Соприкосновение. Часть 1, 2. (СИ) - Юлия Кир

-- Не знаю, неспокойно как-то на душе...

"Ну, наконец-то она это сказала". Действительно, на душе было неспокойно. И вроде все, как всегда, не в первый раз дочь куда то уезжает, а только гложет что-то. Гнать от себя такие мысли надо, гнать и не вспоминать больше. Вот бы сейчас разозлиться, накричать, не пустить никуда! Но разве так можно? Это же не ее жизнь, а дочери. Лин словно бы подслушала ее мысли:

-- Мам, ну если хочешь, давай я никуда не поеду, вот, только Машке отзвонюсь сейчас... -- голос ее звучал как-то тускло и неуверенно.

-- Нет, нет! Глупости...просто обычное волнение и ничего больше, старая наверно становлюсь, да и нервы.... Выбрось из головы. Все будет хорошо, -- Это она сказала, уже больше для себя, чем для дочери.

"И зачем я все это ей сказала? -- с досадой подумала Надежда -- Только настроение ей испортила, вот дура! И себя накрутила, и ее заодно".

Лин, сидевшая на полу напротив мамы, обняла ее за колени и, глядя в глаза, ласково сказала:

-- И никакая ты у меня еще не старая, и не переживай по пустякам, а я приеду, привезу кучу этюдов и мы выберем самый удачный, и подарим его дяде Коле с Мишуткой. А потом будем пить чай и вспоминать, как ты меня никуда не хотела отпускать.

В дверь позвонили. Мама вздрогнула, но все таки взяв себя в руки, улыбнулась, чмокнула Лину в макушку, и пошла открывать дверь. Мишутка уже топтался у порога. 

Это вернулся Николай Иванович, он вошел сияющий и довольный.

-- Ну что, Миш, пойдем сюрприз тебе покажу.

Мальчик не избалованный подарками, просиял.

-- Ура! Ты стол компьютерный купил и компьютер? -- Больше утверждая, чем спрашивая, воскликнул он. Улыбка сползла с лица дяди Коли...

-- Вы ему сказали что ли?! -- он укоризненно оглянулся на маму с Линой.

-- Нет! Нет конечно! -- Всплеснула руками Надежда. 

Мишутка весело фыркнул.

-- Пап, ты думал, я не о чем не догадаюсь? Да ты же уже неделю журналы перебираешь, все ищешь, я же видел.

-- Ну, дети пошли, ничем их не удивишь! -- улыбнулся дядя Коля, -- Ладно, "Склифосовский", пошли, заценишь. Дядя Коля ввернул молодежное словечко и подмигнул всем. 

Лин с мамой пошли в гости к соседу, причем мама, как всегда, прихватила тарелку с блинами. 

"Обмывали" покупки чаем с черносмородиновым джемом. 

Стол стоял у окна, а на нем сиял новенький монитор. В самом столе, в специально отведенной для этого тумбочке, помещался системный блок. Николай Иванович уже, конечно, все подключил, чтобы произвести нужный эффект. На заставке монитора плавали разноцветные рыбки. Мишка был в восторге! Он сразу же рассовал свои книги и тетради по ящикам, оставил на столе только банку с карандашами и ручками. Аккуратист.

Лина посмотрела на часы, без четверти четыре, а в пять "стрелка" с Машкой на остановке. Они распрощались с Николаем Ивановичем, и отправились к себе в квартиру. 

Уже дома Лин спросила: 

-- Мам, а вы с дядей Колей..., ну в общем, вы не думали жить вместе?

Надежда, сидевшая в кресле под своим любимым торшером и просматривавшая тетради учеников, смущенно улыбнулась. Она давно ждала от дочери чего-то в этом духе. Но все-таки, вопрос прозвучал неожиданно.

-- У нас и так достаточно, я бы сказала, близкие отношения. Но насчет жить вместе... Он не предлагает, а я, ты знаешь, сама никогда напрашиваться не стану, тем более... -- мама замолчала и перестала улыбаться.

-- Ты думаешь, мы предадим папу? -- высказала за нее эту мысль Лина. Мама посмотрела на дочку серьезно.

-- Не знаю, мне кажется, что он не хотел бы, чтобы мы остались одни... Он всегда старался делать так, чтобы нам было хорошо... -- мама грустно вздохнула и улыбнулась.

-- Мам, просто я не хочу, чтобы ты из-за меня ни с кем не встречалась. Я хочу, чтобы ты была счастлива, ты ведь у меня красавица, и не скажешь, что тебе сорок с "хвостиком", тебе больше тридцати и не дашь! 

Надежда улыбнулась. Она замечательно улыбалась, у нее на щеках появлялись ямочки, а глаза задорно блестели, и выглядела она моложе и счастливее, почти как раньше.

-- Я подумаю над твоим предложением, обещаю, -- спокойно сказала мама.

-- Мам, я же не говорю, что это должен быть обязательно дядя Коля, просто найди себе того человека, с которым ты бы провела остаток своей жизни.... И вообще, хватит уже обо мне думать, пора и о себе вспомнить! 

Надежда подошла к дочери и крепко обняла ее. Сердце щемило и от счастья, и от тоски, и от бесконечной нежности. Она поцеловала девушку в макушку, но, увидев поверх головы циферблат часов, ужаснулась.

-- Лина! Без двадцати пять, ты опоздаешь! -- она кинулась на кухню за термосом и бутербродами. А Лин, чмокнув маму в щеку, побежала в свою комнату, где лежали приготовленные заранее вещи, включая рюкзак.

Натянув джинсы и водолазку (куртку она пока что сунула в рюкзак), девушка кинулась в коридор обуваться. Стоя на пороге, уже в обуви, Лин стянула длинные волосы на затылке в хвост и одела бейсболку. Мама уже несла маленький термос и сверток с едой.

-- Это чай, -- она указала на термос, -- а это бутерброды, блины, немного куриной грудки и вот еще... -- она кинулась к холодильнику и вынула два больших зеленых яблока. Лин сложила все это в рюкзак, посмотрела на себя в зеркало с разных сторон, и нашла себя полностью готовой, для небольшого путешествия. Расцеловав маму в щеки, она шагнула за порог. 

На лестничной площадке Лина обернулась посмотреть на маму. 

Та стояла в черном спортивном велюровом костюме (халатов она никогда не носила), прислонившись к дверному косяку и подняв руку в прощальном жесте, и старалась непринужденно улыбаться. Длинные каштановые волосы, собранные в строгий "учительский" пучок, выбились прядями на висках, мягко обрамляя породистое красивое лицо совсем еще молодой женщины. "Какая же она все-таки у меня замечательная!", промелькнуло у Лины. Зачем-то, ей хотелось навсегда запомнить мать такой.

-- Мам, в понедельник вечером мы приедем, не волнуйся, все будет хорошо! -- крикнула она, уже сбегая по ступенькам вниз.

-- Как приедешь, обязательно позвони! -- Мама перекрестила ее в след, и закрыла дверь.

- Что же на душе так тревожно?" 

Надежда гнала это от себя, но ничего не могла поделать, беспокойство за дочь накатывало дурнотной волной и не отпускало. "Ну в самом деле, не на край же света она уехала? Все, хватит! -- сказала она себе, ?- плохие мысли притягивают неприятности" Женщина усилием воли взяла себя в руки и запретила себе думать о плохом. В конце концов, нужно было заняться насущными делами, а именно - проверить тетради и перемыть посуду. Надежда плюнула на посуду и устроилась под своим любимым торшером.