Цветные Стаи - Алёна Дмитриевна Реброва

Сразу уйти к ним я не мог, ведь появление новичка с бесцветной роговицей могло насторожить стражников, которые устраивали ежедневные смотры. Здоровый незнакомец – это беглец, а вот зараженный незнакомец – это уже проблемы с памятью у стражника.

В ожидании этих изменений я старался побольше работать с сердцевинами морских камней, чтобы глаза менялись поскорее. Моего присоединения к стае воров ждал не я один!

Прошло не так много времени, и мы с Китом стали лучшими друзьями. Он научил меня бесшумно ходить и видеть в темноте. Это он помог мне выкрасть и спрятать мешок с грибами. Взамен я научил его читать и писать. На огузке эти навыки были совсем бесполезны, но он говорил, что с детства очень хотел научиться.

Вместе с Луной, который слыл лучшим певцом среди голубых, мы доработали мою песню и дружно распевали ее во время работы. Луна также научил меня песням других стай, в которых он побывал. Особенно меня взяли за сердце песни оранжевых. Поразительно, но в своих песнях они совсем не использовали слова. Только звуки, причем сложные, такие, которые человеческому горлу так просто из себя не выдавить. Что творилось у их в голове, чем они жили? Желание когда-нибудь встретиться с оранжевыми стало преследовать меня днем и ночью.

Я уже исходил территорию зеленых и голубых вдоль и поперек, но никак не мог добраться до остальных. До восстания оранжевых, до резни из-за того горемычного храма, Огузок был целым островом, но потом стражники решили затопить его так, чтобы стаи жили на отдельных островах и не могли общаться друг с другом. Надзиратели постоянно следили за нами, плавая между островов на своих лодках. Пробраться мимо них не было никакой возможности, но я решил, что должен сделать это.

Итак, моя третья цель: во что бы то ни стало я должен найти путь к ближайшему острову, где жили оранжевые, и подружиться с ними.

Если первую цель я не выполнил, а ко второй шел семимильными шагами, то третья потребовала от меня тяжелой подготовки.

Да, мы, последние люди, живем внутри огромной горы, плавающей среди океана. А океан – это все, что осталось на поверхности нашей планеты. Мы выживаем за счет необычного строения нашего острова, большая часть которого находится под водой; мы приручили морских животных, которые делят с нами последний клочок суши; из водорослей мы делаем одежду, мебель, еду, лекарства, топливо и удобрения для семян, которые достались нам в наследство от земного человечества. Иными словами, все, что нас окружает и помогает выжить – морская вода. И при всем этом никто из нас не умеет плавать! Уж правительство позаботилось о том, чтобы люди боялись открытого океана, как смерти. Ведь страх – лучший друг власти. Если люди чувствуют себя в смертельной опасности, они будут беспрекословно повиноваться тому, кто пообещает их спасти. Пожалуй, за то, что я это понял, меня и упекли на Огузок.

Лично мне всегда не нравилось то, что, живя в океане, мы не можем продержаться в воде и минуты. Случись, например, шторм, а человек не добежал до убежища, его смывает огромной волной, он со страху вдыхает в легкие воды и покорно захлебывается. Что это вообще такое!? Зачем умирать и бояться, если можно научиться плавать?

Однако, учиться плавать никому не хотелось. О штормах предупреждают за сутки, а то и за двое, так что с острова смывает только на голову отбитых тюленей. Тонут только придурки, которые любят походить по водам на лодке без привязи. Учиться плавать люди могли только на берегу, выплывая в открытые воды, в которых тут же может унести течением. К тому же, вода в Океана небезопасна, в ней растворена куча дряни. Таким образом, люди даже не замечают, что бояться плавать: они просто не видят в этом необходимости. На самом деле, я тоже этой необходимости не видел, пока не задался целью добраться до оранжевых. Ведь единственный путь к ним лежал через воду, а это значило, что сейчас самое время научиться перемещаться по ней без лодки!

Учиться я решил не один: подговорить на это дело Кита не составило никакой сложности. Каждый день мы с ним находили час, чтобы поупражняться. Среди гор мусора была небольшая заводь, куда вода пробивалась из-под земли. Там-то мы и учились.

Самым сложным было приспособиться держаться на воде, но с этим мы справились. Дальше мы стали тренировать скорость и дыхание, плавая под водой. Мне, спасибо миналии, подобные упражнения давались легко: Кит даже пустил слух, что у меня есть жабры. Ему самому подолгу находиться без воздуха было тяжело, самое большее, чего он добился, – две-три минуты. Я же спустя пару месяцев мог задерживать дыхание на двенадцать минут, что немного тешило мое самолюбие: ведь во всем остальном Кит физически превосходил меня и не уставал об этом напоминать.

– Думаешь, мы и вправду сможем проплыть под водой мимо стражников? А если они нас заметят и всадят нам по гарпуну меж лопаток? – сказал Кит, когда мы грелись на солнце после очередного заплыва. Я слушал его в пол-уха, наслаждаясь теплом.

– …Конечно, я всю жизнь только и мечтал, что встретить прекрасную чернокожую жрицу без всякой одежды, но стоит ли это жизни? – продолжал ныть Кит. – Среди воров девушек, конечно, нет…

– Мы найдем где-нибудь водоросли, сплетем из них плащи и поплывем в них, – предложил я, лениво натягивая штаны, затем рубаху. Лучи солнца отражались от воды вокруг, потому на поверхности подолгу находиться без одежды из водорослей, которые гасили опасные для кожи лучи, грозило неприятными последствиями. Мне с моей белой кожей солнечные ванны и вовсе были противопоказано. – Как тебе моя идея? Стражники подумают, что мы просто плавучая трава.

– Вот вроде и возразить тебе нечего, а идти за тобой все равно боязно! Эх, Котик, чую, ты своим языком меня в морскую пучину заманишь…

– Именно это я и пытаюсь сделать, – я подмигнул ему, застегивая последнюю пуговицу и натягивая капюшон до самого носа. Найдя на свалке клочок ткани, я приделал к капюшону козырек, и теперь мой нос был закрыт полностью.

В лагере нас уже ждал теплый обед в кругу стаи. Когда мы пришли, там уже разгорелась целая война: все о чем-то спорили.

– …Да не было никогда собак и лошадей! Это все сказки! Сами подумайте, зачем какому-то животному помогать человеку!? Это все такой же бред, как существование добрых фей! – кричал один