Академия наездников. Игрок - Зоя Анишкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затаила дыхание. Нас окутала мягкая золотистая дымка, на секунду создавшая впечатление, что мы не на стадионе вовсе. Она была нежной и невесомой, сотканной из самого легкого кружева…
А потом все пропало и вокруг снова воцарилась реальность. Такая гнетущая и напряженная. Огненный шар уснул, и теперь я точно чувствовала, что его жизни ничто не угрожает. Хоть здесь можно было вздохнуть с облегчением.
Гул голосов за спиной нарастал. Тим встал и поднял руку. Все мгновенно умолкли. Словно по команде вперед вышли ректор и грандтренер. Они хмуро осмотрели лежбище огромных драконов. Академидис спросил:
– Я так понимаю, Ксандр Норберн мертв? Сгорел в пламени этого дракона?
Шикнула на него. Еще чего не хватало, вдруг он услышит! На меня воззрились с возмущением. Позади деканы и академиками разгоняли образовавшуюся толпу. На поле оставались лишь команды.
В голове нарастала странная боль. Мы проиграли, Ксандр мертв, и как минимум в одном из этих событий была виновата я. Никогда не забуду его понимающий и обреченный взгляд. Кто бы ни стоял за этим убийством, он сделал это из-за меня.
Тим отошел от нас и медленно воздел руки вверх. Поманил, и все наблюдали, как хрустальный куб сорвался с постамента и полетел в нашу сторону. Тоже мне маг-волшебник.
Устав Академии в виде куска переливающегося хрусталя завис аккурат над центром поля, где мы стояли. К нему приблизился грандтренер и стал с интересом изучать. Спустя минуту он промолвил:
– Очень жаль одного из ваших адептов, но его смерть к самому матчу отношения не имеет. Сегодня у нас уникальное во всех отношениях соревнование. Судьбу игры решит устав Академии.
Слишком часто этот предмет стал решать судьбы. Где он раньше был? И почему лежал за семью печатями? И что скажет наша душенька? Покосилась на Тима, но тот спокойно стоял в ожидании вердикта. Как и все.
Я таким терпением не обладала. Да и нервишки шалить стали. Потому как пришло понимание, что, раз все стоят и чего-то ждут, то и результат матча может быть любым, значит, еще не все потеряно.
Команда Ксандра тоже стала осознавать это, что сразу отметилось на их вытянувшихся от страха лицах. Одно очко перевеса, и если качнуть чашу весов хоть немного…
Наверное, я должна была чувствовать опустошение. Человек умер, я стала заложницей бывшего дядюшки. Но… Я ощущала лишь будоражащий кровь азарт. Бешеный и опьяняющий. Казалось, что вот-вот свалюсь от переизбытка эмоций.
Сзади послышались тихие шаги. Мою руку накрыла большая мужская ладонь. Чейз. Не отняла ее – на это просто не было сил. Потом объясню ему, что для такого совершенно не то время и место.
Грандтренер подошел к кубу и тихо прокашлялся:
– Нам нужно знать, кто победил в игре. И почему так вышло, тоже неплохо было бы знать.
Глава 6. Тим
Устало привалился к дверному косяку. Этот день подошел к концу. Невероятный и такой печальный. За все то время, что служу Академии, мы впервые потеряли адепта. Впервые в этих стенах произошло циничное и изощренное убийство.
Завалился в комнату и буквально рухнул в кресло. Хотелось приложиться к крепкому шипучему вину. Чтобы оно ударило в голову и позволило хоть на секунду забыться. Принять случившееся.
Когда-то у меня получилось это. Обнуленный, бесправный, я пришел сюда за искуплением. Получил его. Но если б знал, во что выльется поход в драконов лабиринт…
Дверь бесцеремонно открылась, и в кабинет вошли двое. Ухмыльнулся. Этой парочке здешние замки нипочем. Впрочем, я ждал их появления. Устало спросил:
– Один из ваших многочисленных братьев убыл?
Ректор Академидис зло посмотрел в мою сторону. Он вообще недолюбливал меня. Не мог упрекать его в этом. Столько лет безраздельно и спокойно править, а потом – хлоп, и хранитель души нарисовался. Тем более что этой должности не было пару сотен лет.
Но кто ж знал, что меня выберет драконов устав. И то, что живет в недрах Академии. Никто достоверно и не знает, что там прячется, а куб – лишь крошечное воплощение мощи хрустального лабиринта.
– Убыл. Дракон с ним, фанатик своего дела. Все орал и ахал, как так получилось. Записывал в древний теледит правила, озвученные уставом. И откуда он их знает? Уж правила футская…
– Правила футская, дорогой мой друг, придуманы где-то в этих стенах. Не удивлюсь, если душа Академии и стала прародительницей всеми любимого спорта.
Ксавье Монтесорри сел на свободный стул. Постучал по столу. Это намек такой, что гостей надо бы угостить. Но сил не было, и я лишь насмешливо развел руки в немом жесте. У нас сегодня самообслуживание, академик.
Тот хмыкнул, поднялся и твердым шагом прошел в знакомом направлении. Там порылся в моих личных запасах и достал ихтрамарское лунное. Я закатил глаза: истинный фанатик самых лучших спиртных напитков.
– И что теперь с этим делать? Ну, кроме того, что полчаса назад я выставил обнуленных адептов за пределы мраморных ворот.
Ректор выглядел усталым. В последние годы на него много навалилось. Но это не та должность, с которой можно уйти на пенсию. Нет. Только ногами вперед в погребальном саване.
Каждый из нас сможет покинуть Академию только так. Иной дороги нет.
– Они заслужили это. Даже устав подтвердил. А вот что делать с оставшимися…
Монтесорри, как всегда, строил далеко идущие планы. Задавал вопросы, на которые ответ нужен не был.
Настал мой черед усмехаться. Перед глазами встали горящие ненавистью прозрачные голубые глаза. Правильно, девочка, ненавидь меня. Это гораздо лучше того чувства, что испытываю к тебе я с того момента, когда ты врезалась в меня в холле резиденции.
– Учить, господа ректор и академик, учить.
Старый дракон хмыкнул и отпил своего любимого напитка. Прищурился в блаженстве. Ну хоть кому-то хорошо. Хотя правильнее было бы сказать погребальный тост. Если бы Норберн не был такой гелидой…
– А о чем вы говорили за завесой с моей внучкой?
