Дело о ртутной бомбе - Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Неужели не понятно, что это вранье! Сколько градусников пришлось бы расколотить!
— Конечно, вранье. Неумная подростковая фантазия. Но администрация обязана реагировать на каждый такой сигнал. Поэтому пришлось эвакуировать все классы и вызвать специалистов. То есть ты добился, чего хотел…
— А чего я хотел?
— Сорвать занятия! — Завуч Галина Валерьевна все же опустила трескучую ладонь. Многоголовый педсовет вздрогнул. И Митя. И все же он спросил:
— А зачем?
— Что «зачем», Дима? — проговорила «англичанка».
— Зачем мне срывать занятия?
— Все это мы и пытаемся выяснить — разъяснила директорша, пытаясь остаться в рамках лицейской сдержанности. — Для чего ты пропустил занятия, отправился к телефону…
— Кстати, даже известно, к какому, — вставил князь Даниил. К заброшенной будке на пустырях у Тракторной усадьбы. Видимо, полагал, что это поможет замести следы.
— Да как их там заметешь-то! Про эту будку все ребята знают, она одна бесплатная осталась на всю округу! Там по утрам иногда даже очередь собирается! — Митя сумрачно резвился в душе. Понимал, что шутит с огнем, но… пусть! — У кого в школе контрольная или прививки, сразу: «У нас заложена бомба!» Там даже специальная железная кружка есть, во-от такая. Ее ко рту приставляют, и голос меняется, гулкий делается. Как у рапсодов…
— У кого, у кого? — поинтересовалась юная музыкантша Яна Леонтьевна (уж ей-то надо бы знать).
— У древних греческих певцов. Они, когда выступали с пением всяких там «илиад», снизу приставляли ко рту горшок, и голос разносился, как эхо…
Кира Евгеньевна покивала:
— Ну, наконец-то. Теперь-то ты не станешь больше запираться? Такое знание деталей вполне доказывает твою причастность…
— А как оно доказывает? Эти детали хоть кому известны. И телефон тоже…
2
Тут была неточность. Про телефон было ведомо не всем. Ну, пацаны да, знали, а среди взрослых — лишь некоторые окрестные жители. Потому что будка стояла среди всяких буераков.
И Митя узнал о ней лишь в день «картофельной операции». Вернее, вечером.
После торговли вернулся он домой в середине дня и до вечера чувствовал себя победителем. Правда, повесть «Корсары Зеленых морей» не очень-то двинулась — несмотря на новую французскую тетрадь и японскую ручку. Написалось меньше страницы. Но Митя решил, что не будет расстраиваться, дождется вдохновения и тогда уж… А пока, чтобы вновь порадоваться, пересчитал оставшиеся после покупки деньги. Было чуть больше семидесяти рублей. Митя на столе придавил бумажки столбиком пятирублевок.
Мама и отец пришли с работы одновременно. Мама зачем-то сразу заглянула в ванну и захотела узнать, «что? здесь? происходило?»
Митя сообщил, что происходило мытье картошки, которую он, Митя, как ему и было сказано, «реализовал». И купил на вырученные деньги необходимую тетрадь. И черную ручку. А оставшиеся деньги он честно вносит в семейный бюджет, чтобы никто больше не считал его бездельником. И широким жестом указал на стол, где лежали ассигнации и монеты.
Была сенсация. Мама забыла, что следует поругаться из-за ванны. Папа покашливал и чесал щетинистый подбородок. Правда, узнав, какая именно выручка, заметил неосторожно, что могла бы она быть и посолиднее. Мама пронзила его взглядом. А Митя сообщил, что работал с партнером, который обеспечивал транспорт и рекламу. Так что сами понимаете…
Мама и папа захотели узнать подробности. Митя подробности изложил и даже попытался воспроизвести, как Елька на ходу декламировал торговые лозунги.
— Вот кого надо в литературный класс! А вы зачем-то упихали в лицей меня!
Но и это «упихали» ему сегодня простили. Потому что была радость. И дело не в заработанной сумме, а в том, что сын впервые совершил самостоятельный поступок!
А вечером, около восьми, родители ушли к Юрию Юрьевичу, папиному коллеге, который отмечал десятилетие свадьбы.
Когда уходили, Митя надулся:
— А мне опять сидеть дома одному.
— Что значит «опять»! — тут же взвинтилась мама. — Можно подумать, что мы каждый вечер ходим по гостям! Собрались в кои-то веки! А ты, значит, маленький и боишься побыть дома один?
— Не боюсь, а скучно.
— Ты же купил свою вожделенную тетрадь! Вот, сиди и пиши!
— А по заказу не пишется! Это ведь не конторские бумаги в страховой фирме!
— Отец, ты послушай, как он разговаривает! — разгневалась мама, которая работала именно в такой фирме.
