Когда обрывается лента - Джеймс Чейз

– А кто это был?

– Ли Харди, вроде как букмекер.

Террелл и Бейглер обменялись взглядами.

– Давно он ее бросил?

– Месяца три назад. Он завел себе другую, и Сью совсем помешалась, когда он ее покинул. Три недели пьянствовала…

– Могли ли у него быть причины убить ее?

– Если бы она стала к нему приставать… Это такой тип, который на все способен – на все плохое.

Террелл призадумался. Он все еще был погружен в свои мысли, когда машина остановилась у морга.

Через несколько минут они стояли перед трупом, покрытым простыней. Бейглер держался позади.

Террелл осторожно снял простыню с лица Сью Парнелл и вопросительно посмотрел на Джейн. Ее глаза потускнели.

– Да, это моя сестра, – хриплым голосом проговорила она.

И не успел Террелл помешать ей, как она сорвала простыню с голого израненного тела. Словно окаменев, она стояла над трупом, пока Бейглер не поспешил на помощь шефу и снова не прикрыл тело.

– Вот оно что… – наконец вымолвила Джейн. – Я чувствовала, что она от меня что-то скрывает. – Затем она повернулась к Терреллу с таким гневом в глазах, что он ужаснулся. – Послушайте! Вы должны найти этого выродка! Если вы этого не сделаете, я сама займусь этим. Я этого так не оставлю. Подумать только, что этот мерзавец натворил с моей сестрой! Конечно, и она далеко не праведница, но нельзя же так безнаказанно поступать с женщиной, какой бы она ни была!..

Джейн повернулась и неверными шагами пошла к выходу.

– Отвези ее домой, – сказал Террелл Бейглеру. – Мы поговорим с ней позже.

Бейглер поспешил вслед за Джейн, но увидел только, как она остановила проезжающее мимо такси и села в него. Когда машина тронулась, он еще раз увидел ее худое лицо со сверкающими глазами. Почувствовав облегчение, он вернулся к Терреллу.

– Она уже уехала на такси, – доложил он.

– Тогда надо узнать, нет ли у Хесса чего-нибудь для нас. А потом поговорим с Харди.

Полицейские сели в служебную машину.

Валери с отцом вернулась в отель. Она заметила, что настроение отца изменилось, пока она была у Криса, и заранее приготовилась к неприятному разговору. Войдя в комнату, Трэверс сказал несколько изменившимся голосом:

– Вал, самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать, это упаковать чемоданы и уехать. Мне нужно успеть на пятичасовой самолет, и если ты немного поторопишься, то мы успеем улететь вместе.

– Я останусь здесь, отец. Что мне делать в Нью-Йорке, если Крис здесь?

Трэверс сделал нетерпеливый жест.

– Я говорил с доктором Густавом. По его мнению, есть шанс, что когда-нибудь Крис поправится, но имей в виду, это очень важно: произошедшая с ним перемена и потеря памяти требует, чтобы он находился под постоянным надзором. О том, чтобы ему жить в отеле, не может быть и речи.

– Тем более, мне необходимо остаться здесь и ежедневно посещать его, – решительно заявила Валери.

– Я полагаю, доктор Густав может не разрешить тебе ежедневные посещения.

– Но почему?

– Вижу, что мне не остается ничего другого, как рассказать тебе все. Не исключена возможность, что Крис способен на насилие…

Валери поднялась и подошла к окну. Она стояла молча продолжительное время, потом, наконец, заговорила:

– Доктор Густав действительно сказал, что он способен на насилие? – Она обернулась, и Трэверс заметил решимость в ее взгляде.

– Да. И если ты хочешь посещать Криса, тебя одну с ним не оставят.

– Ничего не понимаю! Ведь я все время была с ним одна. Разве теперь выяснилось что-то новое?

– Боюсь, что да. Эта внезапная потеря памяти – тревожный признак. Вполне возможно, что во время следующего приступа он станет опасным. Я не особенно разбираюсь в таких вещах, но доктор Густав опасается мании убийства. Следовательно, ты с ним сможешь видеться только в присутствии медсестры. Захочешь ли ты встречаться с ним в такой обстановке?

– Я буду посещать его в любом случае.

– Дитя мое, ты так любишь его?

– Да… Окажись я на его месте – он бы никогда меня не бросил. Но не будем больше говорить об этом – я остаюсь.

Трэверс встал.

– Тогда я сейчас отправлюсь. Возможно, я еще попаду на более ранний самолет. Поддерживай со мной связь. Не представляю себе, как ты будешь жить одна! Может, ты захочешь вызвать к себе подругу, чтобы было веселее? Хотя… вероятно, ты это устроишь сама…

– Не беспокойся обо мне, отец, я предпочту жить одна.

