Миллион поцелуев в твоей жизни (ЛП) - Мерфи Моника

Я готовлюсь к тому, что Сков донесет на меня.

“У мисс Бомонт было несколько вопросов по проекту. Верно, мисс Бомонт?” Мисс Сков широко улыбается нам обоим.

Я киваю, не поднимая головы. Я чувствую, как его взгляд обжигает мою кожу, когда он наблюдает за мной, и я боюсь, что если посмотрю ему в глаза, то превращусь в камень. Как будто он долбаная Медуза с пучком свернувшихся змей вместо волос.

“Вы двое должны сесть и начать”, - призывает Сков.

“Хорошо”, - прохрипела я, осмеливаясь посмотреть в сторону Крю.

Чтобы обнаружить, что он уже наблюдает за мной, выражение его красивого лица такое мрачное, что у меня чуть не подгибаются колени.

4. Крю

Рен Бомонт в ужасе от меня.

В тот момент, когда она вскочила со своего места и подошла к столу мисс Сков, я понял, что она пытается отказаться от работы со мной. Я мог бы сказать. Все остальные в классе меняли места, объединяясь в пары со своими партнерами по проекту, в то время как я сидел там один и кипел от злости.

Она выставляет меня чертовым дураком, и ради чего? Потому что она думает, что я буду обращаться с ней как с дерьмом? Неужели она не понимает, что делает только хуже? Она просто слишком поглощена собственным беспокойством, чтобы осознать, что натворила.

Типичное поведение.

В тандеме мы отворачиваемся от стола Сков, и Рен идет к своему столу, собираясь устроиться, когда я заговариваю.

“Я не хочу сидеть впереди”.

Хмурое выражение омрачает ее хорошенькое личико. Потому что это невозможно отрицать. Рен Бомонт прекрасна. Если вам нравятся маленькие скромные скромницы — а, по-видимому, они для меня. "Почему нет?"

“Я бы предпочел сидеть сзади”. Я кивком указываю на свой пустой стол.

Она поворачивает голову, изучая пустые столы вокруг моего, и ее плечи опускаются в знак поражения. "Хорошо."

Триумф пронизывает меня, когда я смотрю, как она хватает свой блокнот и рюкзак, мой взгляд опускается к ее ногам. Она носит юбку нормальной длины, которая, на мой взгляд, слишком длинная, и сегодня на ней белые гольфы до колен, так что я не вижу много голой кожи. Эти тупые гребаные Мэри Джейнс уже на ногах, но они не ее обычные туфли. Это другой бренд и стиль, гладкие и блестящие.

Маленькая мисс Девственница меняет его. Мило.

Я иду за ней в дальний конец кабинета, любуясь прямой линией ее плеч, блестящими прямыми каштановыми волосами, ниспадающими на спину. Ее передние части стянуты белым бантом, как у ребенка, и я снова задаюсь вопросом, целовали ли ее когда-нибудь. Скорее всего, нет. Она такая же милая и невинная, как и все остальные, с бриллиантом на пальце, обещающие своему отцу, что будут хранить свою чистоту до замужества.

Я понятия не имею, почему я нахожу это таким чертовски привлекательным, но это так. Я хочу испортить ей жизнь. Трахнуть ее. Трахаться с ней, на самом деле трахать ее, пока она полностью не пристрастится ко мне и не забудет о своих девственных обещаниях.

Уничтожение этой милой, невинной девушки похоже на спорт.

Вызов.

Игру.

Она изящно устраивается на пустом стуле рядом со мной, с громким шлепком роняя блокнот на стол. Я сажусь рядом с ней и откидываюсь назад, широко расставляя ноги, моя нога случайно касается ее.

Рен тут же отдергивает ногу, как будто я ее ошпарил.

“Ты собираешься доставать блокнот?” — спрашивает она.

“Зачем?”

“Чтобы взять у меня интервью. Задавать вопросы. Делать заметки.”

“Сков сказала, что мы узнаем друг друга получше. Это первый день проекта. У нас еще много времени впереди.” Этой цыпочке нужно охренеть как следует.

“Я хочу преуспеть в этом”, - подчеркивает она, ее взгляд прикован к пустой странице перед ней. “Я хочу получить хорошую оценку”.

“Я тоже. Мы её получим. Не переживай".

“Ты так ко всему подходишь?” Она поднимает голову, ее зеленые глаза встречаются с моими. Не думаю, что я когда-либо сидел так близко к Рен за те три года, что мы вместе ходили в школу, и я поражен тем, какие у нее великолепные глаза. “Не паришься. Не волнуешься об этом?”

