Лесной экстрим. В погоне за снежным человеком - Эдуард Веркин

Вторым пошел Жмуркин. Жмуркин вспрыгнул на ствол, прошел по нему метра два и сразу же вернулся обратно.

– Высотобоязнь – признак одаренных натур, – изрек Жмуркин и сел на дерево верхом.

Жмуркин перебирался долго – верхом ползти было не очень удобно. Зато надежно.

– Командир всегда последний. – Генка заткнул топорик за пояс, залез на ствол и, посвистывая, пошагал над рекой.

Он дошел до середины дерева, как вдруг из лесной чащи раздался тоскливый протяжный рев. Генка вздрогнул и закачался.

– Держись! – крикнул Витька. – Руки в стороны!

Жмуркин присел от страха и чего-то зашептал.

Генка балансировал над водой. Казалось, что он танцует какой-то странный дерганый танец, смысл которого заключается в беспорядочных резких движениях рук и ног.

Вой повторился.

Генка устал балансировать, оттолкнулся от ствола и красиво нырнул в воду. Вынырнул у самого берега, ухватился за корень, подтянулся до края обрыва. Витька и Жмуркин протянули ему руки и вытащили наверх.

Генка быстро огляделся, подхватил с земли толстую корягу.

– Мосты за собой надо сжигать, – сказал Генка.

Он подсунул под ствол корягу, навалился на нее всем весом и столкнул дерево с обрыва. Вода булькнула, течение поволокло верхушку дерева, камень сорвался с противоположного берега, и бывший мост медленно поплыл вниз по течению.

Ребята быстро уходили в лес, молча и сосредоточенно, стараясь ступать по мягкому синеватому мху и то и дело оглядываясь. С противоположного берега продолжали обиженно выть. Жмуркин все время оглядывался, и, чтобы он не задерживал продвижение маленького отряда, Генка велел ему считать шаги. Когда Жмуркин насчитал пятнадцать тысяч, Генка велел тормозить.

– Довольно. – Генка остановился. – Пора шалаш делать. Если идти дальше, то не успеем до темноты. Опять на дерево лезть придется…

– Как шалаш-то строить? – Жмуркин привалился к ближайшей сосне. – Я никогда не строил…

– Легко! – Генка выхватил топор. – Шалаш на быструю руку строить легко. Я видел, как это делается.

– Ну-ну. – Витька привалился к сосне рядом со Жмуркиным. – Посмотрим.

– Для строительства шалаша необходимо… – Генка огляделся. – Вон та деревягина, похожая на рогатину, необходима.

Генка подошел к молодой елке, раздваивающейся в двух метрах от земли, размахнулся и почти под корень свалил ее с одного удара. Обрубил двойную верхушку и заострил конец.

– Это надо воткнуть в землю против вот этого дерева, – Генка сунул елку Жмуркину и указал пальцем на дерево непонятного происхождения – то ли можжевельник, то ли лиственницу.

Жмуркин с Витькой легко воткнули рогатину в мягкую почву и подперли ее с трех сторон рогатками поменьше. Генка тем временем вырубил из березки длинную жердь и подобрал с земли еще несколько жердей покороче. Один конец длинной жерди Генка укрепил в развилке рогатины, другой пристроил в дупле «можжевелолиственницы». Короткие жерди Генка пристроил к длинной поперечине с обеих сторон – получился похожий на палатку треугольный домик.

– Теперь надо уложить на поперечины лапник – и готово, – сказал Генка. – Давайте ломать ветки.

Наломать еловых веток и уложить их на жерди труда не составило. К тому же ребятам после активного дня на воздухе очень хотелось спать – поэтому они спешили и строительство закончили быстро.

– Ну вот, на все про все полчаса ушло, – довольно сказал Генка и сильно пнул получившееся сооружение.

Шалаш выстоял.

– Вокруг окопать бы еще надо. – Витька осматривал шалаш с разных сторон. – На всякий случай…

– Некогда. – Генка забрался внутрь. – Спать хочется. Да и дождя сегодня не будет – лягушки не квакали.

– Змеи могут заползти… – Витька зевнул и тоже забрался внутрь.

– Змеи? – спросил снаружи Жмуркин.

– Анаконды, – ответил Витька. – Анаконды и боа-констрикторы. Они залезут к тебе на грудь, Жмуркин, всю ночь будут смотреть тебе в глаза, а потом устроят констрикцию…

– Я серьезно ведь. – Жмуркин бродил вокруг шалаша, проверяя, не выглядывают ли изо мха эти самые боа-констрикторы[10].

Но людоедских змей видно не было, Жмуркин помучился-помучился и тоже залез под хвою.

– Не бойся, Жмуркин, – уже сквозь сон сказал Витька. – Змеи тебе не страшны.

– Почему это? – спросил Жмуркин.

– Змея змею не кусает, – пояснил Витька и громко захрапел.

– Сам дурак, – сказал Жмуркин, но Витька его уже не слышал.

Жмуркин поворочался.

