Мастер. Размышления о преображении интеллектула в просветлённого - Бхагаван Раджниш

Так что различие между светом и тьмой только в степенях. Не может быть света без темноты, не может быть Бога без дьявола.

Странно то, что религии, которые верят в Бога, автоматически верят и в дьявола тоже. Они вынуждены, это просто логическая необходимость. А религии, которые не верят в Бога, не верят и в дьявола. Например, джайнизм не имеет Бога, поэтому там нет и дьявола. Просто нет и вопроса. Но все религии, которые верят в Бога, должны принять и его полярную противоположность — дьявола.

Откуда эта необходимость? Дело в том, что сущему всегда нужна полярность. Рождение поляризовано смертью, любовь поляризована ненавистью, сострадание поляризовано жестокостью. Оглянитесь на жизнь. Все имеет свою полярную противоположность, и если вы убираете полярную противоположность, то и другая тоже исчезнет. Они могут существовать только вместе.

Что такое хорошая мысль и что такое плохая мысль? И как вы можете разделить их? Только учитель не знает, что в последнем приближении к собственному существу необходимо, чтобы исчезли все мысли — не имеет значения, хорошие они или плохие. Мы не говорим здесь о морали; мы говорим здесь о подлинной религии.

Конечно, в основах морали есть хорошие мысли и плохие мысли, и все они произвольны. Например, для мусульманина иметь четырех жен — не плохая мысль, но для всех остальных людей в мире сама идея иметь четырех жен — уже плохая мысль.

Для древних индуистов даже женщина с пятью мужьями не была плохой мыслью; женщине, которая имела пятерых мужей, поклонялись, как одной из пяти великих женщин Индии! Конечно, пять мужей число не подходящее, потому что остается уикэнд — что делать с уикэндом? Каждый день в течение пяти дней бедной женщине приходилось менять мужей, а два дня были просто выходными. Так что уикэнд — это не что-то новое и американское; это очень древнее и индийское! Никто не осудил этого как уродливую ситуацию. Никакой индусский мыслитель, философ или теолог не осудил этого; это было приемлемо.

Юдхиштхира, старейший из пяти братьев, которые разделяли одну жену, считался индуистами одним из самых религиозных людей, когда-либо живших на Земле. Его нарекли Дхарма-радж — король религиозности. А этот парень, Юдхиштхира, был заядлым игроком; он играл до того, что поставил на кон все свое царство, всю свою казну, и, в конце концов, он поставил даже жену!

Все пятеро братьев присутствовали — и согласились. И никто не осудил этого. Юдхиштхиру до сих пор продолжают называть одним из величайших религиозных людей, — а он обошелся с этой женщиной хуже, чем с животным, как будто женщина была просто вещью, частью собственности, вроде мебели, которую можно и проиграть.

Так что же правильно?

Для мусульман Коран — это их священный источник, а Коран говорит, что Бог сотворил всех других животных человеку для пищи. Теперь, если Бог говорит так, нет вреда в том, чтобы есть животных. Исключая человека, всех животных можно забивать, и есть безо всяких проблем. Вопрос о насилии даже не возникает. Затем есть джайны. Их монахи надевают себе на нос маску, потому что, когда вы выдыхаете, воздух становится горячим, а в атмосфере существуют очень крошечные невидимые живые клеточки, которые горячий воздух может убить. Чтобы защитить те клеточки, которые даже нельзя разглядеть, они все время держат свой нос под повязкой, чтобы к тому времени, как воздух выйдет через повязку наружу, он больше не был горячим; повязка препятствует и охлаждает его. Ну, кто же прав?

Есть индуистские монахи, которые обривают себе голову, усы, бороды — каждый волосок должен быть удален. Причина в том, что они считают волосы мертвыми частями тела. В чем-то они правы. Мертвые клеточки вашего тела отбрасываются беспрерывно разными путями. Вот почему, когда вы срезаете себе волосок, вам не больно. Если бы они были живыми, вы почувствовали бы боль. Так что волосы так же мертвы, как любой труп. Зачем носить мертвые волосы? Индуисты и их монахи удаляют их. Если вы посмотрите на разных людей, разные традиции, вы будете просто поражены. Но как решить, что правильно и что неправильно?

