Планета имени шестого "Б" - Вячеслав Запольских

— Скорей! Сюда! — доносилось снаружи.

— Прошу вас, придите в себя. Дорога каждая минута, — ровным голосом сказал Трысьба, — иначе мне придется обрызгать вас плавиковой кислотой, которую вырабатывают железы моей внутренней и внешней секреции.

И пират угрожающе похлопал себя по животу.

Пораженный неслыханной доселе вежливостью, а также научной терминологией, сержант пискнул:

— Боязно… расстреляют…

— Астероидов бояться — по галактике не шляться, — приободрил его Трысьба, — а кроме того, я возьму тебя с собой. Ты будешь первым членом моего нового экипажа. Ты прославишься на всю Вселенную, как и я. И этот ваш поганый Генералиссимус еще сто раз пожалеет, что не произвел тебя своевременно в подполковники. Да быстрее же, сейчас сюда вломятся!

Чупочух соскочил с топчана и стремглав побежал от места своего истязания. У Трысьбы, последовавшего за ним, не было времени разглядывать помещение, в котором раздавался топот их башмаков и одной голой пятки (слетевший лакированный ботинок еще не успел полностью регенерировать на ноге пирата). Какие-то многоярусные ряды солдатских автоклавов, предназначенных для отдыха и одновременной дезинфекции. Затем начались лестницы, переходы, пандусы. Рывок по железному трапу наверх, и, наконец, выход на вершину купола. Маленькая площадка, а на ней — катапульта.

А в катапульте — ракетоплан!

Трысьба в мгновение ока ухватил вдруг заколебавшегося Чупочуха поперек живота и закинул в кабину. И, едва успев прыгнуть вослед, сейчас же ударил пяткой по стартовой педали. Руль — рывком на себя.

Озверело взревев ракетным двигателем, аппарат свечкой взвился над куполами. За спиной пирата жалобно блеял Чупочух.

— Не скули, бедолага, — ласково сказал ему Трысьба, наконец-то позволивший себе расслабиться, — самое трудное уже позади. Остается только взять штурмом какой-нибудь линкор на вашем космодроме. Желательно, покрупнокалибристей.

— Напрасно вы это! — взвыл выпоротый сержант. — Погибнем же сейчас!

— Это почему? — Трысьба повернулся к Чупочуху и продемонстрировал ему одну из своих самых оптимистических улыбок.

— Ракетоплан-то того… одноразовый, — прошептал Чупочух. — На посадку не рассчитан. Только на таран.

Смысл этих слов доходил до пирата медленно. Но, наконец, дошел.

— Это что же, аппарат, предназначенный для смертников? Для камикадзе?

— Второго слова не понимаю, — отозвался сержант. — Образования у меня, сами понимаете, почти никакого.

— И что же нам теперь делать? — задумчиво поинтересовался Трысьба.

— А там, на приборной панели есть большая черная кнопка, — отрешенным тоном выговорил Чупочух. Едва он успел это выговорить, как пират тут же ткнул в нужную кнопку. Не задаваясь лишним вопросом, каким именно образом она обеспечит их спасение. Кабину тут же огласили рыдающе-торжественные музыкальные аккорды.

— «Триумфально-похоронный марш болотных гвардейцев», — печально пояснил сержант. — Погибать, так с музыкой. Через 11 минут 45 секунд топливо закончится, и мы гробанемся. Если еще раньше зенитчики не собьют… Провокатор! — вдруг мгновенно перешел на отчаянный крик Чупочух. — Знал бы, ни за что с тобой не связался! А еще галстук надел!

— Нет, это невыносимо, — расстроено произнес Трысьба и вырвал кабель из музыкального динамика. Потом снял галстук-бабочку и заткнул им глотку сержанту, как кляпом.

Космический пират, как вы знаете, имел очень даже неплохое образование. Раз топливо подходит к концу, значит, необходимо обеспечить двигатели энергией. А сколько энергии заключено в тоне взрывчатки, заполняющей нос-таран ракетоплана? Ого-го! Другое дело, что взрывчатка обычно высвобождает всю свою энергию разом, в виде взрыва…

Мозги пирата (головной и костный) усиленно мыслили. А ракетоплан несся над столицей этой странной планеты. Радужно отсвечивала пленка разлившихся по ее поверхности химических отходов. Сверху четко различались улицы-канавы и площади-болотца, густо заставленные монументами Генералиссимуса. Потом начались пригороды, где на сваях размещались военные заводы и полигоны. Оттуда непрерывным потоком ползли в сторону космодрома новенькие бронекаты, разведывательные бронешмыги. Гудя, проносились над ними пузатые, как бочки, бронелеты. Тягачи волокли длинноствольные ядометы и баллисты для швыряния шаровых молний. Отдельно шлепал по грязи рефрижератор с секретным оружием — восемью тоннами отравленного фисташкового мороженого. Вся эта грозная техника поступала на вооружение бригад и корпусов челюстианской космической гвардии, которой была предоставлена честь первой вторгнуться на Землю.

