Мужчина на всю жизнь - Герд Фукс

Она была высокая, сильная женщина, но детей дома не было, а здесь ее крика все равно никто бы не услышал. Она смирилась, и все кончилось быстро. Потом, когда он уже храпел, она пошла на кухню, достала бутылку водки и стакан.

Подпускай к себе, только если он женится. Для того, чтобы он женился. Вот и вся мудрость, которую Марион выудила у своей матери, когда у нее в первый раз случились месячные. Этим нехитрым багажом она и должна была обходиться впредь.

Когда он навалился на нее, она спряталась далеко в глубь себя. И сидела там, маленькая, съежившаяся, но укрытая своим телом как надежной стеной.

Под халатом на ней все еще было это белье.

Уже слегка осоловевшими глазами она смотрела на съехавшие трусики, на складки жира на животе.

— Даже если мужик ходит без работы, жена все равно будет трястись от страха, как бы он ее не бросил.

Она произнесла это вслух и повторила еще раз, пока добрела до спальни.

Благие намерения считаться друг с другом мало-помалу забывались. И вспоминали о них реже и реже. Все четверо перестали себя сдерживать, не сразу, правда, но шаг за шагом.

С Карстеном совсем сладу не было. Иной раз он демонстративно выходил из комнаты, как только там появлялся отец. Или терял терпение за столом, когда отец накладывал себе еду, а ему приходилось ждать: "Слушай, что ты так долго копаешься?"

Этот человек, целыми днями слоняющийся по квартире, никак не соответствовал его представлениям об отце.

Однажды вечером Хайнц не пустил его во двор играть в футбол, потому что было уже поздно.

— Нечего тут командовать! — крикнул Карстен.

В следующую секунду Хайнц был уже возле сына, но Марион встала между ними.

— Сегодня ты больше не пойдешь на улицу, — сказала она.

— А чего ты его слушаешь?! Кто он тут такой?! — завопил Карстен.

Она влепила ему затрещину.

— Ты еще будешь мне указывать, кого слушать, а кого нет. Марш в постель, и чтобы до утра я тебя не видела.

Хайнц был в другой комнате. Она подошла к нему, села рядом.

— Нет, ну ты подумай.

— А, отстань, — сказал он. — Чему тут удивляться.

Рита теперь почти не выходила из своей комнаты. Она попросту отгораживалась от них, бродила в тумане своей музыки.

А потом как-то утром Хайнц Маттек застал жену возле открытого холодильника. Она наливала себе водку.

Он попытался скрыть испуг.

— А мне можно?

Раньше алкоголь для нее ровным счетом ничего не значил. Конечно, когда они бывали в гостях или приглашали друзей к себе, она выпивала рюмочку-другую, но не больше. Крепкое спиртное, да к тому же с утра — прежде это было немыслимо.

Теперь же, сидя в гостиной, он все чаще слышал тихое позвякивание посуды да короткий глухой щелчок, когда она осторожно закрывала дверцу холодильника.

Однажды утром он вошел в кухню и тоже налил себе стопку.

— Твое здоровье, — с облегчением сказала она.

Они выпили по второй, достали сигареты, а после третьей больше не стали убирать бутылку в холодильник, а когда дети пришли из школы, оба уже здорово набрались и обеда не было.

— Как же так? — спросил Карстен.

— Я приготовлю вам бутерброды, — воскликнула Марион и вскочила. Но тут же передумала. — Почему бы вам не сделать это самим? — Она повернулась, прошла в спальню, разделась и бросилась на кровать. Так и проспала до следующего утра.

— Я приготовлю вам что-нибудь, — сказал Хайнц Маттек, после того как она вышла. Но Карстену уже расхотелось есть. Хайнц внимательно посмотрел на сына: личико у него стало вдруг совсем прозрачным.

Автомобиль все еще стоял внизу. Время от времени Маттек перегонял его на другую стоянку. Иногда подолгу неподвижно сидел в машине, просто сидел и глядел прямо перед собой.

Однажды вечером, сразу после телевизионных новостей, в дверь позвонили.

— Привет, соседи. Добрый вечер. Можно войти? Мы живем под вами слева. Ну вот видите, теперь вы меня узнали.

Жена безработного строительного подрядчика. В желтом брючном костюме, светловолосая, с высоко взбитой прической. Хайнц вынужден был уступить ей дорогу, она все равно оттеснила бы его от двери, такое у него было ощущение. Марион вышла из кухни, Дорис (гостья тем временем представилась) устремилась в гостиную.

— Надо же, как у вас уютно! — воскликнула Дорис. — И пока еще вполне прилично.

— Спасибо, с удовольствием, — снова воскликнула она, когда Хайнц направился к шкафчику, где стояли бутылки. — Коньяк, пожалуйста, если можно. Я, наверное, веду себя неприлично?

