Разум. Творческий отклик на сейчас - Бхагаван Раджниш

Нельзя принудить Будду следовать глупым людям, а глупых людей много — большинство, девяносто девять и девять десятых процента. За ними большая власть, власть насилия — и они её показывают, когда в этом возникает необходимость.

Выживание сильнейшего

Человеческое существо стоит перед дилеммой — по той простой причине, что оно не только разумно, но и осознаёт собственный разум. Именно это свойство для человека уникально — это его привилегия, его прерогатива, его слава — но оно очень легко может превратиться в агонию Человек осознаёт, что он разумен. Это сознание приносит собственные проблемы. Первая проблема состоит в том, что это создаёт эго.

Эго не существует нигде, кроме как в человеческих существах, и эго начинает расти, по мере того как растёт ребёнок. Родители, школы, колледжи, университет — все они помогают усилить эго, по той простой причине, что веками человеку приходилось бороться за выживание, и идея, что только сильные эго могут выжить в жизненной борьбе, стала фиксацией,глубокой бессознательной обусловленностью. Жизнь превратилась в сущую борьбу за выживание. И учёные придали ей ещё больше убедительности теорией «выживания сильнейшего». Мы помогаем каждому ребёнку становиться сильнее и сильнее в эго, и именно из-за этого возникает проблема.

Когда эго становится сильным, оно окружает разум, словно густой слой темноты. Разум — это свет, эго — темнота. Разум очень деликатен, эго очень твёрдо. Разум подобен цветку, эго подобно скале. И если вы хотите выжить, говорят они — так называемые авторитеты — вы должны стоять, как скала, вам нужно быть сильными, неуязвимыми. Вы должны стать крепостью, закрытой крепостью, чтобы на вас нельзя было напасть снаружи. Вы должны стать неприступными.

Но тогда вы становитесь закрытыми. Тогда вы начинаете умирать в том, что касается разума, потому что разуму требуются открытое небо, ветер, воздух, солнце, чтобы расти, расширяться, течь. Чтобы оставаться живым, ему нужен постоянный поток; оставаясь застойным, мало-помалу он становится мёртвым явлением.

Мы не позволяем детям оставаться разумными. Первая проблема в том, что если они разумны, они будут уязвимыми, они будут деликатными, они будут открытыми. Если они разумны, ани смогут увидеть в обществе множество ложных вещей — в государстве, в церкви, в системе образования. Они станут бунтарями. Они будут индивидуальностями; их нелегко запугать. Их можно раздавить, но нельзя поработить. Их можно разрушить, но нельзя принудить ни к какому компромиссу.

В одном смысле разум очень мягок, мягок, как цветок розы, в другом — обладает собственной силой. Но эта сила — тонкая, не грубая. Эта сила — сила бунтарства, бескомпромиссного подхода. Человек готов умереть, человек готов страдать, но не готов продать свою душу.

А всё общество нуждается в рабах; оно нуждается в людях, которые действуют как роботы, машины. Оно не хочет людей, оно хочет механизмы. Поэтому вся обусловленность делает сильным эго. Эго служит двойной Цели. Во-первых, оно придаёт человеку чувство, что теперь он сможет бороться в жизни. И, во-вторых, служит Целям общественных интересов. Теперь можно эксплуатировать этого человека; можно использовать его как средство достижения собственных целей.

Поэтому вся система образования вращается вокруг идеи амбиций; она создаёт амбициозность. Амбициозность — не что иное, как эго. «Стань первым, стань самым знаменитым. Стань премьер-министром или президентом. Достигни всемирной известности, оставь след в истории». Вас не учат жить тотально. Вас не учат любить тотально. Вас не учат жить в духовном изяществе, вас учат эксплуатировать других ради собственных целей. И мы думаем, что умные люди — это те, кто достигает успеха. Они коварны, а мы называем их умными. Это не разумные люди.

Разумный человек никогда не использует другого как средство; он уважает другого. Разумный человек может видеть равенство людей. Да, он видит и различия, но различия ничего не меняют в том, что касается равенства. Он полон безмерного уважения к свободе других. Он не может их эксплуатировать, он не может низвести их до вещей, он не может сделать других людей ступенями к выполнению какого-то абсурдного желания быть первым. Но мы продолжаем обусловливать детей.

Прежде чем произойдёт эта обусловленность, дети безмерно разумны. Это говорил Будда, Лао-цзы, Иисус — все пробужденные. Иисус говорит: пока вы не станете как маленькие дети, для вас нет надежды. Снова он говорит: «Пока вы не станете как маленькие дети, вы не сможете войти в моё царство божье». Снова и снова он повторяет одно из своих самых красивых изречений: «Блаженны те, кто последний в этом мире, ибо они будут первыми в моём царстве божьем». Он учит неамбициозности — быть последними. Он говорит: блаженны кроткие, ибо им принадлежит царство божье — кротким, скромным людям, которые стоят в очереди последними. Было естественно, очень естественно, что общество, в котором он родился, обратилось против него — потому что он разрушал сами корни национальной амбициозности.

А евреи были очень амбициозными людьми, амбициозными до такой степени, что веками, невзирая на все опасности, пронесли в умах идею, что они — избранный Богом народ. Тысяча и одно бедствие случилось из-за этой глупой идеи; если они смогут её отбросить, то будут приняты миром. Но они не могут её отбросить — в неё вовлечено всё их эго. И это древнее эго, ему, по меньшей мере, три тысячи лет. Со времён Моисея евреи носили идею, что они — избранный Богом народ. И вот приходит человек, который говорит: «Будьте последними!» Наше предназначение — быть первыми, а он говорит: «Будьте скромными и кроткими!» Мы — избранный Богом народ! Если мы будем скромными и кроткими, первыми станут не избранные! А евреи — очень земные люди; они не слишком заботятся о мире ином. Они принадлежат этому миру — «Кто знает о мире ином? Он говорит: „Если вы последние здесь, то будете первыми в моём царстве божьем». Но где твоё царство божье? Может быть, это только вымысел, только мечта».

Иисус кажется мечтателем, может быть, поэтом. Но он разрушает само их основание. Они не могут его простить; они даже сейчас его ещё не простили. Они всё ещё носят идею: «Мы — избранный народ». Они много за это страдали; и чем больше они страдали, тем сильнее становилась идея — потому что если вам приходится сталкиваться со страданием, вам придётся становиться более и более эгоистичными, подобными скале, чтобы вы могли бороться, сражаться, чтобы никто не мог вас разрушить. Но они также стали очень закрытыми.

Иисус создавал для них возможность открытости; они его отвергли. Он звал их выйти под открытое небо. Он предлагал им просто стать обычными: «Отбросьте весь этот вздор о том, что вы особенные». Если бы они послушали Иисуса, вся история была бы другой, но они не смогли его послушать.

Индуисты не послушали Будду по той же причине — индуисты тоже несут идею, что они — самые святые люди в мире, и их страна — самая святая страна. Даже боги жаждут родиться в Индии! Никакая другая страна не может быть такой святой. И Будда сказал: «Всё это вздор!» Индуистам пришлось его отвергнуть. Буддизм был изгнан из Индии. Никакое общество не может терпеть людей, которые говорят правду, потому что кажется, что они саботируют саму структуру вещей.