Не ложись поздно - Р. Стайн

Я понимала, что они будут делать это из наилучших побуждений. Но я все равно не вынесу. Я знала, что их сочувствие и внимание рано или поздно выведут меня из себя.

— Ну так как, придешь? — спросил Айзек.

— Ну… я спрошу доктора Шейн, стоит ли, — сказала я.

Нейт оттянул ворот резинового костюма.

— Надо выбираться из этой штуковины, — простонал он. — В ней двести градусов.

Я взглянула на смятую маску демона в его руке и сказала:

— Из тебя получился шикарный монстр.

Нейт почему-то покраснел. Потом усмехнулся мне.

— По правде говоря, это моя настоящая сущность. — Его щеки по-прежнему заливал румянец.

Я обратила внимание, что Сэралинн метнула на него взгляд украдкой. Как будто ему не следовало так шутить.

«Что происходит между ними двумя? — подумала я. — Или я чего-то не понимаю? Неужели они больше, чем просто друзья?»

Я заметила за доктором Шейн одну странную привычку. На столе возле телефона у нее стоит белая чашка с карандашами. И во время наших с ней бесед она грызет ластик. К тому времени, как прием подходит к концу, она обычно сгрызает его напрочь. Я никогда не видела, чтобы она сплевывала их. Мне кажется, она их глотает.

Странно, правда?

Полагаю, это просто навязчивая привычка. Не считая сгрызания ластиков, она самый что ни на есть нормальный, приятный, замечательный, милый и понимающий человек. Честное слово, без ее помощи я бы не выдюжила.

Итак, я сидела в красном кожаном кресле у ее широкого стеклянного стола. Ладони у меня вспотели и оставляли на подлокотниках влажные следы. Я не переставая скрещивала ноги то так, то эдак.

Да, доктор Шейн всегда понимала меня и никогда не осуждала. Но именно поэтому я нервничала всякий раз, когда рассказывала о своих безумных видениях или выходках. Я очень хотела убедить ее в том, что мне становится лучше, пусть даже не верила в это сама.

Лучи солнца заливали окно у нее за спиной золотистым светом, отчего ее короткие светлые волосы будто светились. Глаза у нее ярко-голубые, скрытые за стеклами очков без оправы, а выражение лица всегда дружелюбное, несмотря на то, что улыбается она редко.

Когда мы беседуем, она всегда наклоняется вперед, не сводя с меня глаз и сцепив руки на стеклянной крышке стола. На нем, кстати, ничего лишнего — только красный телефон, помянутая уже чашка с карандашами, небольшие серебряные часы, фото песочного лабрадора в рамочке и блокнот, в котором доктор Шейн делает пометки.

— Итак, Лиза. Расскажи мне, что случилось прошлой ночью, — попросила она. Голос у нее мягкий, почти что шепот. Иногда мне и самой приходится наклоняться вперед, чтобы расслышать, что она говорит. — Ты сегодня явно неразговорчива. Тебя что-то особенно беспокоит?

— Не совсем, — сказала я. Покосилась на огромную картину на стене, изображавшую пляж с набегающими на песок волнами прибоя. — В смысле, ничего особенного. Просто…

Она покатала в пальцах карандаш.

— Просто… что?

— Ну, я, кажется, ходила во сне, — начала я. — По-моему, мне снился сон. Меня разбудил какой-то звук. Вой животного. И я пошла в лес.

Я сглотнула.

— Ты пошла в лес во сне? — уточнила доктор Шейн.

— Мама нашла меня и растолкала, — ответила я. — Но перед тем я успела увидеть нечто пугающее. Существо. Получеловек, полу… в общем, существо. Очень странное и уродливое.

— Насколько отчетливо ты его видела? — мягко спросила она. — Ты убегала? Оно гналось за тобой?

— Н-нет. Оно исчезло в лесу. — Мой голос дрогнул. — У меня что, совсем съезжает крыша? Почему я вижу всю эту дрянь? Я в жизни не ходила во сне. Я хочу сказать… неужели мне становится хуже?

Она отложила карандаш и показала на бутылку минералки у меня на коленях.

— Попей воды, Лиза. Ты сама себя накручиваешь. Мы уже обсуждали с тобой этот процесс.

— Знаю, но…

Она пригладила рукою волосы.

— Ухудшений у тебя нет. Как мы уже говорили, улучшение — процесс постепенный. Но главное, что ты должна запомнить — это что тебе становится лучше. Ты вернешься в норму, и все эти симптомы как рукой снимет.

Я слышала, что она говорит, но не могла сосредоточиться на ее словах. Перед глазами стоял темный силуэт той твари в лесу. Я вздрогнула всем телом, вновь, будто наяву, ощутив стылую сырость ночной чащи.

