней не расскажешь.Намокшие ромашки прилегли,Шиповник брезжит розовой лампадкой,Как занавес от неба до земли,Колышет дождь серебряные складки.И под бренчанье горных бубенцовНа мокрый луг бредет покорно стадо.Пустынно. Сыро. Но, в конце концов,Все хорошо и лучшего не надо.Ползучего тумана пеленаКлоками задержалась на откосе.И так спокойно долгая веснаНеощутимо переходит в осень.

Каштаны

В саду все время стук и шорох,Шагает осень все быстрей,И каждым утром новый ворохЛиствы опавшей у дверей

Все время падают со стукомКаштаны на песок сыройИ я искалываю рукиКолючей, твердой кожурой.

Но в этом тайная наукаДля рук чувствительных моих:Шипы тем меньше ранят руки,Чем я нежней касаюсь их.

АЛЬПИЙСКИЕ НАБРОСКИ

Орхидеи

На край обрыва манят орхидеи,Сладчайшим запахом зовут цветы —Потянешься… и сразу холодея,Ухватишься за травы и кусты,Какая пропасть! А цветы алеют,Радушно принимая мотыльков,И ухожу я, вспомнив ЛорелеюИ рейнских соблазненных рыбаков.

Земляника

Щекочет руку белой повиликиЗакрученный спиралью ус,Намокшей розоватой земляникиПриятен кислый и прохладный вкус.Родник и скалы. Бирюзовый глетчер.Я их ждала без радости большой,Но как нежданна и отрадна встречаС освобожденной собственной душой.

Ромашка

Зеленый жук, сложивши аккуратноДва золотых сияющих крылаСел на ромашку. Как ему приятныЦветочный мед и утренняя мгла!А рядом с ним, по-дружески интимно,Слегка толкаясь, сели мотыльки…Цветок для всех раскрыл гостеприимноСогретые на солнце лепестки.

Стада

Бренчат стада. Привольно им и сытно,Нагреты травы, холоден поток…Смешной теленок смотрит любопытноНа мой цветистый головной платок,А я на спины круглые коровьи,На луг, на лес, на горные края,И так легко рифмуется с «любовью»Строка, где Божий мир и я.

Горечавки

Они растут на почве каменистой,Среди альпийской спутанной травы.Они бывают цвета аметиста,Но чаще океанской синевы.Они избрали длительные зимы,Суровый ветер, высоту, простор…Их синева для злых невыносима,Как взгляд святого или детский взор.

Ели

Как ели дружно бросились на приступ!Но ослабел их доблестный порыв.Они внизу. А здесь гранитный выступ,А дальше снег. И голубой обрыв…Могучим елям подниматься тяжко,Им не достигнуть этой высоты,А белая смиренная ромашкаЦветет у самой снеговой черты.

«Вышел месяц темной ночью…»

Вышел месяц темной ночьюИ запутался в омелах.Червячок незримый точитСердце яблок недозрелых.Червоточиной порока,Черным знаком заклейменный,Плод отвалится до срокаБесполезный и зеленый.Месяц прячется за тучи,Пролетает ветер мимо.Сердце яблок самых лучшихГложет червь неутомимо,Но внутри сокрытой мукиГлаз извне не замечает…Снова плод упал со стуком —Ветер яблоню качает.

Альпийский пейзаж

Посв. С.М. Рафальскому

Склоняются горячие цветы,Сияющие очи прикрывая.На голубые горные хребтыОперлось небо розоватым краем.

Колеблется причудливый туман,То обнажая, то скрывая склоныИ реют между синих генцианСеребряные крылья аполлона.

Пьянит дыханье диких орхидейНа берегу бурливого потокаИ облака, как стая лебедей,На синеве спокойной и глубокой,

Летят, плывут, меняясь на лету,Небесной тенью и прохладой веютИ вечно сохраняя чистоту,Стремительно и нежно розовеют.

Отъезд

Посв. Т.Н. Рафальской

Цветы завернуты в бумагу,Еще и тихо, и темно.Дыхание туманной влагиВползает медленно в окно.

В последний раз мои обоиЦветами синими цветут.Какое царство голубоеЯ обрела на время тут:

Небесно-голубые выси,Луга с лазоревой травойИ даже связка белых писемЧуть отливала синевой…

Как скупо отдых мне отмерен!Не долог он, — и долгождан…У широко раскрытой двериСтоит закрытый чемодан.

ИЗ ЦИКЛА ЛОКАРНО