Терской Фронт - Борис Громов

Начинаю повторный обход окрестностей, но теперь уже с сугубо меркантильной целью добыть чего полезного. Парочка в "партизанах" одаривает меня двумя "бывалыми" АКМами, причем у одного приклада нет совсем, а у второго, вместо штатного, к автомату прикручено какое-то коряво выструганное деревянное безобразие. Хорошо хоть ошкурить догадались. Тюнинг по-чеченски, блин! Кроме того, снимаю с них шесть ребристых металлических магазинов, два вполне приличных охотничьих ножа и, на вскидку, примерно полторы сотни автоматных патронов калибра 7.62 россыпью в старом солдатском вещмешке-"сидоре". "Разгрузки" не беру: старые, рваные, да еще и моими пулями побитые и кровью залитые. Не, нафиг! У снайпера разживаюсь, помимо СВДшки, еще и подсумком с пятью запасными магазинами, стареньким, вытертым почти до белизны "Макаровым" с единственным магазином, и самодельным ранцем, здорово похожим на РД-54, доверху забитым полосками копченого мяса. То ли самый "нехват"[12] в группе, то ли просто его очередь нести продукты была. Возле пинавшего Егора боевика подбираю вполне прилично сохранившийся АКМС с зачем-то нацепленным на складной приклад резиновым затыльником от ГП-25 и примкнутой "спаркой" из двух смотанных "валетом" рыжих пластиковых магазинов-"сороковок" для РПК старого образца. Переворачиваю труп на спину, поглядеть, нет ли чего еще. И зря! Найти один черт ничего не нашел, а вот настроение себе испортил: убитый оказался совсем мальчишкой, если судить по безусому лицу — хорошо если шестнадцать было, а то и меньше. Тьфу, мля, ребенка застрелил! Хотя, чего ты комплексуешь, Миша? Не окажись тебя рядом, чем бы сейчас этот ребенок занимался? И понравилось бы это занятие Оксане и Егору? Сомневаюсь... Самым "щедрым" оказывается бородатый командир маленькой банды: с него снимаю довольно неплохую РПС с двумя запасными "банками" к пулемету в специальных подсумках, кобуру с ПММ вполне приличной сохранности и при запасном магазине и старый, но неплохо сохранившийся ножевой штык. По виду — от СВТ-40. И где достал-то? В ранце на спине кроме каких-то завернутых в ткань объедков, которые я тут же отбрасываю в сторону, нахожу банку говяжьей тушенки, "консервный нож" для открывания патронных цинков и три гранаты: две видавшие виды, поцарапанные и помятые РГД-5 и еще один "музейный экспонат" — доисторическую РГ-43 в рубчатой осколочной "рубашке". О, блин! Такие и в первую чеченскую-то были незнамо каким раритетом, а уж теперь — и подавно! А еще там обнаружился толстый кожаный шнурок с нанизанными на него самодельными жетонами. "Умаров Хасанбек Исламович,. 22.09.2015 г.р. Охранная Рота Аргунской Комендатуры", "Сергеев Роман Юрьевич, Дорожная Стража ст. Петропавловская", "Терехов Андрей Степанович, Дорожная Стража ст. Петропавловская", "Керчинский Артем Васильевич, 10.07.2020 г.р. О (I) Rh + 3-я Рота ОсНаз, Ханкала"... Там было еще несколько, но читать дальше смысла не вижу, все и так понятно. Времена снятых скальпов и отрезанных ушей прошли — негигиенично, да и пованивает. Но отчетность — превыше всего! Сволочь! В сердцах, пинаю труп бородатого ногой под ребра и отхожу назад к "Бычку", свалив все свои "приобретения" в кучу возле стоящего на сошках РПК. Тимофей Владимирович с дочерью, как я вижу, тоже время зря не теряли: Егор уже лежит в кузове "Бычка" на каких-то тюках, там же, у края борта аккуратно уложены под старой, но чистой плащ-палаткой тела мужиков из Дорожной Стражи, снятый с турели ПК и принадлежавшие им автоматы. Егоров ремень старик уже нацепил себе на пояс, а карабин закинул за плечо. Трупы бандитов просто и без затей оттащены на обочину и уложены рядком.

— Спасибо тебе, парень, — говорит старик, подходя ко мне и протягивая руку. — Виноват я перед тобой, извини.

— Брось, Владимирыч, в чем виноват-то? — отвечаю я, пожав протянутую ладонь. — В том, что сходу подозрительному типу не поверил? Так я, честно говоря, на твоем месте точно так же себя вел бы. Не пристрелил, оружие и снаряжение вернул — уже не мало. Так что, не за что тебе извиняться.

— Да что ты заладил, Владимирыч, Владимирыч, зови дед Тимоха, меня все так зовут.

— Ладно, договорились.

— А ведь ты не местный, Миша, — вдруг задумчиво говорит старик. — Издалека?

— Да уж, не местный...

— Оно и видно. Местные б уже давно с нохчей "волчьи головы" резать кинулись.

