Я не верю судьбе - Владимир Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1964
Городской романс
Я однажды гулял по столице — иДвух прохожих случайно зашиб, —И, попавши за это в милицию,Я увидел ее — и погиб.
Я не знаю, что там она делала, —Видно, паспорт пришла получать —Молодая, красивая, белая…И решил я ее разыскать.
Шел за ней — и запомнил парадное.Что сказать ей? — ведь я ж хулиган…Выпил я — и позвал ненагляднуюВ привокзальный один ресторан.
Ну а ей улыбались прохожие —Мне хоть просто кричи «Караул!» —Одному человеку по роже яДал за то, что он ей подморгнул.
Я икрою ей булки намазывал,Деньги просто рекою текли, —Я ж такие ей песни заказывал!А в конце заказал — «Журавли».
Обещанья я ей до утра давал,Повторял что-то вновь ей и вновь:«Я ж пять дней никого не обкрадывал,Моя с первого взгляда любовь!»
Говорил я, что жизнь потеряна,Я сморкался и плакал в кашне, —А она мне сказала: «Я верю вам —И отдамся по сходной цене».
Я ударил ее, птицу белую, —Закипела горячая кровь:Понял я, что в милиции делалаМоя с первого взгляда любовь…
1964
Я был слесарь шестого разряда
Я был слесарь шестого разряда,Я получки на ветер кидал, —Получал я всегда сколько надо —И плюс премию в каждый квартал.
Если пьешь, — понимаете сами —Должен чтой-то иметь человек, —Ну, и кроме невесты в Рязани,У меня — две шалавы в Москве.
Шлю посылки и письма в Рязань я,А шалавам — себя и вино, —Каждый вечер — одно наказанье,И всю ночь — истязанье одно.
Вижу я, что здоровие тает,На работе — все брак и скандал, —Никаких моих сил не хватает —И плюс премии в каждый квартал.
Синяки и морщины на роже, —И сказал я тогда им без слов:На фиг вас — мне здоровье дороже, —Поищите других фрайеров!..
Если б знали, насколько мне лучше,Как мне чýдно — хоть кто б увидал:Я один пропиваю получку —И плюс премию в каждый квартал!
1964
Ребята, напишите мне письмо
Мой первый срок я выдержать не смог, —Мне год добавят, может быть — четыре…Ребята, напишите мне письмо:Как там дела в свободном вашем мире?
Что вы там пьете? Мы почти не пьем.Здесь — только снег при солнечной погоде…Ребята, напишите обо всем,А то здесь ничего не происходит!
Мне очень-очень не хватает вас —Хочу увидеть милые мне рожи!Как там Надюха, с кем она сейчас?Одна? — тогда пускай напишет тоже.
Страшней, быть может, — только Страшный суд!Письмо мне будет уцелевшей нитью, —Его, быть может, мне не отдадут,Но все равно, ребята, напишите!..
1964
А люди все роптали и роптали
«День на редкость — тепло и не тает…»
День на редкость — тепло и не тает, —Видно, есть у природы ресурс, —Ну… и, как это часто бывает,Я ложусь на лирический курс.
Сердце бьется, как будто мертвецкиПьян я, будто по горло налит:Просто выпил я шесть по-турецкиЧерных кофе, — оно и стучит!
Пить таких не советуют доз, но —Не советуют даже любить! —Есть знакомый один — виртуозноОн докажет, что можно не жить.
Нет, жить можно, жить нужно и — много:Пить, страдать, ревновать и любить, —Не тащиться по жизни убого —А дышать ею, петь ее, пить!
А не то и моргнуть не успеешь —И пора уже в ящик играть.Загрустишь, захандришь, пожалеешь —Но… пора уж на ладан дышать!
Надо так, чтоб когда подытожилВсе, что пройдено, — чтобы сказал:«Ну а все же неплохо я пожил, —Пил, любил, ревновал и страдал!»
Нет, а все же природа богаче!День какой! Что — поэзия? — бред!..Впрочем, я написал-то иначе,Чем хотел. Что ж, ведь я — не поэт.
<Конец 1950-х — начало 1960-х>
«Про меня говорят: он, конечно, не гений…»
Про меня говорят: он, конечно, не гений, —Да, согласен — не мною гордится наш век, —Интегральных и даже других исчисленийНе понять мне — не тот у меня интеллект.
Я однажды сказал: «Океан — как бассейн», —И меня в этом друг мой не раз упрекал —Но ведь даже известнейший физик Эйнштейн,Как и я, относительно все понимал.
И пишу я стихи про одежду на вате, —И такие!.. Без лести я б вот что сказал:Как-то раз мой покойный сосед по палатеВстал, подполз ко мне ночью и вслух зарыдал.
Я пишу обо всем: о животных, предметах,И о людях хотел, втайне женщин любя, —Но в редакциях так посмотрели на это,Что — прости меня, Муза, — я бросил тебя!
Говорят, что я скучен, — да, не был я в Ницце, —Да, в стихах я про воду и пар говорил…Эх, погиб, жаль, дружище в запоев больнице —Он бы вспомнил, как я его раз впечатлил!
И теперь я проснулся от длительной спячки,От кошмарных ночей — <и> вот снова дышу, —Я очнулся от белой-пребелой горячки —В ожидании следующей снова пишу!
Конец 1950-х — начало 1960-х
«Если нравится — мало?..»
Если нравится — мало? Если влюбился — много? Если б узнать сначала, Если б узнать надолго!
Где ж ты, фантазия скудная,Где ж ты, словарный запас!Милая, нежная, чудная!..Эх, не влюбиться бы в вас!
<1961>
«Из-за гор — я не знаю, где горы те…»
Из-за гор — я не знаю, где горы те, —Он приехал на белом верблюде,Он ходил в задыхавшемся городе —И его там заметили люди.
И людскую толпу бесталанную С ее жизнью беспечной <и> зыбкой Поразил он спокойною, странною И такой непонятной улыбкой.
Будто знает он что-то заветное,Будто слышал он самое вечное,Будто видел он самое светлое,Будто чувствовал все бесконечное.
И взбесило толпу ресторанную С ее жизнью и прочной и зыбкой То, что он улыбается странною И такой непонятной улыбкой.
И герои все были развенчаны,Оказались их мысли преступными,Оказались красивые женщиныИ холодными и неприступными.
И взмолилась толпа бесталанная — Эта серая масса бездушная, — Чтоб сказал он им самое главное, И открыл он им самое нужное.
И, забыв все отчаянья прежние,На свое место все стало снова:Он сказал им три са<мые> нежныеИ давно позабытые <слóва>.
<1961>
«Люди говорили морю: „До свиданья“…»
Люди говорили морю: «До свиданья»,Чтоб приехать вновь они могли —В воду медь бросали, загадав желанья, —Я ж бросал тяжелые рубли.
Может, это глупо, может быть — не нужно, —Мне не жаль их — я ведь не Гобсек.Ну а вдруг найдет их совершенно чуждыйПо мировоззренью человек!
Он нырнет, отыщет, радоваться будет,Удивляться первых пять минут, —После злиться будет: «Вот ведь, — скажет, — люди!
Видно, денег куры не клюют».Будет долго мыслить головою бычьей:«Пятаки — понятно — это медь.Ишь — рубли кидают, — завели обычай!Вот бы, гаду, в рожу посмотреть!»
Что ж, гляди, товарищ! На, гляди, любуйся!Только не дождешься, чтоб сказал —Что я здесь оставил, кáк хочу вернуться,И тем боле — чтó я загадал!
<1962 или 1963>
