Один и без оружия (СИ) - Яр Игорь

Как и у меня, давеча, трубку капельницы никто отсоединять и не думал. Подозреваю, уже некому это сделать. Придется мне исполнить нехитрые обязанности медработника. Уже привычно перекрываю трубку, выдергиваю иглу, потом заклеиваю место укола. Полоска лейкопластыря с марлей загодя заботливо приготовлена и приклеена к пластиковой трубе штатива под флаконы. Остальное трогать не решился, работает и хорошо.

Котик потыкался в дверку тумбочки, понюхал, но открыть дверку у серого плутишки не получилось. Такая же тумбочка, как у меня, только в углу, на крышке бутылка воды. Рядом, на полу у стены, большой пакет, оказалось, памперсы для взрослых. Что ж, логично, раз нет постоянного присмотра, лучше так, как маленький, зато сухой.

Приоткрыл дверку, за ней виднелся пакет, вероятно, с продуктами. Поэтому кот и заинтересовался. Пожурил серую животину, «это не наше!», позвал кота за собой, мы вышли из палаты. Глянул в шкафчик, но одежды соседа внутри не оказалось, а сначала подумал, что в первый раз проглядел. Похоже, его из дома так и привезли, потому что домашние тапочки стояли рядом с его кроватью. Или он переехал из другого отделения. Ну что же, может дедушке повезёт, кто-то придёт его обиходить?

Глава 04. «Недобрый вечер» 09.04.2008, вечер. Больница, отделение реанимации.

Больше здесь делать нечего, берусь за ручку двери и… застываю под раскаты выстрелов. Это не кино по телевизору, так динамики даже в домашнем кинотеатре не грохочут! Выстрелы эхом отдаются в окно, доносятся, вроде бы со стороны набережной. Отдельные выстрелы и очереди, короткие и длинные. Машинально приседаю, держась за ручку. Хотя это четвертый этаж, если и залетит что, так в потолок!

Но почему стрельба в городе??? Учения, сейчас, под вечер??? Может, салют, теперь модно устраивать громыхание и разлетающиеся огни по любому поводу. Вот только никакой салют ТАК греметь не станет, за последнее десятилетие каких только салютов и фейерверков на праздниках не повидал!

Стрельба вроде притихла, но затем грохнуло так, что стекла задрожали. Еще и еще, и снова выстрелы. Что это, террористы, война? В голове после сна еще не все уложилось, но то, что ситуация ненормальная, уже начинаю догадываться…

Похоже, рев сирен, который причудился за время послеобеденного сна, вовсе не снился. Проспал начало третьей мировой? Тогда бы уже или началась эвакуация, или бы домой отпустили. Не могли же вот так, одного в палате оставить? Почему нет никого из персонала, хотя бы дежурной медсестры?

Выстрелы затихли, но зато снова появился вой патрульных сирен и шум машин, пока в отдалении… Неожиданно пришла мысль, может, это очередное кино снимают? Ну да, точно! Кино, сразу все объясняет, и персонал просто на окнах повис, смотрит, как артисты войну изображают. Сразу стало легче, даже обида на медсестер прошла.

Но шум за окном снова настораживает. Осторожно, словно кто-то высматривает снизу, подхожу к подоконнику. Шум уже похож на пьяный бред, какой не раз доводилось слышать у себя во дворе по вечерам. Смотрю вниз, в палисаднике больницы никого нет, что понятно — забор по периметру больницы. Вот на дороге… На дороге, что идет параллельно набережной, перед входом, уж точно «все не так».

Во-первых, на улице с односторонним движением две машины стоят, уткнувшись бамперами. Во-вторых, у калитки лежит фигура в пальто, раскинувшем полы, словно владелец хотел взлететь… В-третьих, две фигуры с нелепой походкой пытались прижать третьего к столкнувшимся машинам. Этот, третий, по всему, не хотел контактировать с непонятными субъектами, отмахиваясь от них сумкой и панически вереща что-то вроде «Уйдимля-уйдимля-господи-йоо!» На пустой улице, что само по себе непривычно, крик звонкий и отдает эхом. Особенно, после того, как прижался к стеклу, чтобы лучше разглядеть.

Это не похоже на киносъёмку, хотя снова мелькнула такая мысль, что это только кино. Ведь Ярославль город кинематографический, часто видел перекрытые улицы с заставленными обочинами. Там грудились экзотические «лихтвагены», «гримерки» и прочие киномашины и прицепы. И кругом артисты и массовка, греющиеся со стаканчиками кофе. Только здесь это отсутствовало, и, главное — прожекторы, которые освещают съемочную площадку — где они?

