Френдзона: Выход (СИ) - Волкова Дарья

И что Роман не приехал к ней раньше?! Но дела навалилась кучей, и потом, Ромке было на самом деле стыдно за свое поведение. Нет, о том, что выкинул этого хорька — не жалел. А вот чувство стыда не пойми за что — присутствовало. И то, что Марфа на него наорала — неожиданно сильно задело. Марфа над ним подшучивала, могла прикрикнуть, но такой неприкрытой злости от нее он раньше никогда не видел. И это… это тоже. Рома давал время — ей, себе. Зашибись время дал. А она замуж вышла!

Во дворе у Марфы не припарковаться. Понаставили машин как попало. Ромка бросил машину на углу, весьма затруднив проезд во двор. А нефиг парковаться как олени, порядочному адвокату встать негде! И Ромка бегом бросился к подъезду.

Марфа не открывала долго. Если там опять… кто-нибудь… Рома сжал кулаки, зажмурился, но под веками все равно вспыхивали какие-то алые всполохи. И дверь наконец открылась.

— А, это ты, — равнодушно бросила Марфа и повернулась спиной. А Роман торопливо шагнул в квартиру.

Она была одна. Вся комната носила отпечаток сборов в дорогу — на диване лежали стопками вещи, на полу стоял, распахнув чрево, чемодан.

— Куда-то собралась?

— В Мюнхен.

— Рановато вроде для Октоберфеста.

— Роман, — Марфа раздраженно бросила кипу тряпок в чемодан. — Ты зачем приехал?

Я приехал, чтобы убедиться, что вся эта история с твоим замужеством — дурацкий розыгрыш. Но это, похоже, не оно.

— Говорят, ты замуж выходишь? — Ромка вяло удивился тому, как спокойно звучит его голос. Ему орать хотелось. Орать громко и в надрыв. Но не получалось почему-то.

— Уже.

— Что — уже?

— Вышла.

Ромке протянули руку. Женскую изящную руку. С кольцом на безымянном пальце. И это кольцо как-то разом вдруг заставило поверить. И стало почему-то очень больно. Так, как никогда в жизни не было.

— Зачем? — спросил он тихо и безжизненно.

— А зачем женщины выходят замуж? — в противоположность ему Марфа говорила громко и как-то… Зло.

— Не знаю. Расскажи мне.

— Клаус любит меня. У него серьезные намерения. Он хочет семью.

— А ты?

— Что — я?

— Ты — любишь?

Они смотрели друг другу в глаза. Рома поймал себя на двух мыслях. Что едва дышит — раз. И два — что совершенно не знает девушку, стоящую напротив.

— Да! — с вызовом ответила она. — Люблю. Очень.

А вот это уже — навылет.

Он кивнул. И вышел.

Уже за дверью в кармане запищал электронный ключ от автомобиля. Отлично. Роману сейчас просто жизненно необходимо кому-нибудь вломить.

— Я не понимаю, что это? — Тихон Аристархович Тихий мерил широкими шагами спальню. — Что это, Варь? Блажь? Дурь? Назло мне?!

— Дурь, блажь и назло — это все не про нашу дочь, Тиша.

— Я знаю! — он резко остановился. — Но тогда — что?! Мы ведь его даже не видели!!! Не так, Варь, не так я себе представлял замужество нашей дочери.

Он устало опустился на кровать.

— Скажи уж честно, — легкие руки жены легли на его широкие плечи. — Ты себе это вообще никак не представлял.

— Ну не надо из меня монстра-то делать… — Тихон откинул голову назад, прижался щекой к щеке жены. — Я вполне адекватный и… — Сзади раздался тихий смех. — Ну правда адекватный!

— Только ты в это веришь.

— То есть, ты все-таки думаешь, что это назло мне? — вздохнул Тихон.

— Нет, Тиш, — женские руки принялись гладить мужские плечи — Не это точно. Что-то другое. Я не знаю — что. Похоже, что-то серьезное. Но Марфа уходит от прямых вопросов, а давить я не хочу. Да и без толку на нее давить, твой же норов, тогда точно нарочно сделает, — Тихон хмыкнул, а Варвара продолжила: — Нам остается верить в здравый смысл Марфы.

— Должно же у нее быть что-то и от тебя, — Тихон с наслаждением прижался щекой теперь к женской руке на своем плаче и вздохнул: — Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом.

— Как хорошо, что у тебя есть подходящие цитаты на все случаи жизни.