– Ген, – прошептал он. – Ген, а снежный человек к нам не залезет?

Генка не ответил.

Жмуркин подумал, что, наверное, снежный человек должен опасаться человеческого жилья, и успокоился. Но затем все-таки протянул руку, нащупал Генку, вытащил у него из-за пояса топорик и засунул под сосновые ветки рядом с собой. После этого Жмуркин уснул, и ему, как всегда, ничего не приснилось.

А Витьке вот приснился сон. В этом сне Витька сам почему-то был снежным человеком и водился в глухом лесу. Но покоя ему в этом лесу не давали то охотники, то рыбаки, то туристы, то журналисты, то ловцы снежных людей и летающих тарелок. И вот однажды он пошел погулять, и его поймал отряд скаутов[11] из города. Сначала они его для порядка поколотили, а потом заставили собирать цветной металл в пользу голодающих детей Эфиопии. И он целый день бродил по городской помойке и собирал старые аккумуляторы. Аккумуляторы были очень тяжелые…

Витька проснулся от странного звука. Совсем рядом от него кто-то громко и часто дышал. Витька сел.

– Ген, – позвал он. – Это ты дышишь?

– Нет, – ответил Генка. – Не я.

– Жмуркин?

– Это не я, – дрожащим голосом ответил Жмуркин. – Это за стеной.

– Черт! – Генка тоже сел. – Это он.

– К-кто он?! – спросил Жмуркин, уже заикаясь.

– Кто-кто, Жак Ив Кусто, – передразнил Генка. – Ясно же, кто!

Генка принялся шарить руками вокруг, выискивая топор.

– А что ему надо? – спросил Жмуркин.

– Перекусить хочет… – ответил Генка. – Жмуркин, топор ты стянул?

– Ага, – прошептал Жмуркин.

– Смотри, держи его. А теперь не шевелитесь.

Витька стал не шевелиться. Хотя это давалось ему нелегко. Дышали с ним рядом, и чувствовалось, что дышит крупное существо. Витька даже понюхал воздух, но через хвою шалашных стенок ему не удалось ничего разобрать. Вдруг у Витьки возникла идея – просунуть руку через переплетение веток и пощупать это существо. Потом можно будет всем рассказывать, что он трогал настоящего снежного человека. Витька уже потянул к стене руку…

Дыхание переместилось вперед.

– Куда это он пошел? – спросил Жмуркин.

– К выходу, – неуверенно ответил Генка. – Вернее, ко входу. Топор где?

Жмуркин завозился, разыскивая топор.

– Давай топор сюда, – прошипел Генка. – Скорее!

– Не могу, – ответил Жмуркин. – Он под корнем застрял…

Возле входа в шалаш треснула ветка.

– Уходим через стенки, – продолжал командовать Генка. – Темно-то как… Жмуркин, ты найдешь, наконец, топор?!

Шалаш вздрогнул, и внутрь стало просовываться что-то большое и, как показалось Витьке, лохматое.

– Тикаем!!! – заорал сбоку Генка и рванул через стенку.

– И-и-и! – завизжал Жмуркин и полез вслед за ним.

Витька перекатился к другой стенке, раздвинул хвою и выполз наружу.

Снаружи было лишь немного светлей, чем внутри. Генка и Жмуркин нервно ждали его у сухой березы, Жмуркин сжимал в руке топорик.

– Скорее давай! – прошептал Генка. – Я там свой костюм оставил – он сейчас догадается и наружу вылезет.

Из шалаша и на самом деле слышалась возня и какое-то урчание. Шалаш трясся.

– Бежим. – Генка развернулся.

И вдруг стало тихо. Существо в шалаше перестало урчать и стало нюхать воздух, Витька слышал, как оно вбирает его в себя и с легким свистом выпускает.

– Получи! – не выдержал Жмуркин.

Генка хотел было перехватить его за руку, но не успел – Жмуркин размахнулся и запустил топориком в шалаш.

Из шалаша послышался визг, а затем сразу же злобный рык.

– Попал! – на лице Жмуркина нарисовался ужас, и он первым бросился бежать.

Генка и Витька за ним.

В этот раз они тоже бежали долго. Хотя, судя по звукам, снежный человек их не преследовал.

Глава 6 Оружие каменного века

– Надо вооружаться, – сказал Генка. – Этот снежный человек уже ничего не боится. Вооружаться, вооружаться и еще раз вооружаться!

– Вооружись своими соплями. Тоже мне, Чингисхан нашелся… – сказал Жмуркин. – Вам вообще не кажется, что мы тут по кругу ходим? Опять река, опять похожа на те, что мы уже видели. Мы тут уже были, что ли? Мне надоели эти реки…

Жмуркин опустил ноги в воду и теперь блаженствовал, закрыв глаза. Витька ноги не опускал – мозоль за ночь воспалилась, кожа облезла, и вода больно щипала ранку. Генке было просто лень расшнуровывать ботинки.

– Ты, Жмуркин, не выступай, – сказал Витька. – Ты нас сюда затащил, а теперь выступаешь!