Прятки по-взрослому. Выживает умнейший - Константин Скуратов

Дядя Яким широко развел руки, показывая этим, как он удивился.

– Если б законника какого сажали – с такой просьбой не пришли бы, дело ясное. С другой стороны, сейчас модно олигархов сажать. Так у них отдельные камеры с евроремонтом – чего такому тут делать? Хотя, кто знает…. А, может, беспредельщика ведут? Так чего такого жалеть! Какая уж тут предельная аккуратность, раз беспредельщик!

А лицо у местного гражданина хозяина такое, будто он и сам не понял, что сказал. Я с ребятами потолковал маленько – им здесь скучно, развлечений маловато, ни кино, ни танцев. Они согласились подыграть.

Тут снова дверь открывается, и в хату вталкивают тебя. Очень вежливо вталкивают, должен сказать – ты даже на ногах устоял. Ребята давай прикалываться, а я наблюдаю и вижу, что с нашей жизнью ты незнаком совершенно. Может, шпион? Так для шпионов другие апартаменты имеются, и хозяева там другие, хотя тоже называются на три буквы, – дядя Яким едва слышно хихикнул, – вот это ребус так ребус! Пальчики оближешь!

Глебов скривился.

– Может, ты олигарх? – дядя Яким уже откровенно смеялся, – в своих китайских кроссовках! Нет? А кто? Я ж ночь спать не буду!

– Я сейчас и сам не знаю – кто я, – тяжело вздохнул Глебов, – твердо знаю только, кем я был несколько часов назад, пока все это не началось…

– А ты расскажи! – потребовал старик, – раз это и для тебя ребус, попробуем разгадать вместе.

– С чего начинать?

– Попробуй начать необычно – с самого начала, – предложил дядя Яким.

– А, собственно, что я теряю? – подумал Андрей и начал рассказывать, как вернулся в город после вахты и в запертой квартире обнаружил женский труп.

Голос вибрировал от волнения и обиды, но в целом рассказ получился почти связным и в принципе понятным.

Дядя Яким слушал, закрыв глаза, с видом крепко спящего человека. Только время от времени он качал головой или поднимал к губам кривой палец, и тогда Андрей смущенно спохватывался и возвращался с полукрика на шепот.

– И опер умчался как ошпаренный, говоришь? – старик выждал некоторое время, но Андрей молчал, так как говорить было больше нечего.

– Умчался.

– А потом пришли омоновцы?

– Пришли – это не то слово! Чуть не убили!

– Да? – дядя Яким бесцеремонно схватил Андрея за лицо неожиданно крепкими пальцами, повернул из стороны в сторону, – Не дергайся. А ну, покашляй.

Оторопевший Глебов повиновался.

– Рубаху задери. Спиной повернись. Зубы на месте? – старик прошелся сухими кулаками по синякам, оценил реакцию Андрея на боль и сделал вывод:

– Внутренности не отбиты, ребра целые, зубы на месте. Тебя, что – детсадовцы били, или омоновцы? Так вот, мил человек, это тебя и не били вовсе. Это тебя уговаривали быть умненьким и благоразумненьким, показывали, что будет, если будет не по-ихнему. Вот мой ребус и разгадался, – он удовлетворенно откинулся на подушку.

– Да? – тупо спросил Андрей.

– Им от тебя завтра понадобится явка с повинной. А так как человек ты с криминалом совершенно незнакомый, они и организовали эдакую массированную психическую атаку: тут и убегающий опер, и изверги-омоновцы, и пресс-хата…

– Да зачем им это все?! – с отчаянием выкрикнул Андрей, – я же не убивал!

– Это ты так говоришь, – холодно заметил дядя Яким, – а ключики от хаты – это, мил человек, улика…. Ладно, не кипятись. Был у меня знакомец один, давно, правда. Гулял он как-то по парку чудесным летним вечером. Гуляет себе, пивко попивает, к легкомысленным девушкам клеится, короче, наслаждается жизнью. Вдруг видит – у лавочки корчится мужичок, а в груди у того ножик торчит, из стороны в сторону колышется. Выпимши был знакомец-то, то есть дурак – кинулся к мужику на помощь. А какая помощь? Ясное дело – перво-наперво ножик из мужика вытащил. Молодой был, не знал еще, что пока ножик в ране, кровь наружу вытекает, а как только перо на волю – кровь внутрь идет и человечек быстро помирает. Так и случилось – дернул наш дурачок железку, мужик булькнул что-то пару раз и отлетел. Тут моему знакомцу вдруг руки за спину крутят и ведут в отделение, где моментально вешают на него жмурика, поскольку жмурик-то вот он, ножик, которым его порешили, в руке у моего знакомца, отпечатки пальцев наисвежайшие, пятна крови на одежде – что еще надо прокурору для счастья?! Разве что пара-тройка приводов за мелкое хулиганство не помешает, а этого добра у него было намного больше.

