Как это случилось - Бретт Холлидей

— Никто. Клянусь, я никому ничего не рассказывал. Боже, да если бы хоть одно слово выплыло наружу… — Флэннаган замолчал, словно сама мысль об этом приводила его в ужас.

— Вы знаете некоего Гарли? — неожиданно спросил Шейн.

— Нет… — нахмурился Флэннаган, — не думаю.

— Джек Пирсон Гарли, — повторил Шейн. — Иногда его называют Джек-Фонарь.

— А, этот? Конечно, слышал — и о нем, и его игорном клубе, но лично никогда с ним не встречался.

— А Ванда не упоминала это имя?

— По-моему, нет. Я уже говорил, что мы с ней не были особенно близки. Мы ведь встречались всего несколько раз, да и то недолго. И все. Честное слово, я почти ничего не знаю о ее жизни.

— И все-таки постарайтесь получше вспомнить эти несколько раз, — нетерпеливо сказал Шейн. — Может быть, обрывок какой-нибудь фразы или намек, указывающий на ее связь с Джеком Гарли и «Спортивным клубом»?

— Боюсь, что ничем не могу вам помочь, — беспомощно покачал головой продюсер.

— А что там с этим Гарли? — с любопытством спросил Рурк.

— Пока еще сам толком не знаю. Но здесь есть какая-то связь, это точно. — Шейн замолчал, вспоминая свой разговор с владельцем клуба.

Гарли был как раз тем человеком, который знал о письме Ванды, где она обвиняла Флэннагана. Ему было известно об этом письме еще до ее смерти — иначе зачем понадобилось посылать одного из своих подручных звонить Шейну? И какого черта Гарли так беспокоился об этом письме? Что ему нужно от Ральфа Флэннагана? Если это Гарли приказал убить Ванду, то, естественно, ему не нужно было, чтобы письмо, в котором она обвиняла Флэннагана, было уничтожено.

— Только не лгите, Флэннаган, — жестко сказал Шейн. — А как насчет дочери Гарли — Дженет? Вы хорошо ее знаете?

— Я понятия не имел, что у этого Гарли есть дочь. И, насколько помню, среди моих знакомых нет ни одной девушки по имени Дженет.

— А Шейла Мартин? Знаете такую?

— Что-то не припоминаю. Говорю вам, я и Ванду-то не знал по-настоящему. Никогда не бывал у нее дома, не встречался ни с кем из ее друзей, никогда не разговаривал с ней о ее личных делах…

— А вечеринка, где вы познакомились? Кто-то из гостей наверняка ее знал.

— Э-э-э… да, наверное, ведь кто-то же ее пригласил. Но кто именно? Я ведь уже рассказывал, что это была за вечеринка. Ванда могла прийти с кем-нибудь из гостей. Вообще-то, я не видел, чтобы она с кем-то разговаривала. Когда я ее заметил, она сидела одна, а вскоре после этого мы уехали.

— Ну, ладно, — вздохнул Шейн. — Что ж, давайте вернемся к Ванде и к ее подозрениям на ваш счет. Кто еще мог знать, что она ждала от вас ребенка, а, стало быть, в случае ее смерти вы — подозреваемый номер один?

— Клянусь, я никому не говорил… Подождите, вы намекаете на то, что это письмо написала не Ванда? — с надеждой спросил Флэннаган. — Да-да, скорее всего, так и есть. Я просто не могу поверить, чтобы она так обо мне думала! Но кто это мог быть?..

— Ванда могла рассказать кому-нибудь. А детектив, который вас сфотографировал и начал шантажировать? Откуда вам знать, что он и в самом деле вернул ей фотографию? Он выжал из нее тысячу, — Шейн брезгливо поморщился, — и с таким же успехом мог после этого пойти к ее мужу, чтобы получить деньги и от него.

— О, нет! Я уверен, что вы ошибаетесь. Ведь Ванда сказала, что он вернул ей негатив и оригинал фотостата, и она сразу же их уничтожила.

— Да он мог сделать хоть тысячу копий, — махнул рукой Шейн. — И с фотографии можно сделать еще один негатив. Да, скорее всего, полиция будет тщательно проверять ее мужа.

— Что? Вы хотите сказать… что обо всем станет известно?! — простонал Флэннаган. — Шейн, для меня это конец! А не могли бы вы придержать информацию и сами заняться этим делом? Если я — ваш клиент, то это конфиденциальная информация, так ведь? Кажется, в законе есть статья, дающая частным детективам право не разглашать сведений о своих клиентах полиции на тех же основаниях, что и адвокатам. — Было заметно, что Флэннаган разволновался не на шутку.

— Вы правы, такая статья есть, — согласился Шейн. — Но как только я получу завтра утром оригинал письма и чек, Ванда Уэзерби официально станет моей клиенткой.

— А мы оба не можем быть вашими клиентами? — умоляюще спросил Флэннаган. — Я найму вас на тех же условиях. Я тоже хочу, чтобы убийца был пойман.

— Судя по письму, мне платят тысячу долларов, чтобы я доказал, что ее убили вы.