“Да”, - говорю я без колебаний. “Есть проблемы с этим?”

“Это не то, как я действую. Я усердно работаю, чтобы получать хорошие оценки и поддерживать свой средний балл 5,0”.

Она специально уронила этот маленький лакомый кусочек. Полная гибкость для девственницы, большое дело.

“У нас есть кое-что общее”, - говорю я ей, заставляя ее нахмуриться.

«Что?»

“У меня тоже средний балл 5,0”. Мы оба ходим в классы с отличием с первого курса.

Выражение недоверия, появившееся на ее лице, неоспоримо. «Действительно?»

“Не говори так скептически. Это правда.” Я пожимаю плечами.

“Я никогда не видела, чтобы ты учился”.

“Мы не тусуемся в одних и тех же местах. Я тоже никогда не видел, чтобы ты училась.”

Рен ничего не говорит на это, потому что это правда. Мы определенно не тусуемся с одной и той же толпой в одних и тех же местах.

“Я уверена, что единственная причина, по которой ты получаешь хорошие оценки, — это твоя фамилия”, - парирует она.

Тпру. Маленькая мисс Девственница немного перекусила.

“Ты думаешь, у меня средний балл 5,0, потому что я Ланкастер? И я хожу в школу Ланкастер?” Я приподнимаю бровь, когда она осмеливается посмотреть на меня.

Она опускает взгляд, склонив голову. “Может быть”.

“Я оскорблен”. Она поднимает голову, выражение ее лица теперь полно раскаяния. “Я не идиот, маленькая птичка”.

“Маленькая птичка?”

“Твое имя — птица”. (Имеется ввиду, что на английском Wren — это название птицы (крапивник)).

Мое прозвище не такое уж оригинальное, но это то, о чем она мне иногда напоминает. Милая маленькая птичка, порхающая с ветки на ветку. Щебечет на всех подряд, издавая легкий и мелодичный звук.

“И твое имя — это Команда. Мне тебя так называть? Как дела, старина?” Она закатывает глаза.

Ха. У нее также есть немного чувства юмора. Я не думал, что это возможно. Она всегда марширует по кампусу, отстаивая свои интересы. Бедственное положение молодых богатых женщин, которое совершенно неинтересно, если вы спросите меня. Меня не волнует кучка девственных первокурсниц. Не так, как она.

"Ты можешь называть меня как хочешь, — растягиваю я слова. “Мудак. Придурок. Что угодно. Для меня это не имеет значения".

В ее реакции нет никаких колебаний. Она пристально смотрит на меня, ее прищуренные зеленые глаза метают искры в мою сторону. “Ты отвратителен”.

“О, моя вина. Я и забыл, что ты не говоришь таких сквернословий.”

“Вещи можно говорить без необходимости разбрасывать повсюду грязные слова. Они совершенно не нужны.”

Ее чопорный голос, произносящий слово "грязный", полностью заводит. Это значит, что со мной действительно что-то чертовски не так.

“Иногда произносить слово ”трахаться" действительно приятно". Я делаю паузу, уже зная ответ на вопрос, который собираюсь задать. “Ты когда-нибудь говорила это раньше?”

Она быстро качает головой. "Нет. Это худшее слово из всех, если ты спросишь меня".

“Я не знаю об этом. Я могу придумать еще более вульгарные слова, чтобы сказать.” Они все вертятся у меня на кончике языка, но я сдерживаюсь.

Едва.

Она хмурится, и это очаровательно. “Я не удивлена. Ты и твои друзья чрезвычайно вульгарны.”

“Такая осуждающая маленькая ханжа, не так ли?”

Рен моргает, глядя на меня, на ее лице обиженное выражение. “Ты второй человек, который сегодня называет меня осуждающей”.

“Хм, тебе, наверное, следует воспринять это как знак”. Когда она ничего не говорит, я продолжаю: “Возможно, ты немного осуждаешь”.

“Ты даже не знаешь меня”, - парирует она, явно оскорбленная.

Я ничего не говорю — просто смотрю на нее. Одно удовольствие наблюдать, как она извивается, и она явно извивается, хотя это скорее внутреннее, чем что-либо еще.

Идеальную маленькую принцессу, которую все якобы обожают, обвиняют в ее недостатках — и это неоднократно. Я уверен, что ей это не нравится.