В дверь громко стукнули, потом хриплый голос крикнул:

– Отбой! Дядя Яким, я свет тушу, лады?

– Спокойной ночи, Петр Сергеевич, – также громко ответил охраннику старик и продолжил рассказ:

– Даже адвокат не верил в его невиновность. Да что – адвокат! Родная мать не верила! И на зоне никто не верил. Дали ему на всю катушку, без права на амнистию. Вошел он в зону испуганным и огорченным, вышел форменным зверем, забубенным, или как говорят теперь – отмороженным. По мокрухе – большой специалист. А все оттого, что ему никто не поверил. Никто! Кроме меня.

– Кроме вас?

– Я с ним много позже познакомился, когда он свою историю уже почти никому и не рассказывал. А тут не спалось что-то, слово за слово…

– А поверили почему?

Дядя Яким пожевал губами, помолчал с минуту. Когда Глебов уже и не надеялся услышать объяснение, вдруг тихо сказал:

– Времени много прошло. Только историю его не сам он рассказывал, а его обида. И за прошедшее время обида та ничуть не ослабла. Может, и у тебя также, кто знает…

– Ключи – улика, не спорю, – выдохнул Андрей, – но ведь у меня алиби есть. Железное, даже железобетонное!

– Алиби?

– Ну да! Врач сказал, что девушка уже несколько дней лежит. А я только сегодня в город вернулся! Последние полтора месяца из тайги не вылезал, вся бригада свидетели. А сменная бригада! А проверяющие разные! А местная администрация, куда именно я ездил договор на подключение к электричеству заключать! Человек тридцать наберется! Билеты на самолет, наконец! Они же именные!

– Не кричи, – властно сказал дядя Яким и Андрей сразу же словно сдулся, – есть алиби, есть свидетели – очень хорошо. Только завтра после твоего упорства на допросе тебе менты либо почки отобьют, либо мозги и сдохнешь ты на день раньше, чем выйдешь. Есть еще одна закавыка…. Попросил меня с тобой пообщаться лично хозяин, с надеждой на им нужный результат. И если завтра результат им не понравится, придет замусоленный прапор и скажет – слабак ты, дядя Яким. А потом опять приведут тебя…. Ты ведь не веришь, что я тебя с первого взгляда полюбил? И правильно делаешь. По хрену ты мне, мил человек Андрюша, по абсолютному хрену! Зато расположение хозяина потерять из-за какого-то баклана…

– Вы, что же, служите им? – вяло удивился Андрей.

Старик усмехнулся:

– Служат лишь те, кого начальство с руки кормит – военные, чиновники, цирковые собачки. Что тюрьма, что зона – один большой дом, в котором есть те, кто правит и те, кем правят. Снаружи человечки с пушками, внутри люди с мозгами. Есть законы, которые нерушимы, а есть случаи, которыми не грех воспользоваться. Стучать или долг не вернуть – западло, а поблажки себе вымутить – без базара. Им ведь тоже зона спокойная нужна, без беспредела. По пустякам, поверь, не обращаются…. Пойдешь завтра в отказ, начнут студентам передачи зажимать, мне книги носить перестанут. Как думаешь, хорошо тебе у нас будет?

– И что, мне убийство на себя брать?!

– Говорю, не кричи, студенты спать улеглись…. Мозговать тут надо, крепко мозговать. Линия поведения тебе нужна такая, чтобы до суда дотянуть живым и здоровым. Есть кому заступиться, адвокатом помочь? Раз задумался, значит, есть…. А для начала понять надо, почему к тебе так круто отношение переменили.

– Даже не знаю, что думать, – Андрей пожал плечами.

– Следствие штука неспешная, муторная. А следак твой умчался быстрым соколом, – задумался дядя Яким, – и умчался, ни в чем тебя не обвиняя, не закрыв, не сдав дежурному…, что-то в этом звонке было. Ты мог на улицу выйти?

– Думаю, мог.

– А между уходом опера и приходом ОМОНа много времени прошло?

– Я, что, засекал? Минут десять, может, чуть больше.

– То есть за каких-то десять минут тебя в виновные и определили…. Звоночек телефонный и есть ключ ко всему, – уверенно сказал дядя Яким, – что могли оперу сказать такого, что он контроль над собой потерял? Как думаешь?

– Может, у него дома что-нибудь случилось…

– Совсем ты с операми незнаком, мил человек. Если у него что дома случится во время следствия, он туда скорее опергруппу пошлет, а сам допрос продолжит…. Нет, тут весточка с делом твоим связана. А какая весточка свежее только что проведенного шмона, а? Ай, какой хороший ребус!

Андрей скривился в горькой усмешке:

– Да уж, кому ребус, а кому жизнь вперекосяк.