Сильнодействующее средство - Эрик Сигал

— А дальше? — наседала Тони.

— А дальше — твоя очередь рассказывать о себе, — ответил Адам, рассчитывая вызвать ее на откровения.

Но Тони вдруг вспомнила, что опаздывает на работу и что через пятнадцать минут ей надо быть в Министерстве юстиции. «Вечером договорим», — пообещала она. Адаму ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Впрочем, он подозревал, что Тони будет весь день воздвигать свои душевные баррикады.

Он оказался прав. У него было такое чувство, словно он танцевал на костюмированном балу с девушкой, которая так и ушла домой, не снимая маски. Как ни странно, но, даже зная некоторые интимные моменты жизни Тони, Адам был вынужден признать, что, по сути, ничего о ней не знает. Перед отъездом в Бостон он не удержался и сказал ей на прощанье:

— Что ж, Тони, было очень приятно так и не узнать тебя поближе.

Разумеется, уехал Адам только тогда, когда пришли результаты третьего анализа крови. По словам Пенроуза, о таких анализах можно было только мечтать. Они с Адамом пришли к общему мнению, что теперь уже можно смело говорить о положительном результате.

Хартнелл был на седьмом небе. Проговорив целый час со своим бесценным Шкипером, он вызвал на аудиенцию Адама.

— Выслушайте меня, Куперсмит, и выслушайте внимательно. Я обладаю огромным влиянием, а благодаря вашему шефу буду обладать им еще долго. Я перед ним в долгу. Так вот. Скажите мне, молодой человек, чего бы Макс Рудольф хотел больше всего на свете?

Адам приблизился к старику и едва слышно произнес:

— Эти мышки — лишь одно из многих научных достижений Макса. Думаю, он как никто другой достоин Нобелевской премии.

— Это не проблема, — буркнул Босс.

5

Изабель

В Реймонде да Коста снова взыграли бесы. Отправив сына в школу, а жену на работу, он с удвоенной энергией принялся пестовать гений дочери.

Одним из преимуществ его работы на факультете было отсутствие строгого графика. От него требовалось обязательное присутствие в определенные часы лабораторных занятий, в остальном же Реймонд был волен планировать свое время сам. При желании налаживать аппаратуру для работы профессоров-физиков он мог хоть по ночам. Для того образа жизни, к которому он теперь перешел, подобная свобода казалась неоценимой.

Он принялся без конца проверять способности Изабель, стараясь определить границы ее интеллекта.

Играя с дочерью в кубики на полу, Рей как-то разместил в ряд шесть красных кубиков, а параллельно выставил три белых.

— Изабель, сколько здесь красных кубиков?

Девочка бойко сосчитала:

— Шесть.

— А белых?

— Три.

— А сколько всего?

Малышка на мгновение задумалась, после чего уверенно ответила:

— Девять.

— Дорогая, я тут кое-какие книги прочел, — сообщил Рей жене, когда она пришла с работы. — Так вот, они пишут, что объединение геометрических объектов разных цветов в одну группу под силу только семилетнему ребенку.

Мюриэл улыбнулась.

— Ты уверен, что ты ее не натаскал?

— Не говори глупостей. Сейчас сама увидишь.

Изабель тем временем играла в гостиной. Отец призвал ее к себе, взял лист бумаги для рисования и написал:

6 + 5 =

Девочка взяла у него листок и тут же приписала: 11.

Реймонд торжествующе взглянул на жену.

— Ну что, — с гордостью произнес он, — у нас, кажется, растет Эйнштейн, а?

— Нет, — поправила Мюриэл, — у нас растет Изабель да Коста.

Поначалу оба радовались незаурядным дарованиям дочери. Только временами Мюриэл испытывала угрызения совести при мысли о милом, ласковом, но таком обыкновенном Питере — его теперь отправляли по утрам в школу, как почтовую посылку.

Теперь, когда господь наградил его действительно одаренным ребенком, Реймонд был исполнен решимости всеми силами поощрять дочь к учебе. Он злился, что Изабель приходится на три часа в день отводить в сад, где с нею занимаются безмозглые воспитательницы. Однако, поскольку жена считала, что ребенку для развития требуются игры со сверстниками, Рей скрепя сердце внес изменения в свой рабочий график и теперь в лабораторию ходил по утрам.

Перечитав Пиаже, Реймонд стал мучиться вопросом, когда его дочь будет в состоянии мыслить абстрактными категориями. Он придумал простейший тест.

— Изабель, смотри, я сейчас выберу число, но тебе его не назову. Пусть это будет «икс».

— Хорошо, — радостно ответила девочка.

