Потерянная богиня (СИ) - Богомолова Валерия

— Очень жаль вас разочаровывать, но, по-моему, вы обознались.

Не снимая с лица улыбки, человечек приподнял бровь. Зверь фыркнул. Я хотела на него шикнуть, дабы не потешался над хозяином — выглядело это действительно презабавно — но не стала, дабы не привлекать еще большего внимания к выходке своенравного скакуна. Впрочем, это и не требовалось — человечек и без того все заметил и улыбнулся еще теплее.

— У вас прекрасный конь, — с нескрываемым восхищением проговорил он. — Сразу видно, благородных кровей.

Зверь загарцевал. Предатель.

— Однако не буду испытывать ваше терпение, — видимо, уловив в моем взгляде что-то нехорошее, карлик сразу же сменил тему и тон разговора, посерьезнел и без дальнейших предисловий перешел к делу. — Думаю, у вас ко мне будут вопросы? Не сомневаюсь. К ним я вполне готов и даже на большую часть отвечу. Но сперва вы окажите мне услугу — ответьте на мои.

Я прикусила губу. Сфинкс доморощенный! Вот неужели нельзя сразу нормально все объяснить? Нет, сейчас еще начнется — загадка за загадку или еще что-нибудь в этом роде. Чувствуя себя Иванушкой-дурачком из сказки, я скрипнула зубами.

— Уважаемый… — я выждала паузу, вопросительно воззрившись на собеседника.

— Дварф, — спохватился он. — Простите, как-то сразу не сообразил…

— Ничего страшного. Итак, уважаемый… Дварф? — уточнила я. Он кивнул. Как оригинально, назвать карлика карликом, прямо даже неудобно как-то… Добрые у него были родители, ничего не скажешь. — Прежде чем начать перекрестное… хм… анкетирование, давайте сразу определимся. Мне бы хотелось прояснить свой статус: кто я у вас — случайная прохожая, гостья или… — я прищурилась, — пленница?

— Ну что вы, — замахал руками хозяин одинокой землянки. — Уж точно не пленница, не переживайте. Скорее гостья, даже очень ожидаемая.

— Настолько, что для этого даже понадобилась меня похищать?! Что за идиотская манера заводить знакомства?! Я вам что, кавказская пленница что ли?! Что вы меня все похищаете?! Нормально вот никак нельзя общаться?!

Карлик покачал головой. В другой момент я бы непременно устыдилась своих обвинений, но сейчас меня просто несло, как щепку по горной реке. Я понимала, что он не «все», и он совсем не виноват, что меня «все похищают», да и кто «все»? Алехандро и вот теперь неизвестно кто… Но ни в том, ни в другом случае этот приветливый гном уж точно не виноват…

Дварф грустно вздохнул.

— Очень жаль, что у вас сложилось такое превратное впечатление о…

— О чем? И какое оно у меня, интересно, еще должно было складываться? — Я старалась взять себя в руки, но получалось пока не очень. — Я ехала себе по лесу, никого не трогала, тут на меня ни с того ни с сего нападают до зубов вооруженные неизвестно чем всадники, швыряют в меня молниями, потом гонят моего коня к какой-то дыре… А потом мы внезапно оказываемся на лоне природы, не имеющей никакого отношения к моему прежнему местонахождению. И вот как только мы окончательно заблудились, вдруг чуть ли ни на ровном месте появляетесь вы, да так радушно меня встречаете, словно всю жизнь только того и ждали — и вот как я все это должна расценивать?

Дварф прищелкнул языком.

— Боюсь, что на ваши вопросы я так быстро не отвечу… Но попытаюсь, — его губы снова тронула мягкая улыбка. — Однако мне будет удобней вам все объяснить, если вы не будете относиться ко мне враждебно, а попытаетесь хотя бы поверить на слово, что я желаю вам только добра.

Я вздохнула. Надо, наконец, брать себя в руки.

— Давайте категории добра и зла пока оставим в покое! Хорошо, я не буду ничего высказывать, не буду на вас набрасываться, и априори считать вас врагом тоже не буду. Но для этого мне потребуется информация, способная изменить уже, как вы сказали, сложившееся превратное впечатление. Слушаю вас, господин Дварф.

