Кицуне. Бессмертная партия - Алексей Шпик

Заявила моя зампакто то, что я и так уже понял. Что ж, вперед, к развитию, у меня еще шестьсот лет для него есть. Хотя не так, пятьсот на развитие и еще сотня на поиск моей цели номер один.

Так и потянулось мое времяпрепровождение, в поиске гиллианов, причем желательно группами, развития способностей пустого, но без фанатизма, без реацу остаться смерти равно в моем положении, и сил кицуне, вот с ними я выкладывался на полную, доводя себя до истощения. Да и практическая польза от них была колоссальная, гиллианы, как и низшие, полностью покупались на мои поделки, так что довольно часто во время охоты на гигантов я не тратил и крохи реацу, обходясь иллюзиями и другими отвлекающими маневрами. Вот с адьюкасами такой трюк не проходил, то ли они были слишком разумными и внимательными, что сомнительно, то ли их инстинкты были слишком сильно завязаны на реацу, а вложить в свои поделки еще и духовную силу у меня в в этом облике не выходило, слишком трудно контролировать процесс наполнения, про удержание получившейся конструкции я и вовсе молчу. Правда, это не мешало мне попытаться использовать относительно небольшие иллюзии местности. К примеру, заключив одного новорожденного адьюкаса в лабиринт из материальной иллюзии, появившийся прямо в воздухе вокруг бедняги, я заставил того искать из него выход. Правда, вследствие эксперимента было установлено, что разрушить подобный лабиринт всплеском реацу пустого особых проблем не составит, разве что подопытный не всегда приходил к такому выводу. Также пришлось отказаться от такого вида ловушки для поглощения, ибо, как показал эксперимент, даже заполучив себе такую добычу в рот, не факт, что прожуешь. На первом подопытном я у выхода из лабиринта гостеприимно распахнул свой рот, и жертва даже в него влетела, но, сомкнув челюсти, я понял, насколько сильно играет свою роль количественная, а главное, качественная разница в духовной энергии между ступенями, а еще я понял насколько это больно - регенерировать собственную маску. Даже невольно восхитился "богомолом", который почти постоянно получал от меня по маске. Кстати, в последней с ним разборке я сглупил, надо было большую часть атак направлять в лицо. Но чего уж теперь?

Так вот, возвращаясь к лабиринту и прочему - мной было признано, что подобное эффективно только на более слабых, либо равных противниках, на адьюкасах и тем более вастолордах подобное не сработает до тех пор, пока я не сменю эту неудобную форму.

Также, от нечего делать, ибо скучновато тут, да и вечно тренироваться либо болтать со своим зампакто явно не выход, попробовал переложить кидо в иную форму, дабы соответствовала рецу пустого. И на этом поприще меня вновь ждал провал, видимо до становления естественным арранкаром мне о навыках кидо стоит забыть. Хотя можно будет, уже будучи арранкаром, разработать что-то свое, благо "котелок" в эту сторону у меня всегда варил, не как у Урахары, но тоже ничего.

Но реальность снова преподнесла мне сюрприз. После ста пяти лет охоты на гиллианов и пятиста двадцати восьми съеденных меносов у меня закрались подозрения, что что-то не так. Ну не может быть такого, чтобы я до сих пор куковал на второй ступеньке развития! Я по духовной силе уже ничем не уступал адьюкасам, но превращения все не было. Последние лет сорок я и вовсе съедал сородичей лишь для того, чтобы не деградировать, все остальное время посвящая развитию умений. Серо я мог выпускать уже менее чем за секунду, притом свободно регулируя его мощность. Бала и вовсе мог формировать, лишь приоткрыв на мгновение рот, сразу посылая то в атаку.

А вот с хвостами вышла заминка - четвертый хвостик так и не появился. Правда по заверениям Уро - это от того, что у данной моей формы слишком жесткие рамки, так что при эволюции, если она у меня вообще будет, я имею все шансы сразу получить этот хвост. Вот только время задержки не вычитывается из времени следующего хвостика, так что до пятого мне после обретения четвертого все равно будет сотня лет.

***

А в Обществе Душ Маюри, сменивший на посту капитана сбежавшего преступника Урахару, первые двадцать лет таскался с лисой на шее вместо шарфа, но спустя лет двадцать это своеобразное украшение исчезло, а в двенадцатом отряде появилась новая лейтенант - красивая и спокойная девушка с черными волосами и пронзительными зелеными глазами. Правда, поговаривают, что при полной луне правый её глаз становится голубого цвета, а левый желтого, но чего только не придумают рядовые в кабаке для своей компании, ведь правда?

Так же трудно пришлось и третьему офицеру пятого отряда - Ичимару Гину, который устал доказывать, что он не брат и не сын таинственного и не разу им не виденного Кэнго Кицуне.

Но трудней всего пришлось отряду совета сорока шести, часть из которого погибла при невыясненных обстоятельствах: кто в луже утонул, кто в лес пошел и не вернулся. А однажды, две группы наиболее преданных представителей этого отряда, бывшие на своих заданиях в разных частях Руконгая, были убиты неизвестными противниками. Одна группа будто отравлена, а вторую кто-то нашинковал с неимоверной жестокостью. Но прогуливающаяся в поисках новых приправ недалеко от места происшествия со второй группой Унохана, которую благодаря этому смогли быстро доставить на место происшествия до рассеивания тел, как эксперта в подобных делах, заявила, что поработал мастер кендо (японская версия фехтования) и большее установить невозможно.

Но, несмотря на все эти случаи, большинство синигами наоборот вздохнули с облегчением, поскольку все погибшие были подвязаны советом на "грязных" делах. Так что проводившему досмотр жнецу совета с волосами трех цветов ничего не оставалось, кроме как закрыть дело.

***

А в это время в лесу меносов громадная фигура, закутанная в балахон, до этого отрывавшая и поедавшая куски своего сородича, пятьсот тридцатого по счету, начала терять свои очертания, будто плавясь изнутри и сжимаясь в двухметрового белого лиса с четырьмя хвостами. На лице новорожденного адьюкаса была маска в виде мордочки лиса с красными узорами на ней и перевернутым треугольником посередине лба. От лица по белой шерсти на всю верхнюю половину тела расходились красные линии. Посередине груди была сквозная дыра, еще один признак принадлежности к расе пустых. Передние конечности застыли между человеческими руками и обычными звериными лапами, но даже с такими конечностями пустому было гораздо комфортней передвигаться на четвереньках, да и полностью разогнуться не позволяло его собственное строение тела, все еще больше похожее на звериное, чем на человеческое.