ИЗ АДА В РАЙ И ОБРАТНО - Аркадий Ваксберг

В одном из ведущих изданий современной «национально-патриотической» прессы – журнале «Наш современник» – и того категоричней: «Общеизвестно, что в составе правительства первых лет и даже двух первых десятилетий советской власти практически не было русских людей, держали одного-двух для блезиру…»[16] В этом пассаже самым примечательным является словечко «общеизвестно». То есть речь идет вроде бы о факте, который вообще не нуждается ни в каком подтверждении, ни в какой проверке.

Устоявшийся в сознании стереотип ни малейшему сомнению не подлежит. Насколько это вяжется с исторической истиной? В первом советском правительстве, созданном сразу же после переворота, из 15 «народных комиссаров» был только один еврей – Лев Троцкий (Бронштейн), возглавивший комиссариат (министерство) по иностранным делам. При этом он не был большевиком – «ветераном»: вступил в партию только летом 1917 года по возвращении из эмиграции. Когда несколько месяцев спустя Троцкий возглавит военный комиссариат и создаст Высший Революционный Военный Совет, он вовсе не «потянет» туда своих соплеменников (дежурный и не подлежащий проверке, ибо он заведомо верен, тезис бывших и нынешних патриотов), а будет руководствоваться (истинный интернационалист!) совсем другими критериями. Среди нескольких десятков членов Совета евреями кроме него были только двое: Эфраим Скляиский и Аркадий Розенгольц, да еще в течение нескольких недель Сергей Гусев (Яков Драбкин), и то лишь потому, что командовал в это время московским сектором обороны.

Во втором (единственном за всю советскую историю, кратковременном коалиционном) правительстве появилось еще два еврея (всего наркомов было двадцать четыре): нарком юстиции, левый эсер Штейнберг и нарком земледелия, большевик Шлихтер. Ну, а если уж говорить о правительствах двух первых десятилетий советской власти, то там «для блезиру» было скорее «один-два» еврея (Аркадий Розенгольц, Арон Шейнман, Григорий Каминский, Яков Яковлев-Эпштейн, оставивший действительно черный след на посту наркомзема в страшные годы коллективизации), зато все основные посты занимали русские, да еще один молдаванин (Фрунзе), два грузина (Орджоникидзе и Лежава), латыш Рудзутак, эстонец Янсон. Назову лишь самые известные имена, которых автор «Нашего современника» (талантливый писатель и ревностный книгочей Владимир Солоухин) просто не мог не знать. Руководили правительством за все эти годы: Владимир Ульянов (Ленин), Алексей Рыков и Вячеслав Молотов, наркомами были Виктор Ногин, Александр Шляпников, Леонид Красин, Николай Семашко, Александр Цюрупа, Николай Брюханов, Валерий Межлаук, Иван Межлаук, Георгий Чичерин, Александр Смирнов, Иван Смирнов, Николай Крыленко, Валерьян Куйбышев, Анатолий Луначарский, Александр Винокуров, Климент Ворошилов, Василий Шмидт, Николай Антипов, Андрей Бубнов, Влас Чубарь, Николай Угланов, Григорий Гринько, Андрей Андреев, Тихон Юркин, Семен Лобов и еще многие-многие другие, у которых не только «практически», но даже «теоретически» не было ничего общего с еврейством.

Откуда же эта аберрация памяти? Ведь не мог же появиться дым совсем без огня! «Огонь», разумеется, был.

Евреев оказалось много не в советском правительстве, а в Петроградской Думе (столичном руководящем органе), избранной 20 августа 1917 года, еще за два месяца до переворота, притом от ВСЕХ партий, а не только от большевиков. Большевики, не очень-то, кстати сказать, придавая значение этому органу, направили туда в качестве своих представителей преимущественно евреев (Каменева, Свердлова, Иоффе, Урицкого, Шлихтера и других) – всего 23 человека. При всей призрачности своей власти, при всей очевидной декоративности своего политического веса, именно этот орган был до самого переворота у всех на виду, и по участию в нем евреев-большевиков столичное население получало представление о составе всей партии, которая вскоре этот переворот совершит.

Летом того же 1917 года произошло и одно внутрипартийное событие, о котором население не имело, естественно, никакого представления: очередной (шестой) партийный съезд, на котором был избран новый состав Центрального комитета. Его членами стали 21 человек, в том числе

6 евреев: вернувшиеся из эмиграции: Лев Троцкий, Моисей Урицкий (оба только что вступили в партию), партийный ветеран, один из самых близких к Ленину людей, Григорий (Овсей-Герш) Зиновьев (в разных источниках его называют то по подлинной отцовской фамилии – Радомысльский, то по подлинной материнской – Апфельбаум). Кроме них были избраны в высший партийный ареопаг Лев Каменев (Розенфельд), Яков Свердлов и Григорий Сокольников (Бриллиант). Этот факт имеет отношение к теме нашего разговора лишь в одной ипостаси. Когда на конспиративной квартире 10 октября принималось окончательное решение о вооруженном восстании, девять членов ЦК (русских) по разным причинам отсутствовали, тогда как все члены ЦК – евреи, напротив, в заседании участвовали, притом четверо из них проголосовали за восстание, а двое – Зиновьев и Каменев – против. Эти нюансы, ставшие известными вскоре после переворота, в представлении массы большого значения не имели, осталось в памяти лишь одно: решение о перевороте было принято евреями!..[17]