Он поджал губы, но говорить не спешил, кажется, собирался с мыслями.

— Только прошу вас без загадок, шарад и прочих сбивающих с толку приемов, ладно? — попросила я. — Давайте уж, говорите все как есть, я особа не дюже впечатлительная, нервы у меня крепкие, в обмороки падать не буду, обещаю. Только начистоту, хорошо? И не стесняйтесь, поведайте свои преданья старины глубокой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Отпив горячего киселя из крупной кружки, больше подходившей под пиво, Дварф очень значительно поставил ее на стол, слегка пристукнув донышком о столешницу, пристально взглянул мне в глаза и начал свой рассказ…

В начале было… нет, это у нас в начале было Слово. У них же в начале была Элантида. И все через нее начало быть…

Нет, это не земля обетованная, хотя, возможно, раньше и была ей. Нет, это не то место, куда попадают после смерти… Это то место, откуда пришлажизнь. Во всем своем многообразии. И… я, кажется, догадываюсь, откуда. Что-то уж название больно знакомое…

— Простите, что перебила, маленький вопрос — а почему Элантида?

Дварф на мгновение запнулся, удивленно развел руками.

— Потому что богиню звали Элантэ…

Ах, вон оно что… Он укоризненно поджал губки, и я, одернув себя за подобное проявление нетерпеливости, пообещала больше его не перебивать.

Итак. Элантэ — это богиня. И не просто богиня, а Демиург. Создатель всего живого. Этот мир — ее творение, целиком и полностью, до последней травинки. Я мысленно улыбнулась — видимо, здесь ее очень любят, если так доходчиво мне объясняют ее заслуги. И я не ошиблась — да, любят. Дварф тут же поведал об исключительной доброте Элантэ, о том, что ее любовь ко всему сущему поистине божественна, и о том, что… великодушная богиня исчезла из этого мира, не в силах бороться со злом, стремящимся поглотить во тьму ее светлый и радужный мир. Но это было уже несколько позже.

А сначала… Элантэ была не одна. С ней в это мир пришли и другие боги, или, как они себя называли, Элантэны. Этана — богиня Граней. Она отвечала за границы между мирами, сдерживала барьер, дабы никто извне не смог сюда просочиться — иными словами, должна была поддерживать спокойствие и порядок на Границе. Дварф обмолвился, что изначально она должна была отвечать вообще за все границы и дороги, но вскоре почему-то это не стали вменять ей в обязанность — надо думать, если она одну Границу нормально не держит, о чем свидетельствует мое здесь появление, что уж обо всех-то говорить! Впрочем, Дварф то ли из чувства такта по отношению к отсутствующей здесь даме, то ли просто из острого нежелания ударить в грязь лицом перед чужеземкой, то ли еще по каким-то своим причинам комментировать эту оплошность Этаны не стал. Только вздохнул при этом очень выразительно.

Был еще фактор, бурный и стихийный, неподвластный никаким границам, и не сдерживаемый никаким вселенским равновесием — это был бог магии Таш Лантрэн, обладающий кипучим темпераментом и не менее кипучими магическими способностями. Его магии не нужны были законы, она всегда была вокруг него, он получал ее отовсюду, даже, по всей видимости, из самого себя, причем, в неограниченных количествах. Безрассудство Таша могла сдержать только мудрость Элантэ, которая всегда придавала нужное направление его неиссякаемой энергии, иначе сила такого масштаба угрожала бы миру глобальной катастрофой.

Однажды он решил создать свой мир, полный магии, но совершенно не обеспокоился насчет элементарных составляющих для обеспечения жизни в нем — в результате этот мир пришлось заключить в коллапс, что и сделала Этана по приказу Элантэ, потом прикрепили его к Элантиде, наподобие небольшого кармана, и стали использовать как своеобразный аккумулятор магической энергии — этакую «батарейку», доступную только богам. Таш, конечно же, сначала обиделся, но потом признал свою ошибку, придумал миру название — Лантра, после его тут же стали называть Лантрэном, и, твердо решив больше не пускаться в подобные эксперименты, успокоился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Еще была Дарсинея, метаморф, богиня оборотней и всевозможной нечисти, но о ней мало что известно, кроме того, что она когда-то была возлюбленной Таша. Да, нелестная характеристика…