Он взял листок бумаги и написал:

x + 5 = 12

x = 12 — 5

x = 7

— Тебе понятно, детка?

— Конечно.

— А теперь я напишу другую тайную формулу: x + 7 = 4 + 11. Чему же равен x?

Девочка чуть подумала и с восторгом объявила:

— Восьми.

Реймонд разинул рот. Малышка не просто продемонстрировала абстрактное мышление, но совершила выдающийся скачок в новой для себя системе координат.

С этого судьбоносного момента жизнь в доме да Коста переменилась. Изабель стала чем-то вроде принцессы из сказки, охраняемой огнедышащим драконом. Реймонд изрыгал языки пламени на всякого, кто осмеливался приблизиться к Изабель с невинной мыслью с ней подружиться.

Мюриэл и сама понимала, что дочь талантлива, но твердо решила, что не даст превратить ее в белую ворону. Она всеми силами пыталась создать для гениальной от природы девочки нормальную среду. И из-за этого у нее постоянно происходили стычки с мужем. Например, стоит ли посылать ее в начальную школу.

— Школа только затормозит ее развитие, — твердил Рей. — Тебе не кажется, что это будет несправедливо по отношению к девочке?

Да, по этому поводу Мюриэл разделяла его опасения.

— Реймонд, я не сомневаюсь, что с тобой она может многому научиться быстрее, чем в школе. Но с кем же ей дружить?

— Что ты хочешь этим сказать? — не понял Рей.

— Ей нужно общаться со сверстниками. Если, конечно, ты хочешь, чтобы она выросла нормальной девочкой.

Мюриэл была внутренне готова к вспышке гнева, но этого не случилось.

— Послушай меня, дорогая, — негромко сказал Рей. — Слово «нормальный» вообще не подходит к нашей дочери. У нее беспрецедентные способности. Можешь мне поверить, она с удовольствием со мной занимается. Да у нее просто ненасытная жажда познания! Ей хочется знать все больше и больше.

Мюриэл попробовала разобраться в своих переживаниях. Мужа она любила и не хотела разрушать семью. Если и дальше оспаривать каждое его решение, страдать будут не только они, но и дети. Причем оба.

Решение далось нелегко, но Мюриэл пришла к заключению, что альтернативы нет. Злясь в душе, она сумела сохранить стоическую выдержку, когда Реймонд проинформировал отдел образования, что его дочь больше не будет ходить ни в детский сад, ни в школу и что он сам возьмет на себя обязанности по ее обучению.

В одном Мюриэл была тверда: когда пришло время, она, не обращая внимания на ворчание мужа, записала дочь в среднюю школу.

При одном условии (Рей вечно ставил ей какие-то условия): переступив порог дома, девочка будет немедленно садиться с ним за занятия. И никаких поблажек.

Мюриэл, конечно, гордилась талантами дочери. Но с радостью отмечала, что Изабель вполне способна общаться со сверстниками. Например, она с удовольствием обсуждала с подружками истории о Винни-Пухе и Пятачке. Разница была лишь в том, что Изабель прочла эту книжку сама.

Дважды в неделю к Мюриэл домой приходили ученики — дети, обучающиеся игре на скрипке. Иногда она давала им поиграть на давно заброшенной сыном скрипке-четвертушке.

Как-то раз Мюриэл оставила скрипку на журнальном столике. И пока Рей проверял лабораторные студенческие работы, а сама Мюриэл готовила ужин, инструмент взяла в руки Изабель. Подражая тому, как это делали ученики на занятиях, девочка прижала скрипку к плечу, взяла смычок и провела им по струнам.

Раздался резкий скрип, услышав который Мюриэл сразу же выбежала из кухни. И, замерев в дверях, стала исподволь наблюдать за дочерью.

Изабель сделала еще несколько попыток, и с каждым разом ля под ее смычком звучало все чище. Потом она стала исследовать струну большим пальцем и обнаружила си. Что это было си, она, конечно, не знала, но осталась довольна звуком.

Вскоре ее опыты увенчались ля-диезом.

Больше мать прятаться не смогла. Она вошла в комнату и как можно более небрежно бросила:

— Неплохо получается, девочка. На этих трех нотах ты уже можешь кое-что сыграть. Давай-ка я покажу.

Мюриэл прошла к пианино и подыграла дочери.

Она была в таком восторге, что не утерпела и поделилась своим открытием с мужем. Рей тоже обрадовался, но одновременно встревожился, не станет ли жена соблазнять дочь миром музыки.

— Слушай, это просто фантастика! — пробурчал он. — Ты отдаешь себе отчет, что ей не намного больше лет, чем было Моцарту, когда он стал музицировать на скрипке?