Сотворение миров. Авторский сборник - Ольга Ларионова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Варвара категорически замотала головой. Уж лучше чехол от робота, чем чужое платье.
Другое дело – рубаха…
Это была светлая мысль.
– А белой рубашки у вас не найдется? Обычной, мужской?
– Что может быть проще! – Кони стремительно повернулась на каблуках – и как только они, сердечные, выдерживали! – Киб! Найти коттедж шесть «С», взять в стенном шкафу белую рубашку, доставить мне. Да выбери ту, что новая и получше накрахмаленная! – крикнула она уже вслед посыльному кибу, который метнулся по улице со скоростью, приближающейся к звуковой. – Рубашку мы, считайте, уже достали. А сейчас знаете что? Идите–ка да выкупайтесь с дороги. Вот так, прямиком мимо трапезной, а там ступеньки. В море безопасно. Купальник есть?
– На мне.
– Впрочем, сейчас там никого нет, одни аполины, заодно и познакомитесь – это ведь почти наши сотрудники. Ну, счастливо!
Варвара посмотрела на нее с благодарностью, граничащей с восторгом, а это по ее–то характеру ой как дорого стоило. Но продвинуться к морю ей удалось едва ли на десять шагов. От шумливой кучи людей и кибов, потрошивших четвертый контейнер в поисках шампанского (одни кибы сделали бы это впятеро быстрее), отделился некто долговязый, как аистенок. Варвара со вздохом отметила, что у него прямо–таки на лице написано, какой он фантастический болтун. И он не замедлил это подтвердить:
– Степуха миа, кого я вижу! Новенькая, и прехорошенькая притом! Позвольте представиться: Солигетти, застенчивый гений.
– Норега.
– Что вы делаете сегодня вечером?
– По–моему, я приглашена на свадьбу. А вы?
– Четыреста чертей и спаржа в майонезе, совершенно забыл! В таком случае, куда вы направляетесь сейчас?
– Купаться.
– Разрешите…
– У меня нет купальника.
– О пульсары небесные, мигалки запредельные! Миллион килопарсеков извинений! Но уж вечером…
Она бесцеремонно повернулась к нему спиной, удивляясь тому, насколько может утомить трехминутный разговор с невоспитанным человеком. На сей раз ей удалось пройти шагов двадцать. За пустым контейнеровозом ей открылось весьма причудливое строение с широкими воротами в стиле пряничного терема, стены которого были расписаны под примитивную каменную кладку. На каждом условном камне виднелся рисунок или надпись, и какой–то убогий киб–инвалид всего с пятью конечностями торопливо закрашивал эти художества, орудуя четырьмя кистями сразу. Сбоку от резной арки недвусмысленно просматривался не злой, но довольно точный шарж на Кони вкупе с двумя истинно академическими личностями; на арке значилось: «ХАРЧЕВНЯ ТРИ СКЕЛЕТА», и даже мусорный бачок был украшен затейливой вязью, провозглашавшей, что «Наши отходы – самые отхожие во Вселенной». Во всем этом чувствовался стиль и дух скромного гения, и Варвара мысленно пожелала колченогому кибу завершить работу к началу застолья.
Из–за покачивающейся створки ворот виднелась стойка, с которой свешивалась пара безжизненных щупальцев.
– Новенькая, – произнесли за ее спиной негромко и в высшей степени удовлетворенно. – Только что прибыла со всеми этими невежами. Последние, естественно, не накормили.
Оборачиваться все равно пришлось бы, и Варвара решила, как советовал Эгмонт, мужественно идти навстречу неминуемой беде, в очередной раз вставшей на ее пути к морю.
– Имею честь представиться: Артур Келликер, ксеноэколог.
– Варвара Норега… радиооптик.
– Из нашей трапезной изъяты все столы и стулья, но мы можем расстелить на полу циновку. Какую кухню вы предпочитаете?
– Я – эврифаг, сэр Артур. Поскольку я иду купаться, а обеда не предвидится, то съем сырую рыбку.
– Вы меня безмерно огорчили, юная леди. А я–то надеялся найти в вашем лице достойного сотрапезника. В нашей так называемой Пресептории проживает сто шестьдесят два едока, исключая юного наследника четы Пидопличко, который не в счет, ибо ему исполнилось едва три месяца. Так вот, ни в одном я не нашел единомышленника, ибо я придерживаюсь системы средневековой южноевропейской кухни, которая…
В бессильной тщете отыскать эпитет к упомянутой кухне он развел руками, и Варвара подумала, что его горбоносый хищный профиль, бесцветные кудри в едином ансамбле с отвислыми усами и холодный блеск чуть выкаченных зеленоватых глаз больше подходили бы изголодавшемуся кормчему северного драккара, нежели пресыщенному и утонченному потомку Гаргантюа.