Солдаты, сопровождавшие колонну, вдруг все разом задрали головы в небо. Там на мгновение полыхнул резкий гром и тотчас же смолк. Солдаты недоумевающее покачали касками, не догадываясь, что это Трысьба единым махом отправил в двигатель весь оставшийся запас плутониевого горючего. Почти сразу же ракетоплан, как подстегнутый, перемахнул через звуковой барьер и стал подбираться к световому.

Расчет пирата был прост. В кораблях, летящих со скоростью, близкой к световой, время течет медленнее, чем обычно. А раз так, то и взрывчатка сможет отдать сконцентрированную в ней энергию не за миллионные доли секунды, а минут этак за пять. Получится как бы растянутый во времени взрыв, при котором выделяемую постепенно энергию можно заставить двигать ракетоплан вперед.

Что ж, решение было найдено нестандартное. Но Трысьба из-за спешки не учел двух печальных последствий. Первое: и он сам, и Чупочух, не выдержав чудовищного ускорения, превратились в два студенистых комка протоплазмы. Второе: ракетоплан не только проскочил мимо космодрома челюстианцев. Он вынесся в космос и сбил, как расшалившийся лихач, вывешенный в пустоте бакен-указатель:

Именно в бездну, куда еще не ступала нога (или другой орган передвижения) ни одного разумного существа, и мчался ракетоплан со скоростью около 300 000 километров в секунду.

— Предсмертно докладываю Вашему Высокоширокоглубокопревосходительству, что космический пират Рубиновый Трысьба, а также сержант каботажной службы Чупочух в захваченном ими ракетоплане исчезли из фокуса дальноябедниц!

Явившийся с этим рапортом адъютант был немедленно прострелен сразу из четырех именных пистолетов, которые потом Генералиссимус отшвырнул в чрезвычайном раздражении.

— Сочините некролог! — бросил он приказание роботу-корреспонденту. А сам влез на эскалатор и поехал к выходу. На движущейся ленте вслед за ним поползли судки с целлюлозным фаршем. Их поставили уцелевшие адъютанты. Они знали, что Генералиссимус отправится сейчас в Засекреченный корпус штаба и сутки проведет там безвыходно. Но чем занимается их начальник в секретных помещениях, никто из подчиненных не знал.

Глава четвертая

Загарульна проснулся, выбрался из спального мешка и, расправив крылья во всю ширь, зевнул. Зарядку делать было бессмысленно: невесомость. В открытом космосе мышцы все равно не получают нагрузки.

Сориентировавшись по Сириусу, Загарульна быстро поскидал в рюкзак свои вещички и полетел к звездной системе Соленых Облаков. Там, по имеющимся у него сведениям, должен был давать большие концерты известный бассопрофундист Миргаяска. «У кого бы контрамарку достать?»— озабоченно думал крылатый меломан, напяливая на голову свой концертный цилиндр.

Пошел метеоритный дождик. Загарульна вытащил зонтик, раскрыл его и продолжил свой полет. Внезапно зонтик сильно дернулся в его лапах. «Вероятно, астероидом угодило, — решил Загарульна, — придется заплату ставить».

Легко можно представить удивление космического странника, когда он обнаружил, что это был не астероид. В купол зонта врезался и застрял там выкрашенный в защитный цвет ракетоплан. Загарульна выдернул его из пробоины и постучал когтем в иллюминатор кабины. Никто не отзывался. Пришлось в научно-познавательных целях переломить ракетоплан пополам и потрясти обе половинки. Вот тогда из разрушенной кабинки, как ртуть из разбитого градусника, выкатились два пузырька, похожие на капельки питательного бульона, и поплыли куда-то под самым носом у Загарульны. Один из пузырьков, покрупнее, постепенно стал приобретать рубиново-красный оттенок, потом на его поверхности мало-помалу начали обозначаться какие-то неясные контуры. Вверху вырисовалось подобие лица, которое, как показалось Загарульне, нахально подмигнуло ему левым глазом. Потом пузырек стал удлиняться, выпустил отростки, превратившиеся в ручки и ножки. Минута — и перед Загарульной парил в открытом космическом пространстве Рубиновый Трысьба.

— Салютик! — весело сказал он. — Не подскажете, где я нахожусь?