Прошло полчаса, а они по-прежнему не могли понять, что означает этот визит. Раз дался звонок. Дорис быстро допила коньяк и закурила еще одну сигарету.

— А, вот она где! — с порога закричал подрядчик. — Так просто ты от меня не отделаешься!

— И все же, — сказала Дорис, — в один прекрасный день мне повезет.

Подрядчик тоже предпочитал коньяк.

Он буквально измучился со своим автомобилем, это какой-то ужас. Но зато он навел блеск в своей мастерской и только потом пригласил клиента. Сейчас у него есть два предложения на крупные стройки — одна в Южной Африке, атомная электростанция, другая во Франции. Какое из них принять, он пока не решил. Марион вдруг вспомнила, где она видела эту женщину: в универсаме. Та предлагала покупателям отведать разные вина на выставке-продаже.

— Ну, пожалуй, нам пора, — сказал подрядчик и схватил Дорис за руку.

— Ах, я, как назло, только что закурила! — воскликнула она, показывая дымящуюся сигарету.

Хайнц еще подлил подрядчику.

— А вы что же ничего не пьете?

— Я лучше водку, — сказал Хайнц.

— В Германии больше не на что рассчитывать, — сказал подрядчик, опять усаживаясь в кресло. — У кого есть голова на плечах, тот отправляется за границу.

— Ну и как, автомобиль теперь снова в порядке? — спросил Хайнц. Он знал, конечно, что автомобиль подрядчика давным-давно продан, что на днях у них побывал судебный исполнитель — весь дом об этом судачил.

— Да нет, пока чинят, — сказал подрядчик. — Ну, мышка, пойдем?

— Сокровище мое, здесь так уютно! — воскликнула Дорис. — Не правда ли? Вы не находите?

Хайнц нашел.

— Господи, до чего же он милый, — сказала Дорис Марион.

Хайнц сходил на кухню за новой бутылкой водки, а пустую вынес. Он налил себе. Марион искоса взглянула на него.

— Так, а теперь ваше здоровье, — сказал он.

— Вот сейчас становится по-настоящему весело! — вскричала Дорис. — По-моему, надо выпить на брудершафт. Как тебя зовут?

Дорис заботилась о настроении. Дорис из кожи вон лезла.

— Мышка, нам пора.

— Не сейчас, — протянула Дорис. — Неужели у вас нет музыки?

Вместе с Хайнцем она подошла к проигрывателю, разыскала пластинку Джеймса Ласта, и они пошли танцевать. Хайнц смеялся и посматривал на Марион. Дорис что-то шептала ему на ухо.

Подрядчик уставился прямо перед собой. Марион налила ему еще. Вдруг он встал и схватил Дорис за руку.

— Хватит.

— Ну-ну, — сказал Хайнц, отвел подрядчика к столу и втиснул в кресло.

— Дело в том, что мне сегодня еще должны позвонить.

— Ой, насмешил до смерти. Что тебе должны?

— Я бы принял предложение в Южную Африку, — сказал Хайнц.

— Где у вас туалет? — спросила Дорис.

— Здесь, в Германии, больше не на что рассчитывать, — сказал подрядчик. — Профсоюзы все изгадили. На них не напасешься.

— По-настоящему никто не работает, — сказал Хайнц Маттек.

— Именно, — согласился подрядчик. Язык у него уже заплетался.

Хайнц опять долил ему. Вернулась Дорис.

— Не был ты в моей шкуре! Попробуй заставь этих типов работать, — сказал подрядчик. — Тогда поймешь, что здесь происходит. Турки — вот кто меня всегда устраивал.

Марион пошла на кухню и обнаружила за дверью два чемодана.

— И немецкий рабочий уже не тот, что раньше, — сказал Хайнц, подмигивая Марион, которая вернулась в комнату и уже готова была задать вопрос.

— Если рассчитывать только на немецкую рабочую силу, нипочем не составишь разумной сметы.

— Я бы поехал в Южную Африку, к сборщикам бананов.

— Черномазые пока любой работе рады.

— Может, пойдем, а? — сказала Дорис.

Подрядчик встал. Он пошатывался.

— Еще по одной на прощанье. Я провожу вас вниз, мне все равно надо к машине.

— Идите вперед, — крикнула Дорис у самых дверей. — Я должна еще сказать кое-что фрау Маттек.

— Можно я быстро закажу такси? — сказала она.

Между тем лифт снова пошел вверх. Она поспешно выволокла свои чемоданы из кухни.

— Извините меня и большое спасибо.

Пришел Хайнц.

— Сейчас я тебе все объясню. Сначала вызови полицию и скажи, что у нас скандалит пьяный. Он вот-вот появится. Держи номер. Звони.

Когда все осталось позади: крики, легкая потасовка, нашествие соседей, — когда полицейские наконец-то удалились, уводя с собой беснующегося подрядчика, и они снова сидели в гостиной, Хайнц рассказал ей, что произошло.