Вдова на выданье (СИ) - Ольга Шах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот так. Если я хоть что-то понимаю, то Тобиас по любому «пролетает» мимо денег. Ну, кроме тех, что он получил сразу же после женитьбы на очаровательной Катерине. Так что, единственный способ не остаться «у разбитого корыта» - стать бездетным вдовцом. Интересно, о чём думали родители Катюши, когда составляли столь странный брачный контракт? Судя по всему, вряд ли они питали тёплые чувства к своему отпрыску, либо не предполагали такого варианта событий.
Как говориться, теперь не спросишь – тут же я обнаружила свидетельство, выданное в храме Трёх Богов – через полгода после знаменательного события погибли уважаемые родители госпожи Катерины. По какой причине – непонятно, быть может, несчастный случай или стремительная болезнь? В документе не указано. Я вздохнула. Катерину эту, место которой я сейчас заняла, было жалко до ужаса.
Я долго сидела в полумраке кабинета, вспоминая свою смерть и то, как в том тумане, в котором я падала, я услышала голос Тобиаса, который называл меня по имени. Теперь-то понятно, что не меня, конечно, но тогда я этого не знала, и поспешила, едва заслышав этот зов. А потом это… он убедился, что я мертва и ушёл.
Голодное бурчание желудка деликатно намекнуло мне на то, что уже давно вечер, а я сегодня положила туда стакан воды. Не слишком калорийно, но мне не повредит. Я повторно вздохнула, заставив свои телеса колыхаться. Точнее говоря, только пойдёт на пользу.
Я поднялась из кресла и, собрав кое-какие книги по экономическому развитию Аурелии, отправилась в свои покои. Там меня ожидала давешняя горничная, Агата, и накрытый стол вроде как на десять человек. Есть хотелось неимоверно, поэтому я, уточнив, что супруга по сию пору не было дома, взялась за ложку.
- Надеюсь, вам понравится ваш ужин, госпожа! – пролепетала Агата – Кухарка трижды перепроверила, чтоб всё по рецепту было приготовлено, да и господин Тобиас самолично на кухне обретался, переживал, что вы с утреца не откушали, как обычно, обедать не соизволили, так вот, хоть отужинаете вкусно.
Ну, у каждого своё понятие «вкусноты», конечно. Вообще, я не в восторге от тяжёлой, жирной пищи, тем более, на ужин, но я была и правда, голодна, поэтому придвинула к себе какой-то густой суп, исходящий паром, и ноздреватый ароматный хлеб. Супруга нет, так что есть надежда, что еда не отравлена. Потом до меня стал доходить смысл слов Агаты.
- Сам, говоришь, Тобиас на кухне готовил? – отставила я ложку и принюхалась.
Эдак и с ума сойти недолго. Я не уверена, что супруг именно сегодня что-то подмешал мне в еду. Но проверять на себе желания нет. Сдаётся мне, что бедная Катерина перед своей смертью тоже могла попить «чайку», только из рук супруга, а не названной сестрицы. Даже не представляю масштаб его огорчения, когда выяснилось, что я, если не здорова, то хотя бы, жива…
Ложку я всё же отставила. И воду пить не стала. И это даже несмотря на то, что приторно-сладкого аромата я нигде не ощущала. Целее буду, как говориться…
- Спасибо, Агата! Я убеждена, что всё очень вкусно, но не слишком хорошо себя чувствую…
Я заметила недоверчивое выражение на лице горничной, которое говорило: «А раньше всегда порола за обе щеки…» и поэтому добавила:
- Вот, в книжке прочла, что воздержание от обильной пищи способствует похудению.
- Вот в этой книжке? – робко уточнила Агата.
- Конечно! – оскорбилась я – Именно в ней.
Затем перевела взгляд на то, что держала в руке. На толстенной книге крупными буквами было написано: «История военного дела».
- Ужинать я сегодня не стану, спасибо, лучше лягу пораньше спать – сообщила я, отодвигая нетронутую еду – Выброси еду или предложи на ужин моему супругу, когда вернётся.
Горничная бросила на меня испуганный взгляд, пробормотала что-то о том, чтобы я не забыла выпить своё лекарство на ночь, и постаралась побыстрее выбежать из моей комнаты. Странно, не в первый раз замечаю такое поведение. Неужели, Катерина была этакой «Салтычихой», и её смерть – это какое-то общее благо?
Так! Что там она говорила про лекарство, которое я должна принимать? Я подошла к туалетному столику и обнаружила небольшую бутылочку тёмного стекла с надписью «Лауданум». Интересно, что это такое? Несмотря на то, что у меня болели кости, и было учащённое сердцебиение, пить капли, которые подсовывает мне эскулап, что слушает моё сердцебиение через платье, я не собиралась.
«Лауданум»… что-то знакомое… я перевернула флакончик и увидела у себя на пальце тягучую тёмную каплю консистенции густого сиропа. Осторожно понюхала, ощутила тяжёлый, приторно-сладковатый аромат, запах которого я ощущала когда-то давно, в своём мире…
- О, Климова, привет! Какими судьбами? – встретив меня на пороге ночного клуба, поприветствовал сын друга нашей семьи, Артём Собуров.
Дело в том, что семья Собуровых не так давно приобрела недвижимость в нашем посёлке на берегу Финского залива. Так что мы были соседями, если так можно выразиться о людях, которые имеют возможность столкнуться только у шлагбаума, который перегораживает въезд в наш посёлок, поскольку размер наших приусадебных участков не предполагал тесное знакомство. Так вот, с сыном Собуровых я и встретилась как-то на одной вечеринке. Он был парень компанейский и тут же пригласил меня с моей подружкой в их компанию.
Тогда-то я увидела в первый раз тот же «сироп», что и сейчас. Только был он в медицинском пузырьке. Тёма ловко перелил совсем немножко в маленькую ложечку, разбавил чем-то бесцветным из ампулы, подогрел полученную смесь зажигалкой. Я стояла в углу тамбура ночного клуба, мало что понимая из происходящего. Затем шприц стал переходить из рук в руки, компании было очень весело, только лишь я одна была «белой вороной».
Подружка, с которой я в ту ночь оказалась в ночном клубе, едва завидев что-то странное, тут же сбежала, предоставив мне выкручиваться самой. Ей лишние проблемы были не нужны.
- Да ладно тебе, мать… опиум - это же натуральное, растёт, природа, щас