— Да если бы… — снова вздохнул Тихон. — Как я теперь понимаю своего батю…

Марфа сидела на диване среди стопок сложенной одежды — уставшая и опустошенная. Она не знала, чего ждала от прихода Ромы — и ждала ли чего-то вообще. Его самого — ждала. Ждала и одновременно боялась.

Последнюю пару недель Марфа жила, словно в каком-то полусне. Девушка оглядела комнату, горы вещей, чемодан. Неужели с ней это происходит? Если кто-нибудь сказал бы ей некоторое время назад, что через месяц Марфа Тихая выйдет замуж и будет собираться уезжать жить в Мюнхен — она бы покрутила пальцем у виска или бы расхохоталась.

Фрау Штибер.

Марфа всхлипнула. Это не про нее. Она — Марфа Тихая. А кто такая Марта Штибер? Благопристойная Марта Штибер, супруга Клауса Штибера, с которым они будут на пару управлять двумя его прекрасными ресторанами в Мюнхене.

И та, которая не мучается от безответной любви к сопливому малолетке, вот кто.

Единственная настоящая причина, по которой Марфа сейчас паковала чемодан в Мюнхен — это Ромка Ракитянский. Последний его приход к ней домой, встреча с Мишей, потом визит в ресторан на следующий день и ее долгая истерика со слезами в кабинете — все это яснее ясного показало Марфе, что так дальше нельзя. Что дальше просто некуда. Что это край. Что еще одна такая выходка от Ромы, еще одна фраза «Ты же мне друг, Мрыся!» — и Марфа не сдержится. И объяснит Роме, какой она ему друг.

А это — катастрофа. Не только для Марфы — для всех. Для Ромы, для Пашки с Петькой, для родителей — и ее, и Ромкиных, ведь они давным-давно дружат так, что уже и не дружба это, а что-то больше похожее на семейные узы. А тут Марфа со своей любовью — ненужной, неуместной, нелепой.

Марфа тяжело встала с дивана. Все она правильно сделала. Там, в размеренном и правильном Мюнхене, не видя Ромочку Ракитянского, под личиной благопристойной Марты Штибер она переболеет. Время и расстояние все лечат. Марфа не знала, откуда у нее эта уверенность. Но, кроме нее, надеться Марфе не на что.

Она взяла очередную стопу вещей.

Рома, ты меня спросил, люблю ли?

Да, очень. И это чистая правда.

Только ты спрашивал про Клауса. А я ответила тебе.

Стопка вещей аккуратно легла в чемодан.

Роман не помнил и не понимал, как жил несколько недель после отъезда Марфы. Он работал. Готовил документы, вел переговоры, участвовал в заседаниях суда. С кем-то говорил, куда-то ездил и что-то ел. Но это все происходило словно бы не с ним. Потому что исчезла какая-то важная составляющая его жизни.

Да нет же.

Исчез самый ее смысл.

Какая же нелепица. Но ощущалось именно так. Он два раза приезжал в ресторан, где работала Марфа. В первый раз развернулся уже в зале. Второй раз — у входных дверей. Что ему здесь делать, если нет ее?

Что ему вообще делать, если ее нет?!

Он сверил глазами ее контакт в телефоне. В соцсетях тишина.

Можно позвонить. Можно написать. Кому? Кому?! Той, которая сказала: «Люблю. Очень». И кого?! Какого-то дебильного Санта-Клауса! Кто это вообще такой? Что ты в нем нашла, Мрыся?! Как ты можешь его любить, да еще — очень?!

Ромка вытряс у братьев Тихих контакты этого Санты в соцсетях. Текст на другом языке понятен через слово — немецкий в школе у Романа был вторым языком, и знал он его на порядок хуже английского. А ты, Мрыся, ты как с ним изъясняешься?! Впрочем, если мужчина и женщина любят друг друга — они поймут друг друга и так. В постели слова и вовсе не нужны. Ромка скрипнул зубами и отпихнул от себя телефон. Чтобы тут же его снова взять в руки.

Вот в соцсетях Клауса Штибера — ну что за дурацкие имя и фамилия?! — Мрыся отметилась. Совместное фото и подпись: «Фрау Марта Штибер».

Нет. Это не про Мрысю!

Но на фото была она, и Ромка жадно вглядывался в снимок. Марфа улыбалась с фото. Курточка, джинсы, русые волосы по плечам, ясный взгляд прямо в камеру. А этот… Санта-Штибер обнимает ее за плечи! И подписывает фото: «Фрау Марта Штибер». И еще дальше — «Моя Марта». Хрена ли она твоя, уродец?! Морда у тебя явно кирпича просит.