Сегодня, когда в постсоветской России, благодаря долгожданной свободе слова, антисемитизм стал вполне легальным и «патриотическая» печать всемерно его разжигает, отводя от Сталина все обвинения в совершенных им преступлениях, усиленно насаждается миф о том, что «революцию делал не Сталин, а Троцкий, Зиновьев, Каменев»[18]. Один из ведущих современных «специалистов по еврейскому вопросу» Андрей Дикий, чье сочинение «Евреи в России и в СССР» является настольной книгой «русского патриота», дурачит невежественных, как и он сам, читателей, сообщая, что в 1918 году в ЦК было 12 членов, из них 9 евреев. Но поименованные им как члены ЦК Ю. Ларин (Лурье), Крыленко, Луначарский, Володарский (который к тому же не Коган, как пишет Дикий, а Гольдштейн), Смидович (который к тому же не еврей, вопреки утверждению Дикого, а русский) и Стеклов (Нахамкес) членами ЦК не были вообще, Урицкий же был кандидатом, но очень короткое время и годом раньше. Это лишь один из примеров безнаказанного вранья данного автора и его друзей[19].

Масса воспринимает лишь то, что ей хочется воспринять, то, к чему она уже психологически подготовлена. Зато манипулирующие ее сознанием производят сознательный отбор фактов и навязывают ей те выводы, которы нужны манипуляторам. Как иначе объяснить, например, такое? Огромное число всероссийски известных политических и общественных деятелей еврейского происхождения отвергли большевистский переворот, выступили его решительными противниками, но эта позиция и эти действия никак не сопрягаются ни в антисемитской литературе, ни в массовом сознании с их еврейством, а квалифицируются лишь как установка тех партий и движений, к которым они принадлежали. Утверждение: «евреи сделали революцию» куда менее очевидно, чем утверждение: «евреи революцию отвергли». Однако мифология сознания сохранила первое и не приняла второе.

Между тем четырнадцать из пятнадцати выступавших в Таврическом дворце 25 октября 1917 года на провозгласившем советскую власть Втором съезде Советов с ПРОТЕСТАМИ против переворота от имени своих партий были евреями: Федор Дан, Марк Либер, Юлий Мартов, Абрам Гоц, Борис Камков (Кац) и другие. Пятнадцатый, русский – Николай Суханов (он погибнет от рук сталинских палачей в 1940 году) – был страстным борцом против еврейской дискриминации и столь же страстным противником большевизма.

Во время гражданской войны тысячи евреев участвовали в Белом Движении и в политическом Сопротивлении. Конституционный демократ Соломон Крым, бывший депутат Государственной Думы и член Государственного Совета, возглавлял Крымское правительство при Врангеле. В Самарское правительство входил Майский, в Северо-Западное, при генерале Юдениче, – Мануил Маргулиес. Членом Уфимской Директории был Марк Слоним. Тысячи евреев – политиков, профессоров, юристов, литераторов, журналистов, – оказавшись в эмиграции, где они спасались от жестокостей советского режима, словом и делом боролись с большевизмом, беспощадно обнажая его истинное лицо, кто бы и за каким бы псевдонимом ни прятал свою сущность. Но ничего этого историческая память не сохранила. В сдвинутом сознании осталось лишь то, что десятилетиями навязывали миру антисемиты.

Реальность состояла не в том, что евреи осуществили государственный переворот, а в том, что иные из них сразу же оказались на наиболее видных публике постах, притом таких, которые были предназначены и для наиболее чувствительных ударов по населению. Именно эти персоны неизбежно оказывались в фокусе общественного внимания. Моисей Урицкий возглавил петроградскую ЧК, занимавшуюся жесточайшим террором против «несогласных», то есть, попросту говоря, против мирного населения. Моисей Володарский (Гольдштейн) стал петроградским комиссаром по делам печати, который закрыл все оппозиционные газеты и жестоко карал за любую попытку обойти запреты. Первым большевистским комендантом захваченного Зимнего дворца стал Григорий Чудновский, московского Кремля – Емельян Ярославский (Миней Губельман). Главный телеграф и госбанк захватил Михаил Лашевич. Главой Петроградского совета стал Зиновьев, главой Московского – Каменев. Комиссарами, наводившими «порядок» в столице и ее окрестностях, стали: Моисей Зеликман, Семен Рошаль, Вера Слуцкая, Семен Нахимсон, Самуил Цвилинг. Большинство из них, кстати сказать, погибло в первые же месяцы после переворота.