— Я понимаю, почему мне мерещится Морти, — сказала я, — и понимаю, почему мне кажется, будто я вижу моего отца. Мы уже говорили о моем чувстве вины, из-за которого они и появляются. Но, доктор Шейн, почему я вижу какого-то демона?

— Может, твои внутренние демоны рвутся на волю, — ответила она и похлопала руками по крышке стола. — Лиза, для того, кто, как ты, пережил тяжелую катастрофу, в подобных симптомах нет ничего необычного.

— Но как их остановить? — Я едва не сорвалась на визг. Бутылка с водой скатилась у меня с колен, и я нагнулась, чтобы поднять ее с ковра.

— Будем беседовать, — сказала доктор Шейн. — Мы с тобой продолжим наши беседы, и с каждой неделей ты будешь замечать улучшения. Обещаю.

— Мне нравится с вами беседовать, — выпалила я. — То есть… благодаря вам я уже почувствовала себя лучше.

Это вызвало у нее улыбку. Она быстро написала несколько слов в своем желтом блокноте.

— У меня есть для тебя пара предложений, чтобы дело пошло быстрее, — сказала она. Покрутила изящные золотые часики на запястье. — Прежде всего, с понедельника иди в школу.

— Правда? — вскричала я, готовая разорваться от счастья.

Она кивнула.

— Тебе будет полезно вернуться к своим друзьям, в привычную обстановку. А учеба поможет отвлечься от навязчивых мыслей.

— О, спасибо, — сказала я. — Я сама хотела вернуться в школу. Но мама…

— Также я считаю, что тебе нужно еще кое-что, чтобы занять свои мысли, — продолжала она.

Я прищурилась:

— Не поняла. Вы имеете в виду хобби какое-нибудь? Или работу после занятий?

Она постучала ластиком карандаша по губам.

— Как считаешь, готова ты работать после школы?

Я пожала плечами.

— Да, наверное. И деньги бы не помешали, пока мама на работу не выйдет.

— А какую ты хочешь работу, Лиза? Тебе приходилось работать в Шейкер-Хайтс?

— Ну… — я крепко задумалась. — Не особо. Работы у меня не было. Но… я часто сидела с чужими детьми.

Ее глаза за стеклами очков расширились.

— Сидела с детьми? Серьезно?

— Да, — сказала я. — Я прекрасно лажу с детьми. И мне нравится о них заботиться. Я заботилась о моем кузене Стивене… пока его семья не переехала в Санта-Барбару.

Доктор Шейн кивнула.

— Пожалуй, это идея. Возможно, уход за кем-то поможет тебе отвлечься от собственных проблем.

Она выдвинула ящик стола.

— Знаешь что? Коль скоро об этом зашла речь, я могу тебе кой-чего подкинуть.

Я подалась вперед:

— Работа няни?

Она просмотрела несколько папок и извлекла из одной листок бумаги.

— Да. Вот оно. Чуть не забыла. У меня как раз есть хорошая знакомая, которая ищет няню для своего сынишки. Она работала в больнице, где я проходила практику.

— Ого. Это здорово, — сказала я.

Ее глаза пробежались по странице, после чего она снова посмотрела на меня.

— Зовут ее Бренда Харт. Ее мальчику, по-моему, восемь лет.

— Потрясающе, — сказала я. — Это очень мило с вашей стороны.

Она переписала информацию в блокнот, вырвала листок и передала мне.

— Спасибо, доктор Шейн, — сказала я. Посмотрела на имя и адрес. На адресе мой взгляд задержался. — Они что, живут на Фиар-Стрит, Улице Страха?

— Да, именно там, — отвечала она. — У тебя нет проблем с Фиар-Стрит, не так ли, Лиза?

Я смутилась.

— Ну-у…

— Ты, конечно, не принимаешь всерьез дурацкие страшилки об этой улице? Древние проклятья, о которых тут ходит молва… Ты ведь не веришь в зловещие улицы, не так ли?

Я заморгала.

— Нет. Нет, что вы.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

— Ты в городе новичок, — заявил Айзек. — Ничегошеньки ты не знаешь о Фиар-Стрит.

— Пожалуйста, не пытайся меня отговорить, — сказала я. — Мне эта работа вот так нужна. Мама не может вернуться к себе в салон красоты из-за руки. А я здорово умею приглядывать за детьми.

Он накрыл мою руку ладонью.

— Лиза, ты должна над этим задуматься. Право слово.

Это было в понедельник после занятий. Мой первый день в школе не отметился ничем значимым. Я ожидала, что все будут со мной нянчиться, приносить соболезнования и обсуждать катастрофу. Но никто ничего не сказал. Большинство моих одноклассников вообще вели себя так, словно я никогда и не отсутствовала. Это стало для меня колоссальным облегчением, уж поверьте.

Сэралинн показала себя молодцом. Она помогла мне с научным заданием. И дала несколько тестов, которых мне не хватало.