В Китае даже поедать змей не считается чем-то удивительным. Более того, это один из самых изысканных видов пищи. Нужно только отрубить змее голову, потому что в ней яд: небольшая железа с ядом находится у змеи во рту. Они отрубывают голову, а остальная часть — ну прямо вегетарианская. Если вы гость в китайском доме, они уж точно подадут вам ее, просто в знак приветствия, и те, кто ел, говорят, что это восхитительно.

Нет ни одного животного, птицы, насекомого, которое где-нибудь да не едят. Это вызовет у вас отвращение — что там за люди? Но традиционно они приняли это как правильное, а раз что-то признается правильным, оно становится правильным для той традиции, тех людей. Они просто посмеются над вами — вы упускаете такую замечательную пищу.

В древней Индии и даже теперь в Южной Индии храмы — это не что иное, как публичные дома. Таков был обычай, что каждый должен пожертвовать свою старшую дочь Богу, а Бог — это просто каменная статуя; священник эксплуатирует несчастную женщину сексуально — во имя Бога. Множество женщин собираются при храме, и богатые люди начинают посещать храм. Этих женщин назвали девадаси, слуги Божьи, но их настоящая функция — привлечь богатых людей к храму. Они функционируют как религиозные проститутки, и благодаря ним храм становится все богаче.

Вы будете поражены, узнав, что всего несколько дней назад в Бомбее проводился осмотр проституток. Тридцать процентов оказались девадаси из храмов Южной Индии: дело в том, что если священнику попадается достаточно красивая, то выгоднее продать ее на бомбейском базаре, чем содержать при храме. Таким путем священник может получить приличную денежную сумму. Тридцать процентов девушек, которые были пожертвованы Богу, попали на базар проституток в Бомбее. И никакой индуист не возразил против этого — даже сегодня. Правительство не обращает никакого внимания. Так продолжается, потому что никто не хочет никого раздражать, никто не хочет никому досаждать. Каждый старается выглядеть хорошим в глазах остальных людей.

Миллионы женщин в этой стране были сожжены заживо! Они должны были умирать со своими мужьями; им приходилось прыгать на погребальный костер к умершему мужу. Это было названо традицией сатти. Тех женщин, которые выполняли такое самоубийство — очень мучительное самоубийство, — называли великими женщинами, очень религиозными женщинами.

Но подлинная идея за всем этим была не религиозной; не было ничего хорошего в ней. Подлинная идея за всем этим была такой, что мужчина не хотел, чтобы его жена, когда он умрет... кто знает? Вдруг она влюбится в кого-то еще. Он хочет сохранить ее как свою собственность даже после смерти. Так что единственный способ — ведь покидая ее, он не может доверять ей — заключается в том, что она тоже должна умереть вместе с ним, просто для удовлетворения его мазохистской, мужской шовинистической, глупой идеи быть собственником.

Таких женщин почитали, им создавались мемориалы. Я спрашивал шанкарачарьев, ученых и мудрых индусских монахов: «В таком случае, почему же ни один мужчина за всю историю не прыгнул к своей жене, когда та умерла?» И им нечего было ответить. Они просто выглядели смущенными, они хотели переменить тему. Но со мной очень сложно переменить тему! Я сказал: «Если это что-то великое, тогда мужчина сам оказался ниже, чем женщины».

Но истина в том, что мужчина всегда считал, что он хозяин, а женщина, — это имущество. Зачем ему умирать ради имущества? Он может иметь столько женщин, сколько захочет. Фактически, в древней Индии женщин продавали на базарах — как продавали их по всему миру — как рабов. И вы поразитесь тому, что великие индуистские святые, мудрецы — ведь никто не заглядывает за занавеску — даже они ходили в те места, где проводились аукционы женщин, и они покупали женщин.

Они имели жен, и наряду с этим они покупали женщин. Для этих купленных женщин пользовались особым словом. Для жены — это слово патни, а для купленной женщины — это слово вадху. Сейчас различие утрачено, поскольку сейчас нет аукциона женщин.

Но это признавалось совершенно правильным. Даже так называемые пророки, святые, которых вы бы посчитали вышедшими за пределы всех мирских вещей, оказались не настолько восприимчивыми, чтобы восстать против этого жестокого обычая распродажи женщин, приобретения их, совсем как вы приобретаете любую другую вещь на базаре. Что же правильно? И что неправильно?

Поэтому вопрос не в том, что вы не должны позволять неправильным мыслям задерживаться. Вы не должны позволять мыслям задерживаться — вопрос не в правильном, вопрос не в неправильном.

Другими словами: всякая мысль неправильна.