Война в белом аду Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941 - 1945 г - Жак Мабир

— В наших ротах только по 50–60 парашютистов, господин капитан, — говорит Хепке.

— Я прошу от вас двоих тридцать человек, — решает фон дер Гейдте. — Это будет ударная группа. Я дам вам небольшой резерв из штабной роты батальона и обоз.

Капитан Кнохе настроен довольно оптимистично:

— Тогда все должно пройти хорошо. Мы покажем русским, как умеют сражаться немецкие парашютисты, господин капитан!

Хепке выбирает взвод Абратиса, Кнохе — взвод Крюгера.

Однако командир 2-й роты не удовлетворен выбором. Он находит, что Крюгер ведет себя немного необычно. У него какое-то предчувствие.

— Я назначаю взвод Энке, — говорит он, — в конце концов лейтенанту.

— Но в нем еще меньше людей, чем в моем, господин капитан!

Я попрошу обер-лейтенанта Хепке пополнить состав несколькими парашютистами из его 1-й роты.

Оба ротных командира батальона фон дер Гейдте составляют план операции по захвату русской высоты. Более опытный Кнохе уточняет задание каждого:

Два наших взвода атакуют вечером, когда неприятель менее осторожен, чем в другое время. Действуем с двух сторон сразу, чтобы отрезать выступ от остального расположения русских. Важно полностью окружить противника, прежде чем его уничтожить. Это довольно простой маневр.

— Конечно, — отвечает ему Хепке. — Но ночью надо будет следить за тем, чтобы обе наши группы не перестреляли друг друга в момент соединения.

— При луне все видно довольно ясно, не ошибемся, — отвечает Кнохе.

Взводы Абратиса и Энке возвращаются на исходные позиции. Окружение произошло, как было намечено. Русских застали врасплох, они начали стрелять во всех направлениях, пораженные тем, как немецкие солдаты появились внезапно у них за спиной.

Некоторые русские солдаты сдаются, не оказав сопротивления. Те, кто отражают нападение, не могут отличить своих от врагов и попадают друг в друга. Захватив русские позиции, парашютисты обнаружили там тела русских, погибших не от их руки.

Лейтенант Абратис и его взвод из 1 — й роты заканчивают зачистку позиции, в то время как его товарищ Энке возвращается к капитану Кнохе, чтобы образовать новую линию защиты перед старой позицией 2-й роты.

Как только его ротный вернулся, Кнохе лично проходит вперед и отмечает новые боевые позиции для своих парашютистов.

На рассвете русские яростно реагируют на потерю выступа. Вступает в действие автоматическое оружие и минометы. Мины густо падают на позиции 2-й роты 3-го полка. Капитан Кнохе перепрыгивает из одной ямы в другую, подбадривает своих солдат. Офицер ошеломленно обнаруживает, что они просто соседствовали с вражескими солдатами, которые теперь погибли от немецкой или своей пули. Он запрыгивает от бомбы в одну воронку и чувствует, что под его ногами что-то шевелится: это раненый русский солдат, сидящий на разорванных телах двух своих товарищей.

Солдат стонет, но Кнохе ни на мгновение не может заняться им. Он сейчас здесь один и слышит подозрительный шум в нескольких метрах от себя. Кнохе рискует выглянуть и видит советских солдат, которые тащат ящики и какой-то бесформенный пакет. Офицер думает, что противнику удалось прорваться в расположение его роты. И вдруг он слышит немецкую речь.

Он узнает голос одного из своих людей, унтер-офицера Берндта. Тот ранен, и двое русских солдат переносят его в одеяле. Другие сопровождают его сзади и спереди и тащат ящики с боеприпасами. Кнохе вылезает из воронки и направляется к Берндту.

— Что происходит? — спрашивает он.

— Все хорошо, — отвечает унтер-офицер.

— Что с вами случилось?

— Это целая история. Вы знаете, что взвод лейтенанта Крюгера должен был снабжать боеприпасами оба взвода, атакующих выступ. Но у нас очень мало людей. Я предложил использовать русских пленных для этих работ.

Хорошая мысль, Берндт.

Но меня ранило в ногу осколком. Русские могли этим воспользоваться, чтобы меня прикончить и убежать к своим с ящиками боеприпасов. Но нет — они перевязали меня и перенесли в одеяле. Я указывал им дорогу, чтобы добраться до взводов Абратиса и Энке.

Взвод Энке со мной, Берндт. Все хорошо. Выступ теперь наш. И благодаря вашим русским У нас есть боеприпасы.

Да уж можно сказать, что они не подвели, господин капитан.

— И проявили смелость, — заключил капитан Кнохе.