— Слушай, Майк, — вмешался Рурк, — ты никогда в жизни не докажешь, что ее убил Ральф, потому что в момент убийства он был со мной. Мне кажется, гораздо порядочней будет отказаться от ее денег. Черт возьми, Майк, дай парню передохнуть! В любом случае, с этой информацией ты сможешь сделать для раскрытия убийства гораздо больше, чем полиция. — Глаза Рурка сверкали. — Зачем втягивать Ральфа в эту грязь? Ты ведь сам знаешь, что он невиновен.

— Я не собираюсь никого втягивать в грязь, — сердито проговорил Шейн. — Уж ты-то меня знаешь достаточно хорошо. Но пойми, я не вижу ни малейшей возможности избежать вмешательства полиции.

— Хочешь сказать, они знают о том, что ты поехал к Ральфу?

— Нет, я им ничего не говорил. Но там был Уилл Джентри, и он не поверил, когда я сообщил, что ничего не знаю о Ванде Уэзерби.

— А теперь-то зачем им говорить? — удивился Рурк. — Джентри просто взбесится, если пронюхает, что ты не привел его к Ральфу. Пусть Ральф заплатит тебе аванс, официально станет твоим клиентом, и ты со спокойной совестью сможешь помалкивать про это письмо.

— Мистер Шейн! — воскликнул Флэннаган. — Очень хочу помочь найти убийцу Ванды, но совсем не хочется попасть в число подозреваемых. Давайте я прямо сейчас выпишу вам чек на тысячу. — Он положил руки на подлокотники кресла, готовый вскочить при утвердительном ответе Шейна.

Однако тот колебался, и Рурк, заметив это, цинично усмехнулся.

— Можешь не сомневаться, Майк, он может себе это позволить. Ведь это всего-навсего десять еженедельных взносов, которые теперь не придется платить Ванде.

— Тим, мне не нравится, как ты ставишь вопрос! — возмущенно перебил его Флэннаган. — Получается, что я рад ее смерти.

Не обращая внимания на их перепалку, Шейн сказал:

— Даже если я не покажу полиции копию письма, завтра утром мне по почте придет оригинал. Джентри знает об этом, и завтра с утра пораньше явится ко мне в контору, чтобы сцапать его.

— А как он узнал о письме? — удивился Флэннаган.

— Ванда сказала об этом моей секретарше, когда не смогла связаться со мной в конторе. А потом и мне, когда дозвонилась домой. — Помолчав, Шейн добавил: — Конечно, Уилл Джентри понятия не имеет, что это за письмо. Я и сам этого не знал, пока не приехал сюда.

Снова наступило тягостное молчание. Шейн посмотрел на часы — почти двенадцать. Через несколько минут к нему должна приехать Шейла Мартин, у которой он надеялся разузнать побольше о Ванде Уэзерби.

— Можно от вас позвонить? — обратился он к Флэннагану.

Тот с готовностью вскочил.

— Разумеется. Пойдемте, я вас провожу. — И распахнул дверь в спальню, пропуская Шейна вперед. — Обычно я работаю дома, так что — простите за беспорядок. Телефон — на столе.

Спальня представляла собой длинную узкую комнату почти такого же размера, что и гостиная. В одном конце стояла двуспальная кровать, с обеих сторон окруженная книжными полками. Другой конец спальни был оборудован как кабинет — большой стол с пишущей машинкой, огромная корзина для бумаг, набитая смятыми листками и использованной копиркой. Телефон стоял слева от машинки, рядом с портативным магнитофоном. Футах в пяти от пола с крюка в потолке свисал микрофон.

— Не самый шикарный будуар, — продолжал извиняться Флэннаган, следуя за Шейном, — но зато очень удобно, все под рукой.

Шейн положил руку на телефон и посмотрел на Флэннагана. — Это личный звонок.

Тот покраснел и сразу же вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Странно, что он так нервничает, подумал Шейн, набирая номер Люси Гамильтон. Вроде бы и придраться не к чему, но тем не менее в Ральфе Флэннагане было нечто такое, что настораживало.

Люси сняла трубку после третьего звонка.

— Я тебя не разбудил? — спросил Шейн.

— Майкл! Ну, наконец-то! Недавно звонил Джентри, и я так и не смогла заснуть. Он хочет, чтобы ты ему позвонил…

— Да знаю, знаю, — перебил ее Шейн. — Когда он тебе звонил, я стоял в двух шагах от него. Впрочем, это неважно. Послушай, Люси, у тебя ведь есть дома машинка? Какой у нее шрифт?

— «Элита». А что? — В голосе Люси послышалось беспокойство. — Я не должна была говорить Джентри об этих звонках?

— Нет, все в порядке, — успокоил ее Шейн. — Пожалуй, кроме одного — Ванда Уэзерби мертва, и теперь мы с Джентри ломаем головы над тем, почему она так хотела увидеться со мной. Советую тебе лечь спать. Может быть, я заскочу попозже, но ты меня не жди. Да, и еще — во сколько к нам в контору приносят почту?