– Ты не одна, Вал, – у тебя есть отец, – Трэверс бросил на нее полный надежды взгляд. – Ведь так, не правда ли?

– Конечно, отец.

Однако по выражению ее лица он понял, что не сможет вытеснить Криса у нее из сердца… что она не вернется в родительский дом…

Ли Харди был давно известен полиции. Его знали как нечестного игрока, зарабатывающего много денег, но достаточно ловкого, чтобы не преступать закон.

Террелл с Бейглером сидели в кабинете на Семнадцатой авеню. Бойкая блондинка, обслуживающая группу телефонов, сообщила им, что Харди на ипподроме.

Через некоторое время она доложила, что он отправился домой, и полицейские поехали на Веймс-драйв, где Харди снимал четырехкомнатную квартиру с видом на море.

Харди сам открыл дверь. Это был высокий брюнет крепкого сложения, загорелый, с выпуклыми голубыми глазами и ямочкой на подбородке. От таких мужчин женщины обычно без ума. Он устремил на полицейских холодный твердый взгляд и вдруг широко улыбнулся. Из распахнутого, красного с золотом халата виднелась волосатая грудь, на ногах были красные кожаные туфли.

– Шеф! Вот это сюрприз! Входите, пожалуйста, вы еще не были в моей скромной хижине! Заходите, заходите и вы, сержант.

Полицейские вошли в просторную комнату, обставленную роскошной мебелью. Из окна открывался прекрасный вид на террасу и бухту. Одна стенка была сплошь застеклена, и на ней цвели вьюны и орхидеи всех оттенков и форм. Преобладающими цветами в комнате были белый и лимонно-желтый.

На широкой бело-желтой софе возлежала девица. Она была довольно красива, ее черные волосы спадали на загорелые плечи. Короткая белая накидка позволяла видеть почти всю ее грудь и стройные загорелые ноги.

Бейглер дал бы ей года 23–24. Довольно привлекательное личико ее напоминало мордочку пекинеса.

– Это Джина Лонг, – представил подружку Харди. – Она поддерживает мне кровяное давление. – Он засмеялся, довольный своей шуткой, и обратился к девице: – Сиди спокойно, Джин, это джентльмены из полиции.

Красотка внимательно осмотрела обоих полицейских, уютнее устроилась на подушках. Своей маленькой красивой рукой она взяла бокал джина, налила туда немного лимонного сока и демонстративно отвернулась к окну.

– Ну, джентльмены, – начал Харди, – что вы выпьете?

– Знакома ли вам женщина по имени Сью Парнелл? – без предисловий спросил Террелл.

На секунду улыбка исчезла с лица Харди, но тут же появилась снова. Террелл и Бейглер успели заметить, что этот вопрос испугал его.

– Сью Парнелл? Дайте подумать, мог ли я знать ее.

Джина обернулась и бросила на Харди возмущенный взгляд.

– Бросьте тянуть время! – рявкнул Террелл. – Вы знаете ее?

– Да… Старая любовь, которая давно угасла, – ответил Харди. – Но вы так и не сказали мне, чем вас угостить.

– Прошлой ночью она была убита.

Улыбка Харди исчезла.

– Убита? Боже мой! Кто мог это сделать?

Это не произвело на полицейских никакого впечатления. На всем побережье Харди славился как искусный игрок в покер.

– Где вы провели прошлую ночь? – спросил Террелл.

Бейглер сел и достал записную книжку.

– Не подозреваете ли вы меня в этом убийстве? – Харди уставился на капитана.

– Здесь я задаю вопросы. Итак, Харди, не теряйте время.

– Где я был прошлой ночью? – повторил Харди. Он подошел к софе и прислонился к голым ногам Джины. – Я был здесь. Верно, Джин?

Джин отхлебнула из своего бокала и задумчиво посмотрела на Харди. Он с тревогой ждал ее ответа и не мог скрыть этого.

– В самом деле? – сказала девушка преувеличенно громким голосом. – Откуда мне знать, где ты провел прошлую ночь?

– Подумай же, – настаивал Харди.

Террелл заметил, что он с трудом владеет собой.

– Я помогу тебе… Сначала мы смотрели фильм. Это было около восьми часов вечера. Затем я около часа стригся, а ты в это время слушала пластинки. Потом мы сыграли пять партий в покер… Ты неплохо играла, разве ты не помнишь? Ну, а потом мы легли спать.

Джина посмотрела сперва на Террелла, потом на Бейглера, снова на Харди.

– Единственное, что я помню, – это как мы легли спать. Спаси боже, но спать с тобой – это событие.

Харди глубоко вздохнул и сделал отчаянный жест в сторону Террелла.

– Джентльмены хотят знать, где я был прошлой ночью. У меня нет другого свидетеля, кроме тебя… Пойми, это очень важно!

Снова наступила неловкая пауза, потом Джина сказала: