Скелетжер Ловкач. Игра с огнем - Дерек Ленди

— Ошибкой?

— Да… — Незнакомец наморщил лоб. — Ошибкой природы, — уточнил он. — Вот как это называется. По правде, в городе я вас потерял, всю ночь пришлось искать, тут я увидел твою двойняшку и сразу понял, что она приведет меня к тебе.

— Ничего вы не поняли. Просто подумали, что это я и есть, вы сами только что сказали.

— Ничего я не… Заткнись!

— Кто вы?

— Если станешь сопротивляться… — Незнакомец криво усмехнулся и стиснул кулаки. — Я — твой смертный час.

Валькирия сдвинула брови.

— Кто, простите?

— Я — твой смертный час, — повторил неизвестный.

— Вы, видно, новичок в нашем деле?

Самодовольная улыбочка словно примерзла к лицу незнакомца.

— В каком смысле?

— Ну, кто же так разговаривает? Это просто глупо.

— Ты смеешься надо мной? Предупреждаю тебя, девчонка, ты еще не встречала подобного мне! Я стою перед тобою, но я мертвец. Я говорю, хотя не нуждаюсь в дыхании. Ужас, который…

— А, так вы зомби, — перебила Валькирия. — Это многое объясняет.

— Как? — растерялся он.

— Да так, просто они не очень умные, понятно?

Незнакомец зарычал. Видимо, он считал себя весьма грозным.

— А как вас зовут? — спросила Валькирия.

Он перестал рычать и, помолчав, ответил:

— Ронан Санненфельд.

— И что вам здесь нужно, мистер Санненфельд?

— Я здесь, чтобы похитить тебя.

— Ну, и как?

— Честно говоря, — угрюмо промямлил Санненфельд, — я рассчитывал, что ты будешь несколько больше напугана.

— Да вы не переживайте, просто на меня постоянно нападают, я уже привыкла.

— Даже и та, вторая, девчонка меня не особенно боялась.

— Она на самом деле вообще не человек.

— А, тогда понятно. То есть ничего не понятно, но…

— А зачем вам меня похищать?

— Потому что ты мешаешь.

— Чему это?

— Нашему великому и славному делу.

— И что же это за дело?

— Я… по правде, не знаю и знать не хочу. Пусть те, кому положено, об этом говорят, а мне и дела нет, я выполняю приказы, и мне этого довольно.

— Что-то вы не похожи на человека, который любит подчиняться. По-моему, у вас и своя голова есть.

Санненфельд пожал плечами, потом кивнул:

— Верно.

— Я так и подумала. В таком случае ваш босс, наверное, очень силен, если способен командовать таким человеком, как вы.

— О да! Он могуч и ужасен, он — гроза злосчастных… этих… ну, смертных.

— Рискну угадать… Это барон Мстигер послал вас похитить меня? Так он в Ирландии?

Лицо Санненфельда застыло.

— Я сказал слишком много.

— Значит, да.

— Не обязательно.

— Нет?

— Замолчи, слышишь? Я вообще не собирался с тобой тут разговоры разговаривать. Я бы произнес свою реплику, ты бы оцепенела от страха, я бы тебя похитил и отвез куда нужно. А получилось все как-то неправильно.

— А далеко нужно везти?

— Ничего больше от меня не узнаешь!

— Туда можно доехать на автобусе или нужна машина?

— Ты должна бояться!

— Кого, вас? Видала я и пострашнее.

Санненфельд ринулся на нее. Валькирия подпустила его почти вплотную, потом выставила вперед руку, и его отшвырнуло назад. Когда она была спокойна, сила легко ее слушалась.

— Мы только хотим поговорить с бароном, — начала Валькирия, наблюдая, как Санненфельд с трудом поднимается на ноги. — Скажите, где вы остановились, мы к вам заедем, побеседуем, и всё.

— Попробуй только еще раз так сделать, — прошипел он.

Санненфельд снова кинулся на нее, на этот раз — зигзагами. Это помогло бы, если б Валькирия стреляла, но она, как и в прошлый раз, спокойно дождалась, пока он подбежит поближе, и опять отправила его в нокдаун.

— Вы не напрягайтесь так, — доброжелательно посоветовала она.

— Молчать! — взвыл Санненфельд и, пригнувшись, бросился вперед.

Валькирия шагнула в сторону, Санненфельд споткнулся о ее выставленную ногу и пропахал землю подбородком. Извернулся, взмахнул кулаком, однако Валькирия уже была вне пределов досягаемости.

— Скажите, где он, больше мне ничего не надо, — уговаривала она. — Вам же не нравится эта работа, правда? Вы неплохой человек и не хотите никому причинять вреда.

Он засмеялся лающим смехом.

— Я уже это сделал! Я убил человека! Слышишь, ты, глупая девчонка? Я преступник, убийца, а ты — моя следующая жертва!