Командир 2-й роты 3-го полка продолжает обход своих новых опорных точек. При входе в бывшее русское укрытие он встречает фельдфебеля из 1-й роты. Тот указывает цель пулеметчику. Офицер проверяет, все ли идет хорошо, когда появляется лейтенант Энке.

— Вот где будет новая главная линия боя, — говорит им Кнохе. — Надо как можно скорее установить посты наблюдения и стрельбы. А также несколько укрытий в случае артобстрела или авиационных бомбардировок.

К маленькой группе подходит еще один офицер. Это лейтенант Крюгер.

— Что вы здесь делаете? — спрашивает его начальник. — Ваше дело было только обеспечить боеприпасами наши штурмовые части.

— Я смотрел, где мои люди, которые участвовали в деле, господин капитан. Все прошло хорошо.

— Говорят, что среди наших есть раненые и даже убитые. Я думаю, что лейтенанту Энке не хватает опыта и что он пожертвовал несколькими нашими ребятами…

— Это абсолютно неверно, Крюгер. Кто вам это сказал?

— Раненый, которого принесли на наши позиции.

— Он, наверное, тронулся. Рассказывает черт знает что, а вы ему верите.

Кнохе знает, что Крюгер очень заботится о жизни своих людей, и он понимает его реакцию. Но не может ее допустить.

— Возвращайтесь на свой боевой пост, — говорит он ему сухо.

— Я хотел бы сам проверить, что все хорошо, господин капитан.

— Поверьте мне и возвращайтесь в ваш взвод. Немедленно. Это приказ.

Офицер возвращается к позициям, на которых находятся еще его люди, немного позади новой главной линии боя.

Капитан Кнохе возвращается на командный пункт своей роты 3-го полка только на следующее утро.

— Где лейтенант Крюгер? — спрашивает он.

— Мы не видели его, господин капитан.

— Он ушел от меня только несколько часов назад.

На рассвете парашютисты найдут его труп. Осколок снаряда попал ему прямо в голову, когда он возвращался на свой пост. Несчастье никогда не приходит одно — лейтенант Энке был убит в ту же ночь.

2-я рота Кнохе заплатила свою тяжелую дань.

Главный пункт советской обороны — это «осиное гнездо», хорошо оснащенное подземными укрытиями и глубокими траншеями.

Четыре десятка русских дезертируют и укрываются на немецких линиях. Они совсем оголодали.

Утром русские атакуют после артподготовки с использованием тяжелых орудий и минометов и при активной поддержке с воздуха истребителей — бомбардировщиков.

Парашютисты сопротивляются атаке. Одна из рот, принимающая на себя основной удар, — 3-я рота батальона фон дер Гейдте, которой командует Штрехлер-Поль.

В тот тяжелый день 11 ноября особенно отличаются унтер-офицеры Шольц и Куленкамп. 14 ноября немцы атакуют «осиное гнездо», и им удается взять укрепления штурмом. Но русские контратакуют и выбивают их оттуда.

Операция проводится силами 1-го батальона 1 — го пехотного полка вермахта, 1-й ротой парашютного саперного батальона и 1-го батальона 474-го пехотного полка. Полковник Гейдрих руководит операцией, и ударные части формируются из пехотинцев, усиленных небольшими, но очень эффективными группами стрелков-парашютистов 3-го полка.

Унтер-офицер Бруно Зассен, 23-летний фриз, молодой ветеринар, добровольно пришедший служить парашютистом, ведет одну из ударных групп 10-й роты 3-го полка. Этот унтер-офицер получил ранение во время Критской кампании и неделю был в плену у англичан. Прибыв в Россию, он сражается в рядах батальона Хайльмана.

Зассен и солдаты его боевой группы заняли позиции напротив противотанкового заграждения русских, сооруженного из стволов деревьев. Практически каждый день русские выходят из плацдарма на Выборгской и атакуют парашютистов. Некоторые траншеи подходят так близко друг к другу, что противников разделяют каких-нибудь 20 метров, и военные действия на Ленинградском фронте проходят, как во время Первой мировой войны.

10-я рота получила приказ стоять на своих позициях «до последнего солдата». Больше тридцати дней и тридцати ночей два пулемета группы Зассена сдерживают непрерывные атаки Красной Армии.

Противники парашютистов 3-го полка прекрасно умеют пользоваться туманом, чтобы пробраться внутрь позиций батальона Хайльмана.

15 ноября небольшой группе советских солдат удается занять противотанковый ров. Эти смельчаки оказываются в четырех метрах от немецкого аванпоста унтер-офицера Зассена!

— За мной! — приказывает унтер-офицер нескольким парашютистам.