Когда я шмонал трупы, то и впрямь заметил на рукавах у всех пяти чеченцев почти одинаковые вышитые гладью оскаленные волчьи головы на фоне двух тейповых башен.

— А что, за них что-то получить можно?

— Так Генерал-Губернатор, дай бог ему здоровья, еще когда за каждый такой десять рублей серебром назначил. Сдать за награду можно в любой Комендатуре.

— И что, никто не мухлюет?

— Да были желающие. Поймали и вздернули. Новых не нашлось пока.

— Однако... Спасибо за совет, не знал. Да, кстати, а с оружием Стражи чего?

— Ну, вообще, конечно, можешь и себе забрать, или в ближайший Отдел Дорожной Стражи сдать за выкуп. Но это тебе в минус будет. Не дело это, на смерти братьев по вере деньгу зашибать. Не по-христиански.

Я киваю, мол, понял, и, отойдя на обочину к трупам боевиков, ножом отхватываю от рукавов куски ткани с вышивками.

Когда возвращаюсь, Оксана уже сидят в кабине ЗИЛа, а дед Тимоха стоит у кучи моих трофеев..

— Ну, чего, Миша, предложение у меня к тебе есть: может с нами в Червленную двинешь? Или какие иные планы есть? У нас там и оружейная лавка есть, туда можно все это добро сдать, если оно тебе не нужно. И Комендатура, за "бошки" деньги получить. И трактир хороший, там как раз ваши собираются.

— Что, на все Червленную один трактир?

— Почему один? — даже обижается Тимофей Владимирович. — Трактиров у нас только больших четыре, но ваши только в "Псарне" сидят. Ее бывший наемник Кузьма Четверть держит, вашему брату у него скидка. Давай, поехали. Опять же, маскхалат твой вернуть надо. Не здесь же Ксюшке его снимать?

От такого предположения Оксана залилась краской и стрельнула в мою сторону чернючими глазами. Не собираюсь ли я свое имущество назад прямо сейчас потребовать? Причем, по взгляду и не понять, боится она этого, или совсем даже наоборот. Тьфу, блин, так и не научился я в свои тридцать четыре женщин понимать!

— Ладно, дед Тимоха, уболтал, поехали. А с этими, — я киваю в сторону трупов на обочине, — и с УАЗиком чего делать будем?

— А что мы можем? УАЗу хана, радиатор и движок пулями сильно побило. Так что, в Червленной на въезде старшему наряда Стражи скажем, они за своей техникой точно поедут. Если не починят, так на запчасти разберут. Ну, и этих прикопают заодно.

— Понятно.

Я закидываю свои трофеи в кузов "Бычка" на какие-то плотно набитые брезентовые баулы рядом с Егором и лезу в кабину. Поехали.

Едем довольно шустро, насколько позволяет состояние дороги. Нет, можно было бы и побыстрее, не развалились бы, но с раненым в кузове играть в Шумахера не стоит. Я загодя достал из трофейного ранца несколько кусков мяса и сейчас с удовольствием лопаю. Вкусно. Похоже на говяжий балык, что я когда-то пробовал на Украине. Вот только специй, на мой взгляд, многовато. Я хоть острое и люблю, но тут — явный перебор. А дед Тимоха рассказывает мне про свое житье-бытье, про то, что держит в Червленной небольшую, но популярную в народе лавочку, торгующую экипировкой, снаряжением и форменной одеждой и обувью. Товар закупает оптом в Моздоке. Решаю кинуть первый пробный камень и проверить, сильно ли изменился Моздок за эти тридцать лет..

— В "Икаре"[13] покупаешь?

— Не только, но и там тоже, — отвечает дед Тимоха и продолжает свой рассказ.

Домой они обычно возвращаются с большими военными конвоями, такой как раз, выйдет из Моздока и пойдет в Ханкалу послезавтра. Но у какой-то подружки Егора и Оксаны завтра день рождения, они в складчину уже и подарок прикупили. Вот и уговорили отца выехать вчера, напросившись в компанию к знакомому патрулю Дорожной Стражи. М-да, вот и прокатились...

Доедаю мясо и достаю из РДшки флягу с зеленым чаем. Делаю пару больших глотков. Нет, жить определенно хорошо! Спохватившись, предлагаю угоститься попутчикам. Дед Тимоха, объезжающий очередную промоину на дороге только отрицательно крутит головой, а вот Оксана берет у меня протянутую флягу.

— Ой, а что это такое?

А, ну да, видимо чай "Липтон" тут не так хорошо известен, как в наше время. Вдруг захотелось подурить. Я делаю страшное лицо и зловещим хрипящим шепотом сиплю:

— А это, девица, зелье приворотное! Теперь навек моя будешь!!!

Несколько секунд наблюдаю, как испуганно вытягивается ее симпатичное личико, и широко раскрываются и без того большущие глаза, а потом, не выдержав, сначала прыскаю в кулак, а потом начинаю хохотать в голос.

— И не стыдно тебе, взрослому мужику, девчонку-то кошмарить? — укоризненно, но широко при этом улыбаясь, качает головой дед Тимоха.