Смерть королей - Бернард Корнуэлл

Мужчины подрезали испуганным животным подколенные сухожилия, чтобы пригнуть их к земле и держать в неподвижности, пока другие убивали их ударом топора в лоб.

Подергивающиеся туши оттаскивали в сторону, где женщины и дети с помощью длинных ножей свежевали и разделывали их.

Собаки следили и дрались за обрезки потрохов, которые бросали в их сторону. Воздух вонял кровью и экскрементами.

— Это был хороший год, — сказал мне Беорнот. — В два раза больше приплода, чем в прошлом году. Датчане оставили меня в покое.

— Не было набегов на стада?

— Один или два, — он пожал плечами. С тех пор как я видел его в прошлый раз, его ноги парализовало, и его всюду переносили в кресле. — Старый я стал, — сказал он мне. — Умираю снизу вверх. Думаю, ты хочешь эля?

Мы обменялись новостями в его доме. Он взревел от смеха, когда я рассказал ему о покушении на мою жизнь.

— Теперь ты используешь овец, чтобы защитить себя? — он увидел, как его сын входит в зал и прокричал ему, — иди сюда, послушай как лорд Утред победил в овечьей битве!

Сына звали Беортсиг, как и у отца, у него были широкие плечи и густая борода. Он посмеялся над историей, но похоже, принужденно. — Говоришь, разбойники приходили из Товечестера? — спросил он.

— Так сказал тот подлец.

— Это наша земля, — произнес Беортсиг.

— Разбойники, — пренебрежительно сказал Беорнот.

— И глупцы, — добавил Беортсиг.

— Худой, лысый, одноглазый человек нанял их, — сказал я. — Знаешь кого-то похожего?

— Похож на нашего священника, — хохотнул Беорнот. Беортсиг промолчал. — Что привело тебя к нам? — спросил Беорнот, — помимо желания опустошить мои бочки с элем?

Я рассказал ему о просьбе Альфреда заключить договор с Эориком и о том, что его посланцы объяснили желание короля страхом перед Сигурдом и Кнутом.

Беорнот засомневался.

— Сигурду и Кнуту не нужна Восточная Англия, — произнёс он.

— Эорик считает, что нужна.

— Он дурак, — сказал Беорнот, — и всегда им был. Сигурд и Кнут хотят Мерсию и Уэссекс.

— Как только они завладеют этими королевствами, господин, — мягко сказал Осферт нашему хозяину, — им понадобится Восточная Англия.

— Похоже на правду, — признал Беорнот.

— Почему бы им сначала не захватить Восточную Англию? — предположил Осферт, — и пополнить свои банды её мужчинами?

— Пока Альфред жив, ничего не произойдёт, — предположил Беорнот. Он осенил себя крестом. — И я молюсь, чтобы он жил.

— Аминь, — произнёс Осферт.

— Так ты хочешь потревожить покой Сигурда? — спросил меня Беорнот.

— Я хочу знать, чем он занят, — ответил я.

— Он готовится к Йоллю, — пренебрежительно заметил Беортсиг.

— А это значит, что весь следующий месяц он будет пьян, — добавил отец.

— Он не беспокоил нас весь год, — сказал сын.

— И я не хочу, чтобы ты разворошил это осиное гнездо, — заявил Беорнот. Он говорил достаточно беспечно, но смысл его речей был тяжек.

Если бы я поехал на север, то мог спровоцировать Сигурда, и тогда земли Беорнота заполнились бы стуком датских копыт и окрасились в алый датскими мечами.

— Я должен ехать в Восточную Англию, — объяснил я, — и Сигурду не понравится идея альянса между Эориком и Альфредом. Он может послать людей на юг, чтобы заявить о своем недовольстве.

Беорнот, насупившись:

— А может и не послать.

— Что я и хочу выяснить, — заметил я.

На что Беорнот проворчал:

— Тебе скучно, лорд Утред? Ты хочешь убить пару датчан?

— Я всего лишь хочу посмотреть на них, — ответил я.

— Посмотреть?

— Пол-Британии уже знает об этом договоре с Эориком, — сказал я, — и кто наиболее заинтересован в том, чтобы помешать его заключению?

— Сигурд, — признал Беорнот после паузы.

Я иногда представляю Британию в виде мельницы. В основании — мощные и надежные жернова Уэссекса, а наверху такие же мощные точильные камни датчан, и Мерсия размалывается между ними. Мерсия — это то место, где саксы и датчане сражаются чаще всего.

Альфред благоразумно распространил свою власть над большей частью юга, но на севере господствовали датчане; пока силы были равны, и обе стороны искали союзников.

Датчане переманивали уэльских королей на свою сторону, но хотя валлийцы питали вечную ненависть ко всем саксам, они боялись гнева своего христианского бога больше, чем датчан, и потому большинство валлийцев поддерживали непрочный мир с Уэссексом.

Однако, на востоке лежало непредсказуемое королевство Восточной Англии, управляемое датчанами, но как будто бы христианское. Восточная Англия могла покачнуть весы.

Если бы Эорик послал людей биться с Уэссексом, тогда победили бы датчане, но если бы он заключил союз с христианами, тогда датчане были бы разгромлены.

Сигурд, как я думал, хотел предотвратить заключение договора, и у него было на это две недели. Не он ли послал тринадцать человек, чтобы убить меня?

У очага Беорнота это показалось лучшей разгадкой. И если это он, что он предпримет дальше?

— Хочешь вывести его на чистую воду, а? — спросил Беорнот.

— Я не собираюсь провоцировать его, — пообещал я.

— Без смертей? Без грабежей?

— Ничего такого, — заверил я.

— Бог знает, чего ты добьешься, не прирезав пару ублюдков, — сказал Беорнот, — но хорошо. Иди и разнюхай. Беортсиг пойдет с тобой.

Он посылал своего сына и десяток воинов, чтобы убедиться, что мы сдержим слово. Беорнот боялся, что мы планируем разграбить несколько датских ферм, угнать скот, захватить серебро и рабов. Его люди должны были предотвратить это, но на самом деле я хотел только разведать территорию.

Я не доверял Сигурду и его союзнику Кнуту. Они оба мне нравились, но я знал, что они прирежут меня так же спокойно, как мы режем скотину зимой. Сигурд был богаче, а Кнут — опаснее. Он все еще был молод, и в свои годы уже стяжал себе славу воинственного датчанина, человека, чей меч внушал страх и уважение. Такие люди привлекают других. Они пришли из-за моря, на веслах шли в Британию за своим предводителем, обещавшим богатство. И весной, думал я, датчане обязательно придут снова, хотя возможно они подождут смерти Альфреда, зная, что смерть короля принесет неопределенность, а в неопределенности лежат возможности.

Беортсиг думал о том же.

— Альфред правда умирает? — спросил он меня, когда мы ехали на север.

— Так все говорят.

— Так говорили и раньше.

— Много раз, — согласился я.

— Ты веришь в это?

— Я сам его не видел, — ответил я. И я знал, что даже если бы захотел с ним повстречаться, в его дворце мне не оказали бы гостеприимства. Мне говорили, Этельфлед уехала в Винтанкестер на рождественские гуляния, но более вероятно, что ее позвали присмотреть за умирающим, чем ради сомнительных удовольствий отцовского застолья.