– И все–таки я оставляю за собой право пригласить вас на печенку молодого оленя, когда высокочтимое начальство передаст мне лицензию на кухонные поставки, не вполне объяснимо присвоенные уважаемым Лероем. Я сочту за честь напомнить о своем приглашении. А что вы делаете сегодня вечером?..
Но Варвара уже не слушала его. Утренний ужас, отступивший перед пестрыми впечатлениями от нового места – и не просто места, а первой в ее жизни незнакомой планеты, – обдал ее липким густым жаром. Олень. Король–олень, выметнувший свое угольно–черное тело в бирюзовую прозрачность горного утра…
Как могло забыться такое?
И совсем по–иному зазвучали в памяти восторженные слова Кони:
«Наша Степушка – это сплошная сказка, без конца и без начала, так что каждый открывает ее на своем месте и читает по собственным способностям». Да, вот тебе и сказка. Вернее, вот тебе и твое место в ней…
Она круто повернулась и, рискуя показаться крайне невежливой, нырнула в тень зеленой галереи, причудливыми уступами бегущей вниз навстречу шуму и запаху тамерланского моря.
Она с разбегу выскочила на узенький пляж и остановилась.
Пляж воображения не поражал. Перед нею лежала бухта, ограниченная двумя далеко выдвинутыми в море горами; левая, благодаря причудам выветривания, казалась средневековым замком, правая, порядком обезображенная метеостанцией с грузовым фуникулером, не вызывала никаких романтических ассоциаций. Узкая дуга галечника пестрела под ногами. Слева над нею, на монолитной и подозрительно ровной плите, расположились три ангароподобных сочлененных корпуса биолаборатории. Виадуки стрельчатых пирсов уходили от каждого корпуса прямо в море. Похоже, что ни прибоя, ни штормов здесь не боялись. Впрочем, гряда темно–рыжих голых островов, с различной четкостью просматривающихся вдали, должна была ограждать бухту от шалостей здешнего Нептуна.
И снова Варвара подивилась тому, что ни сама бухта, ни внутреннее чутье, которому девушка привыкла доверять как слуху или зрению, не подавали сигналов тревоги – а она ждала этого сигнала с особенным страхом именно сейчас, когда до воды остался всего один шаг. Море, небо, скалы – не прозвучит ли предостерегающее: «Стой, ты ведь не на Земле!» Нет. Тихо кругом.
Бесшумно погружая ступни в тепловатую воду, она вошла в море. По колено. По пояс. Вода была какая–то нейтральная, не враг и не друг. Из глубины тянуло и осторожной медлительностью придонных ползунов, и плескучей резвостью кого–то сильного и сытого. Сонные золотистые искорки – не то кусочки янтаря, не то плавучие икринки – мерцали неподалеку, метрах в трех; Варвара потянулась к ним – не то растворились, не то ушли в глубину. А поодаль опять заискрились. Ну не все сразу…
Больше озираться она просто не могла. Море тянуло, словно и оно соскучилось по ней. Тело привычно вошло в экономный, естественный ритм. Метров пятьсот – и обратно. Ну шестьсот…
В бок легонечко поддали. Варвара изумилась и на всякий случай пошла в глубину – надо же хорошенько разглядеть того, кто к тебе пристает. У себя дома она настолько привыкла, что из любой массы купающихся дельфины выбирают именно ее, что нисколько не удивилась и тут, тем более что и прикосновение было знакомым, точно в бок тебя ткнули галошей. Она узнала его сразу по многочисленным рисункам и снимкам, чуть ли не в первую очередь переданным на Большую Землю, – это был аполин, и не очень крупный – значительно меньше касатки, с удивительной длинной шеей, делающей его похожим на плезиозавра. Поглядывая на нее небольшим поросячьим глазком, он ходил кругами над купой сиреневых водорослей и как–то по–собачьи дружелюбно вилял хвостом. От его движений из зарослей выметывались разнокалиберные рыбки, и он внимательно выбирал ту, что поупитаннее.
Наконец выпорхнуло нечто радужное – Варвара не сразу признала морского фазана, редкой красоте которого в атласе Сусанина было отведено предостаточно места. Аполин цапнул красавца поперек живота, впрочем не повредив шести кружевных плавников; подлетел к девушке, галантно переместил добычу из пасти в правую клешню и неловко преподнес свой дар.
– Спасибо, – сказала она. Пузырьки воздуха вырвались у нее при этих звуках, и аполин испуганно шарахнулся в глубину. Трусишка…
Варвара вынырнула на поверхность, легла на спину и резким движением подбросила фазана вверх. Плавники затрепетали, слились в единое радужное сияние, словно на воду медленно опускалась причудливая японская игрушка, а потом рыбка сложила свои плавники и крошечной торпедой без всплеска ушла в глубину. Да, зрелище было редкостное, жаль, камеры с собой не захватила.
