Фаворит. Сотник - Константин Калбазов

Павел хотел всерьез заняться изысканиями в этом направлении. Но Рощин велел ему выбросить из головы разные бредни и заняться действительно стоящим делом. Когда же молодой человек отказался и открыто восстал против учителя, тот попросту удалил его из своей лаборатории.

А заодно отказал и от дома. Парень уже совсем скоро должен был получить звание лекаря. Это позволило бы ему встать в один ряд с дворянами и рассчитывать на руку Дарьи Христофоровны. Ага. Была между этими двумя симпатия. И тут такое.

Павлу бы отступиться, хотя бы для виду. Иван предлагал ему подобный шаг. Опять же, не только личную жизнь сумел бы устроить, но и сохранил бы доступ к лаборатории, а там уж тайком, тишком да бочком разбирался бы с природой болезни. Да куда там. И слушать не пожелал. Прав он, вишь ли, и точка.

Еще, наглец такой, и к Ивану удочки забрасывал. Мол, дорогой ты мой товарищ, мало уметь предотвращать болезнь, не мешало бы научиться ее лечить. А не желаешь ли ты оборудовать лабораторию? Деньга-то у Карповых водится. А там всего-то… Вообще-то дорогое это удовольствие – научные изыскания. Ивана же вполне устраивали прививки. С остальным пусть сами разбираются.

А вот на службу в сотню Иван взял Павла без лишних разговоров. Вернее, даже сам воспользовался ситуацией и подтянул теперь уже, похоже, вечного подлекаря. Ну нет на сегодняшний день никого, кто лучше Рудакова управлялся бы с ранениями. Хотя бы потому, что тот применял асептику и антисептику и не боялся резать своих пациентов. Пусть и не повсеместно, но это уже великое дело.

Пришлось, конечно, Ирине Васильевне в красках расписывать всю пользу от штатной должности подлекаря в сотне. А то как же. Ему ведь нужно платить жалованье. Да инструмент, да повозка и припас. Но все же убедить ее получилось. Причем настолько, что она пресекла на корню возмущения Рощина. Мол, выжил неслуха из академии, вот и радуйся. А в стрелецкую сотню нос свой не суй…

– Ну так что там лекарь голицынский? – все же поинтересовался Иван.

– А что лекарь. К палатке Голицына близко никого не подпускает и сам от нее ни на шаг. Раздает указания издали, велит разводить полки и изолировать тех, у кого болезнь уже проявилась. Армия становится большим лагерем, пока напасть не пройдет. Казакам отдали приказ пустить весть по степи, что на русскую армию навалилась болезнь. Хоть татары беспокоить не станут.

– Ну а прививать предлагал?

– Да предлагал я. Ссылался, что на Востоке уже не один век борются с оспой этими прививками.

– И?

– Ну я же тебе сказал. Послал меня господин Конти. Да и с другой-то стороны, своего материала для прививок у меня нет. Так что ерунда все это.

– Может, лошадей посмотришь? – предложил Иван. – У них с коровами вроде как болячка похожа. Ну, как вариант.

– И где у лошадей искать пустулы? – тут же оживился Рудаков.

Вопрос, между прочим, непраздный. У коров волдыри обнаруживались на вымени, чего лошади вроде как были лишены. Но…

– А я откуда знаю, – вскинул брови Карпов.

– Ванька! – возмутился Павел.

– Да не кипи ты. Виноват я, что ли, что оно вот так вот само всплывает. Опять же, чего там мне помнилось, поди еще разберись.

– Разберусь. Я. Разберусь. Не сомневайся, – раздельно произнес Павел.

Отставил пустой котелок и решительно направился к санитарной повозке. Не иначе как сейчас вооружится фонарем и полезет изучать лошадей. Он такой. Он упорный. Все с ног на голову поставит, а своего добьется.

Ну или попытается добиться, наткнувшись на глухую стену непонимания. Впрочем, такого остановит только смерть. И в противостоянии со своим учителем он проиграл вовсе не борьбу, а только лишь один бой. Ну да оно и к лучшему. Хм. Ну это если его не разорвут в клочья те, кого он хочет спасти.

Надо бы сказать ему, чтобы не совался в армию. Если найдет нужное, то пускай организовывает прием здесь, в расположении сотни. И вообще, следует к нему приставить охрану из полного десятка стрельцов. Так. На всякий случай.

Ага. Ну и завтра же с утра двигать народ на фортецию. Испугаются татары или нет, то дело десятое. Тут, главное, не расслабляться. До сих пор его сотню это выручало.

Отчего-то подумалось о том, что задержка как нельзя кстати для раненых. Все же в их положении лучше воздержаться от путешествий. Оно, конечно, на фоне напастей, свалившихся на армию, звучит как-то не очень. Но Карпов в ответе вот за этих парней, а эпидемия в армии началась не по его вине. Интересно, сколько длится карантин по оспе? Да бог ее знает. Ладно. Пока постоят, а там видно будет.

