Русалка в бассейне - Юлия Вознесенская

– Только потому, что я одной из первых видела эту самую «русалку в бассейне»? – Апраксина допила свой чай, поставила чашку и с укоризненной улыбкой посмотрела на инспектора: она уже вышла на пенсию и криминалистикой больше не интересовалась. Вернее, решила больше не интересоваться… – Ах, Рудольф, Рудольф! Когда вы привыкнете к тому, что от меня бесполезно что-либо утаивать? Выкладывайте, почему вы считаете, что это очередное «русское дело» и отчего это я непременно должна в него влезть?

Инспектор засмеялся, слегка поперхнулся чаем и тоже поставил свою чашку на стол. Кряхтя, он приподнял свое большое тело с маленького диванчика, перегнулся и поднял стоявший рядом толстый портфель. Порывшись в нем, он достал тонкую пластиковую папку с газетной вырезкой внутри.

– Вот. Взгляните, пожалуйста, графиня.

Апраксина рассмотрела вырезку, не вынимая ее из прозрачной папки.

– Да, – сказала она, – это русский текст. К сожалению, только три слова прочитываются совершенно ясно: «опытная», «больной» и «оплата». Но у меня нет сомнений, что перед нами газетное объявление. Шрифт похож на «Русскую мысль»: это русская газета, выходящая в Париже.

– В Париже? Вы уверены, что это не немецкая русская газета?

– Таковых пока не имеется, у здешних «новых русских» еще руки не дошли. А эту же газету выписывают, покупают и читают по всей Европе и за океаном, она такая одна на всю русскую эмиграцию; часть тиража теперь даже в Советский Союз попадает. Ну-с, пройдемте в мой кабинет – я попытаюсь разглядеть остальной текст с помощью лупы.

Они покинули террасу, прошли через гостиную и расположились в просторном кабинете Апраксиной, занимавшем половину первого этажа ее дома. Инспектор привычно достал с полки со справочной литературой большую хрустальную пепельницу, уселся в кожаное кресло, поставил пепельницу на подлокотник, закурил и приготовился терпеливо ждать.

Апраксина достала из футляра лупу, расстелила перед собой кусочек плотного сукна, пинцетом извлекла газетную вырезку из пакета, разложила ее на сукне, расправила ее и закрепила портновскими булавками. Затем она набрала на компьютере отчетливо видные слова и буквы объявления, заполняя точками места стершихся знаков. Получилось у нее следующее:

……………я опытная си…………

……………и больной со…………

……………д. комн. в з……………

…………….Г. Оплата по…………

Затем она взяла лупу и углубилась в изучение текста, сразу же внося разобранные знаки на компьютер. Через полчаса текст на экране монитора имел уже следующий вид:

……….уется опытная сидел…………….

………елой больной со зн……………

…………я отд. комн. в загор…………

…………м, ФРГ. Оплата по с…………

Все остальные знаки стерлись. Инспектор объяснил, почему это случилось:

– Бумажка лежала в заднем кармане брюк несчастной девушки и была, видимо, случайно выстирана вместе с ними в стиральной машине. Но бумажка с объявлением была сложена втрое, текстом внутрь – это и спасло середину текста. На оборотной стороне текст полностью стерт.

– Понятно, – кивнула Апраксина. Она продолжила восстановление текста уже просто по смыслу, и у нее получилось следующее:

…срочно требуется опытная сиделка……….

…к престарелой больной со знанием……….

предоставляется отд. комн. в загородном

доме ……………….м, ФРГ.

Оплата по соглашению

Она перевела получившийся текст инспектору.

– Браво! – воскликнул тот.

– Погодите. Это не стопроцентно достоверно, у меня есть сомнения. При составлении подобных объявлений делают совершенно немыслимые в других текстах сокращения.

Она подумала еще и кое-что изменила в тексте. Теперь первая и вторая строчка выглядели так:

Срочно требуется опытная сиделка

по уходу за престарелой больной

со знанием…………

– Здесь мог быть указан любой язык: румынский, мальгашский, но, скорее всего, конечно, немецкий или русский или даже оба.

Инспектор следил за нею, напряженно хмуря лоб.

– Графиня! – взмолился он. – Неужели вы всерьез думаете, что моих убогих случайных познаний в русском языке хватает, чтобы следить за цепью ваших рассуждений?

– А от вас никто этого и не ждет, инспектор. Вы присутствуете, ждете от меня чудес, как всегда, и этого вполне достаточно, чтобы стимулировать мою мысль. Вы ведь верите в то, что мы найдем убийцу?

– Конечно, без всяких сомнений!