— Ну, началось! — грозно сказал папа. — Дмитрий!
— Не началось, не началось! Идите, танцуйте там и пейте заморские вина. Только не говорите: «Не смей весь вечер сидеть у компьютера».
— Не смей весь… тьфу! Сиди сколько влезет, — сказала мама. — Только не лезь в мои рабочие файлы.
— И в мои, — сказал папа.
— Больно надо…
Обычно по вечерам у монитора сидели папа или мама — работа. Попробуй подступись. Да Митя не очень-то и рвался: после суматошного дня лучше поваляться с книжкой на диване. Однако сейчас подумал, что неплохо посидеть у экрана, когда никто не прогоняет, помочь мускулистому Гераклу в игре «Двенадцать подвигов» или посражаться с чудищами в страшилке «Лабиринты черного замка»
Но когда он в комнате родителей сел к заслуженной и обшарпанной «четверке», пальцы почему-то сами вызвали программу «Word».
И появилось на экране белое, как тетрадная страница, поле. И Митя вдруг испытал зябкое волнение — такое же, как при виде чистого тетрадного листа. И… то, что с трудом писалось в новой тетради, сейчас вдруг «поехало» само собой. Митя быстро напечатал придуманное еще днем начало и с разгона пошел дальше:
«…Конечно, никаких морей под Мокрушином нет. Есть только пруды, где разводят карпов, да небольшое Медвежье озеро, вокруг которого сроду не водилось никаких медведей, а только лягушки да дикие утки. Зато зелени вокруг Мокрушина полным-полно. Это и луга, и перелески, и Ермиловский бор, в котором заблудиться — раз плюнуть. Это Вовка любит так говорить по всякому делу: «Раз плюнуть!»
Я сказал ему однажды:
— Давай придумаем, что вокруг нас Зеленые моря, а мы в них — корсары. Как Френсис Дрейк!
— Раз плюнуть!
И мы придумали. И взяли в нашу команду соседскую Лариску Батянину и ее восьмилетнего брата Лёшку. Он хотя и самый младший, зато хитроумнее всех.
Это он, Лёшка, сразу сказал, что пираты, корсары и прочие дрейки посуху не плавали и что пускай Медвежье озеро будет частью Зеленых морей, а он знает, где на нем раздобыть корабль. Это старая никому не нужная лодка, она лежит у воды на песке, и надо только пробраться к ней через сухие тростники.
Пробирались мы долго. И я предложил назвать эту широченную прибрежную полосу «Стреляющая пустошь», потому что сухие стебли трещали под ногами, как пистолетные пистоны. И все согласились. А маленький полуостров с песком, где лежала лодка, я предложил назвать «Язык желтого дракона». И все опять согласились, кроме Лариски, которая сказала, что драконы противные, как жабы. Но нас было большинство.
Лодка оказалась совсем исправная, без дырок. И тут мы заметили, что Лёшка как-то странно пригибается и оглядывается и разговаривает шепотом. Лариска взяла его за шиворот и велела признаваться, в чем дело. И он «кажется, вспомнил», что эта лодка «кажется, не совсем ничья, а кажется, одного рыбака, которого зовут Константин Петрович».
Мне захотелось домой.
Лариска хотела дать брату подзатыльник, но он присел.
А Вовка сказал, что мы же не знали, что лодка не беспризорная и что так и скажем, если что… А сперва покатаемся и поиграем в нападение корсаров на испанский город Картахену, как в книжке «Вскормленные океаном».
Я сказал, что тяжелую лодку нам не спихнуть на воду. Но Вовка сказал «раз плюнуть». И мы начали спихивать. И мне еще сильнее захотелось домой, но приключений тоже хотелось. Хотя известно, что приключения — это сплошные неприятности, только про них почему-то потом интересно вспоминать…»
За окнами было уже темным темно — август. А Митины пальцы будто сами собой бегали по клавишам. Вот тебе и «на компьютере я не могу»! Оказывается, очень даже «могу»!
Митя вдохновенно облизывал губы. Иногда переставал печатать, чтобы перечитать абзац и сразу исправить опечатки (а их — куча!). И потом — снова!
«…Вместо весел мы нашли в ольховнике длинные кривые палки. Вовка сказал, что на мелких местах можно ими толкаться, а на глубоких грести. Я сказал, что грести такими нельзя. Но Вовка, конечно же, сказал, что раз плюнуть»…
Митя закрыл глаза, вспоминая запах сырого песка, теплой озерной воды и осоки. И «замирательное» ожидание близких приключений… И в прихожей неприятно, непрошено зазвонил телефон.
Кто бы это? Мама интересуется, все ли у Мити в порядке? Но известно, что у Юрия Юрьевича нет телефона.
Митя выскочил в прихожую, с опасливым ожиданием сказал в трубку:
— Квартира Зайцевых… Кто вам нужен?