Валькирия посмотрела на него и позволила себе на мгновение сбросить маску спокойствия и миролюбия.

— Вы мне зря это рассказали.

Санненфельд снова кинулся в бой. Валькирия щелкнула пальцами, вызвав искру, охватила ее ладонями и вырастила огонек. Внезапно в руках появился пылающий шар. Валькирия швырнула файербол, тот ударил в грудь Санненфельда и взорвался.

Валькирия чувствовала, как ее переполняет сила. Она уже метала файерболы на тренировках, но еще ни разу не делала этого в жизни, в реально опасной ситуации. Она с трудом сдерживала расползавшуюся до ушей улыбку.

Тем временем Санненфельд попятился и, шатаясь, осматривал себя, не до конца понимая, что произошло. Осознав, что горит, он завизжал во все горло. Потом вспомнил, что не чувствует боли, замолчал и попытался сбить пламя горящими руками.

— Зачем ты это сделала? — жалобно спросил он.

— Вы сами признались, что убили человека. Вы опасны.

— Ты меня подожгла!

Огонь отражался в глазах Валькирии. Она чувствовала себя просто замечательно. Столько силы…

— Я еще и не то с вами сделаю!

Санненфельд поднял глаза, увидел, что девочка идет к нему, и кинулся прочь.

— Я до тебя доберусь! — прокричал он на бегу. — Мы еще встретимся!

Проносясь мимо фонтана, он вдруг резко свернул и нырнул в воду. Фонтан был маленький. Валькирия видела, как Санненфельд ворочается и неуклюже плещет на себя водой. Погасив пламя, он выбрался из фонтана и снова побежал.

И все это время ругался, не переставая, — потрясающе!

— Такой цирк не каждый день увидишь, — пробормотала Валькирия.

Когда она подошла к пирсу, Скелетжер опустил стекло в окошке бентли и спросил:

— Нашла отражение?

— Да, — ответила она.

Забралась на сиденье, дождалась, пока машина тронется, и только тогда сказала:

— На меня напали.

Скелетжер быстро повернул голову.

— Что? Правда?

— Ага, ты был прав. Мстигер уже здесь.

— Черт! Ненавижу все время угадывать.

— Неправда.

— Ты-то как?

— Нормально. Нужно позвонить Сайафин, сказать, что приезд барона подтвердился.

— Не ранена?

— Ни царапинки. Как я поняла, этого типа прислали меня убить. Он зомби. Я его подожгла, и он убежал.

— Ты его подожгла?

— Ага! — Валькирия радостно улыбнулась. — У меня получилось! И даже совесть не мучает, он все равно ничего не чувствует.

— А если бы чувствовал, тебя бы совесть мучила?

— Да нет, наверное. Он хотел меня похитить! Так ему и надо.

— Он не объяснил, почему Мстигер велел напасть на тебя?

— Нет.

— Хм-м-м…

— Так куда мы едем?

— Сейчас захватим… У тебя точно все нормально?

— Правда, все замечательно. Мне даже понравилось. Кого мы захватим?

— Человека по имени Трофим Подколодный. Его сопровождают два русских чародея, они ведут следствие по делу о побеге Мстигера.

— Ага. А можно спросить, кто такой Трофим Подколодный?

— Как утверждает он сам, лучший в мире специалист по Безликим.

— Значит, Моветон с сообщниками не всех еще уничтожили?

— По-видимому. Думаю, Моветон ко всему этому каким-то образом причастен.

— И Трофим Подколодный поможет нам вычислить планы Мстигера?

— Несомненно.

— Хорошо, — ответила Валькирия. — А то мне ужасно надоело, что я ничего не понимаю, а тебе?

— Да не сказал бы, — отозвался Скелетжер. — Обычно я понимаю абсолютно всё. Приятно хоть в чем-то быть неосведомленным — для разнообразия.

Валькирия покосилась на него.

— Пусть Китайна говорит что хочет, но я никогда не стану такой же самовлюбленной, как ты!

— Это приходит со временем, — с улыбкой ответил Скелетжер.

Глава 7

САННЕНФЕЛЬД

Санненфельд осторожно отслоил кусочек кожи с лица и бросил в кучку обгорелых лоскутьев, что скопилась возле его локтя. Он взглянул в зеркало, рассматривая свои раны. Лицо полностью обезображено, нос сломан, и волосы никогда уже не отрастут. Даже бровей не осталось. Санненфельд попробовал нахмуриться, эффект был совсем уже не тот.

Его тело существует благодаря магии, а не естественным процессам. Теперь его раны не заживут, каждое повреждение навсегда. Вот оно, бессмертие. Вот какое существование приходится влачить. Он — зомби. Он — ЗОМБИ.

Как ни старался Санненфельд, у него никак не получалось придать этому слову трагический оттенок. По правде, звучало оно довольно глупо.