Смотрел за окном, а внутри холодело. Слабая надежда, что снова сплю, улетучивалась на глазах. Слишком четко видел и слышал, даже звон в ушах, что сопровождал с первого часа в больнице, не прекращался… Да не кино это вовсе!!! Но, все равно, не верил своим глазам, что это на самом деле так. Что эти двое ненормальных, по-настоящему, напали на третьего! И что же с ним делают? Они же… Они рвут его, кусают, словно дикие собаки набросились на добычу! Жертва уже не кричала, тихонько подвывала, потом медленно, словно бурдюк с водой, распласталась по асфальту. Так же, как из пробитого бурдюка, под ним растекалась лужа… Эти двое склонились к упавшему человеку, продолжая вовсю рвать тело. Что за ерунда, ведь это улица Терешковой в Ярославле, а не Голливуд какой-то…

Но, раз не кино, то кто это такие, свихнувшиеся наркоманы или пациенты психбольницы? И почему милиции не видно, или специальной «скорой», раз эти людоеды-психи сбежали? Как-то на работе, у соседей, настоящий псих на прием пришел. К директору, старый товарищ, поговорить. Внезапно, или не очень, но у товарища «снесло крышу». Вызвали «спецпомощь» крепкие санитары скрутили широким оранжевым ремнем, спустили в лифте и увезли бедолагу.

Сейчас же словно все повымерли… Да еще и стрельба, настоящая, не салюты, то и дело, с разных сторон. Ну, не может оказаться в городе столько психов! Оказалось, ошибался. Эти двое ненормальных недолго оставались в одиночестве. Справа, со стороны Флотского спуска, брело ещё несколько, похожих на «моих» сумасшедших. Наверное, привлекли крики жертвы. «Мои» психи-людоеды терзали неподвижную жертву, как шакалы, не замечали подходящих. Между тем, в здании напротив, где располагался управляющий центр железной дороги, приоткрылась дверь, высунулась рука с палкой. «Бах-бах! Бах-бах-бах!» — хлестко прозвучали выстрелы. Один из сумасшедших свалился, даже не обернувшись, второй, не обращая внимания на выстрелы, продолжал жрать. Показалось, что у упавшего разлетелась голова, по крайней мере, после выстрела там словно жидкость выплеснулась. Как будто на макушке разлетелась чашка с кофе.

Те «психи», что шли от Флотского спуска, пошли на выстрел, но дверь сразу закрылась. Слева, со стороны площади перед мостом, показались несколько таких же, нелепо ходящих фигур. Сколько же вас тут, подумалось в отчаянии… «Психи» со стороны моста шли, оказывается, не просто так. Преследовали двоих людей, у которых руках, похоже, палки или прутья. Эти двое почему-то не сворачивали во дворы или в сквер. Может, не видели того, что впереди творится? Со стороны моста снова раздались выстрелы, но люди не побежали туда, так же спешили в мою сторону.

«Псих», догрызающий беднягу, заметил идущих и встал. Показалось, что двигался более быстро, чем те, которых видел до этого, или, как те, что со стороны Флотского и от моста. «Эти», шедшие от моста, точно видели двоих мужиков с палками и упорно брели к ним. Тот, который пошустрее, да, двигался быстрее, и нацелился на новые жертвы.

Мужики, видя такую опасность, не стали пугаться. Разделились, один остался на середине улицы, второй забрался на одну из столкнувшихся машин. «Шустрый псих», не замечая поднявшегося на автомобиль, растопырив руки, быстро топал к тому, кто остался на асфальте. Это оказалось ошибкой, забравшийся на машину дождался, пока тот поравняется с ним, изо всех сил уронил дубину на голову "психа". Этого оказалось мало, и человек на машине ударил ещё раз. Тот, который послужил приманкой, длинной шестом или палкой старался не допустить к себе этого «шустрого». Двух ударов хватило, «псих» упал, словно подкошенный. Эти двое мужчин, не глядя на жертву, побежали к крыльцу железнодорожников, крича на ходу «Открывай, открывай, живые мы»!

«Психи», бредущие от Флотского, замерли. Хотя им ближе до крыльца, чем тем двоим смельчакам, они опоздали. Увидел, как дверь на крыльце приоткрылась. Эти двое успели забежали туда, дверь поспешно закрылась. Только порадовался за этих смельчаков, как раздались новые выстрелы, в этот раз не со стороны железнодорожников, а со стороны моста. В этот раз выстрелы не просто неслись от моста, они приближались в мою сторону.