Глава 2

Возвращение

«Студеною зимой, опять же под сосной с любимою Ванюша встречается…» Правда, есть кое-какие неточности. К примеру, до зимы еще относительно далеко. На дворе только конец августа. Сосна не наблюдается. Ванюша, конечно, присутствует, но вместо Маруси – Ирина. Ну и любимой назвать ее трудно. Вот Ванюша – тот да, любим, вон как на него жадно смотрит, того и гляди проглотит.

– Со-отня-а! Р-равня-айсь! Сми-ирна! Р-равнение на-а середину!

Строй замер посреди плаца, и Карпов, печатая шаг, подошел к Хованской. А то как же! Всем прекрасно известно, что они по факту подчиняются Ирине Васильевне и жалованье платится из ее казны. Так что начальница она им, выходит. А раз так, то и участие ее в церемониале вполне обоснованно, и приказы отдавать она может.

– Матушка-княгиня, вверенная тобой мне сотня из похода вернулась. За все время потеряли убитыми четверых, ранены и не в строю трое. Остальные люди здоровы и готовы службу нести исправно.

– Здравствуйте, братцы!

– Здравия желаем, матушка-княгиня! – дружно грянул строй.

Ой не зря Иван гонял их. И Ирина к посланию, отправленному ей загодя, отнеслась с вниманием. Делает все в точности, как он и расписал. Можно сколько угодно потешаться над воинскими ритуалами, но они не менее важны, чем строевая и боевая подготовка.

– Вольно, сотенный.

– Со-отня-а! Во-ольно-о! – продублировал Иван.

– Знаю, братцы, досталось вам в походе изрядно. И пусть армия вернулась обратно, так и не достигнув Перекопа, вам выпала тяжкая доля. Но вы выдержали, выстояли и доказали, чего стоят стрельцы-измайловцы. И помните, что бы вам ни говорили, вы свою задачу выполнили. Даже не дойдя до Крыма, вы заставили трястись турок. В страхе от одного только вашего выхода на границу Русского царства они низвергли своего султана и посадили на престол другого. Так что же будет, когда вы все же дойдете до татарского логова? Не ваша вина в том, что пришлось вернуться. Враг ведь тоже не дремлет и строит козни. И за вашу храбрость, преданность долгу, терпение и стойкость низкий мой поклон. – Ирина с присущей ей грацией поклонилась, коснувшись пальцами травинок у своих ног.

А вот этого в его наставлениях не было. Негоже шефу сотни вот так-то раскланиваться перед строем. Впрочем, одного только взгляда на стрельцов достаточно, чтобы понять – Хованская точно знает, что делает. Да они хоть прямо сейчас готовы повернуться кругом и идти воевать Крым. В одиночку, йолки!

– Командуй, сотенный. А потом ко мне, для подробного доклада, – оборачиваясь к легкому экипажу, приказала Ирина.

– Слушаюсь, княгиня. Со-отня! Смирно! – Выждал, пока Ирина отъедет, только потом скомандовал: – Вольно! Офицеры, ко мне!

Фрол, оба полусотенных и подлекарь поспешили предстать пред ясны очи начальства. Вроде все в курсе дела, но это не имеет значения. Военные каждый раз уточняют те или иные моменты не потому, что глупы, а чтобы четко обозначить, что и как должно быть. Спрос в армии особый. Вот так расслабишься в мирной обстановке, а окажешься в военной, и не приведи господь придется карать расслабленных тобой же подчиненных. Именно что карать. Потому как боевая обстановка диктует свои, жесткие, правила.

– Оружие и снаряжение почистить, привести в порядок, разместить в пирамидах и кладовой. Если у кого заведется плесень, не сносить тому головы. Как и его командиру. Все излишки оружия и добычу – на склад. Лошадей – на конюшню. Фрол Емельянович, как и условились, назначить наряд да обозначить очередность.

– Слушаюсь.

– Павел Валентинович, еще раз проинструктируй раненых по поводу ухода за болячками. Да не забывай навещать их на дому. Как только заметишь нарушения, водворяй в наш лазарет без лишних разговоров. Мне здоровые стрельцы надобны, а не калеки.

– Ясно, Иван Архипович, – по-граждански ответил подлекарь.

– Кто не на службе, тем трое суток на роздых, а потом милости просим в казарму. Мнится мне, что по результатам похода нашу сотню решат увеличить в числе. Так что трудов предстоит изрядно.

– Ой ли? Боев, почитай, и не было, – усомнился Фрол.

– Это так. Да только во все стычки, что были, нас, как в бочку затычку, совали. И княгиня тут о том же вещала. Так что дорого, не без того, но минимум еще одну сотню она снарядит. Ну все, други. Закругляйте тут, а я на доклад к княгине.