– Вот и отлично. Пока это все, что требуется от вас на данном этапе. Теперь я должна буду отправиться в русскую библиотеку и просмотреть все номера «Русской мысли» за… Понятия не имею, за какое время! На нашей «русалочке» были светлые летние брюки, как помнится?

– Да, узкие спортивные брюки из плотной холстины.

– Она могла носить их постоянно, могла надеть их в первый раз в этом году, и тогда это прошлогоднее объявление, но могла не носить их вообще год или два, и тогда моя задача усложняется. Современная одежда – это нечто непредсказуемое! Начнем с того, что у всех ее просто слишком много: я знаю дам, которые понятия не имеют, что именно хранится у них в шкафах с одеждой!

– С моей женой точно такая же история, – кивнул инспектор.

– Ну вот видите!.. И даже молодежь не так уж слепо следует сезонным и годовым изменениям моды. Кстати, а сколько лет было этой девушке, что на этот счет говорит экспертиза?

– Лет двадцать пять – двадцать восемь.

– Если она недавняя эмигрантка из Советского Союза, можете смело сбросить лет пять.

– Почему?

– Эти девушки, как правило, быстрее взрослеют. Ей может быть всего лет двадцать с небольшим, а по виду и состоянию организма она будет похожа на западную женщину под тридцать. Это объясняется как неправильным питанием и хронической нехваткой витаминов, так и психологическими перегрузками, которым они почти все подвержены.

– Понимаю. Ну что ж, графиня, к сожалению, это все, что у нас пока есть, и потому разрешите мне откланяться. Желаю вам успеха с просмотром газет и жду вашего звонка.

– Да, я сразу же позвоню, если найду это объявление, а там мы с вами решим, что делать дальше. Не торопитесь! Мы выйдем вместе. Можете подождать меня здесь или внизу в гостиной, я должна переодеться.

Инспектор спустился вниз, а графиня поднялась наверх, где под крышей дома была ее спальня. Там стоял огромный платяной шкаф, Апраксина подошла к нему, распахнула дверцы и задумалась.

– Совершенно не представляю, что мне сегодня надеть? Надо бы навести тут порядок и куда-то пристроить лишнюю одежду, – сказала она себе вслух, задумчиво глядя на плотно притиснутые друг к другу ряды вешалок с одеждой. Сбросив с себя голубой спортивный костюм, в котором она запросто принимала инспектора, Апраксина принялась рассеянно трогать вешалки указательным пальцем.

– Это? А может быть, это? А что это за серенький костюмчик? Ну совершенно не представляю, откуда он у меня! По-моему, он довольно мил. Вот его-то я и надену.

Глава 4

У каждого детектива свои методы, и чем их больше в его арсенале, тем лучше, считала Апраксина. Один из ее приемов носил кодовое название «По секрету всему свету» и означал, что она рассказывает об очередном своем деле как можно большему числу своих знакомых, а то и незнакомых. Ее совсем не беспокоило, что таким образом и преступник может быть извещен о том, что им интересуется «сама графиня Апраксина». Она полагала, что это вовсе неплохо для дела, если преступник будет встревожен и деморализован: он может впасть в панику и, стараясь спрятать улики, вдруг обнаружит себя самым неожиданным образом. Она прибегала к этому методу особенно в тех случаях, когда у нее не было никаких улик; вот и в деле о «русалке в бассейне» она решила поступить именно таким образом.

Придя в русскую библиотеку Толстовского фонда, графиня тут же рассказала обеим библиотекаршам, что именно она намерена искать в «Русской мысли». Танечка, уже довольно давно работавшая в библиотеке, понимающе кивнула головой и пошла за подшивками газет. Зато второй библиотекарь Виктория, недавно приехавшая с Украины (ИЗ Украины, как она говорила, – совершенно непереносимый на слух Апраксиной демократический «новояз», уже подхваченный радио Свобода и новоэмигрантской прессой), слушала Апраксину с огромным интересом. Увидев ее широко распахнутые черные глаза и слегка приоткрытый рот, Апраксина уселась поудобнее и стала рассказывать подробнее.

– Неужели бедную утопленницу обнаружила САМА Марго Перес? – спросила потрясенная слушательница. Конечно, новенькая библиотекарша уже познакомилась с Птичкиными творениями, благо стараниями автора они занимали в библиотеке целых три полки. Читатели библиотеки с удовольствием брали читать ее книги, хотя выходили они по-немецки; ведь это же была своя, мюнхенская писательница, да еще и до сих пор живая! – ну, значит, и немецким ее книгам было самое место в русской библиотеке.