Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!» - Ник Перумов

Поняли ли его слова быкоглавцы, нет ли – орки не ведали.

Они просто гордились хорошо сделанной работой.

Рыцарь Леотар и девушка-стрелок по имени Мьёлль укрывались за палисадом. Воздух над ними стонал и гудел, огнешары то и дело лопались над самыми головами, однако сами они двое оставались живы и невредимы. Время от времени рыцарь, привставая, ловко сшибал мечом какой-нибудь шар покрупнее, и тогда он стекал по лезвию каплями яркого пламени.

Мьёлль стреляла. Стреляла как заводная механическая кукла, затверженными движениями, скупыми и точными. От каждой её стрелы там, на просёлке, или разражался огненный шторм, или от вонзившегося древка расползались в разные стороны сонмища голубоватых молний, или из внезапно появившихся над самыми головами облаков начинал лить кислотный ливень, мгновенно обращавший в жижу и железо, и плоть.

Быкоглавцы давно уже попятились назад, выдвинув – а попросту говоря, выпихнув – вперёд магов-коротышек. Те старались вовсю, но не преуспевали, более того – обожжённую землю пятнали десятки их коричневых плащей, прикрывавших мёртвые тела; разумеется, там, где их не настигла кислота.

Сосняку по обе стороны дороги тоже изрядно досталось. Деревья проредило огнём, расщепило молниями, выжгло изрядные проплешины растворяющими всё ливнями.

Атакующие тоже подались назад, но совсем в покое защитников не оставили, справедливо надеясь на собственную численность и что усталость в конце концов возьмёт своё.

Это обходилось им в изрядное количество новых и новых павших.

Но приступа они не прекращали.

– Испортили сковородку. Они испортили сковородку, Робин!

– Тоже мне беда, другую найдёшь.

– Не, это была счастливая… вон, гляди, навылет пробили!

– А ты бы спрятал её получше!

– Я-то спрятал. Я-то спрятал, а кое-кто щит не обновил, пробило! И прямо в сковородку. Эх.

– Фредегар!..

– Да вижу, вижу. Сейчас отведу. А ты глаза на меня не пяль, у тебя стрелы в колчане скоро паутиной зарастут. Эх, какая сковородка была…

– Фредегар!!!

– Не вопи. Учителя не позорь. А, бездна тебя возьми, Робин, куда смотришь?..

Трепещущий купол раскрывался над головами двух половинчиков, поглощая нацеленные в них заклятия. Подступы к их не без уюта оборудованной засидке казались сейчас местом, где резвились все без исключения демоны небес и бездн: разорванные в клочья тела быкоглавцев и их низкорослых помощников-магов, торчащие из груд мяса острые обломки костей, местами – полуочищенные от плоти костяки, словно здесь уже поработала орда острозубых крыс.

Быкоглавцы, как и те, что атаковали орков и рыцаря Леотара с арбалетчицей Мьёлль, пытались обойти сопротивлявшихся, но неизменно оказывались прямо перед призрачной завесой, защищавшей половинчиков.

Сейчас они в который уже раз откатились назад (повторялось всё то же самое); их маги безо всякого успеха бомбардировали укрывшихся Фредегара и Робина водопадами самых разнообразных заклятий.

Да, безо всякого успеха, но били они непрерывно. Дюжины боевых магов сменяли одна другую, что было сил пытаясь смять колышущийся защитный купол, удерживаемый Фредегаром.

Не обойти и не задавить навалом. Оставалось только брать измором.

– Хорошая была сковородка, – в очередной раз вздохнул Фредегар. – Давай, Робин, давай, не спи!.. Как тебя Учитель только терпит, по одной лишь немыслимой доброте своей, не иначе! Другой бы давно уже выгнал. Вот как я бы.

– Долг, на нас Учителем возложенный, высок и тяжек, и, как таковой…

– С-с-с-самолчи, вампир. – Радужный змей изо всех сил старался говорить как можно отчётливее, но от шепелявости так просто не отделаешься.

– Чего это «замолчи»? – обиделся тот.

– Лес-с-с-сти.

– Чего? Какой ещё лести?

– Лети он вроде как говорит, – вмешался гоблин.

– Лети, – подтвердил змей. – В-с-с-с-с-сё готово.

Вампир с явным подозрением покосился на голубую хрустального вида каплю, что гоблин протягивал ему на заскорузлой от мозолей ладони.

Это, конечно, была никакая не скляница и вообще не сосуд. Просто голубая капля, в глубине которой медленно вспыхивали и угасали крохотные огоньки, словно далёкие звёзды на ночном небосклоне.

– Лети. Угу-угу, – подтвердил гоблин в ответ на пристальный взгляд вампира.

– Что ж, я, как истинный последователь Учителя, первым и добровольно отправляюсь на опаснейшее дело, и, таковой…

– Ты ж уже мёртвый, – прервал излияния вампира гоблин. – Тебе и лететь. А мы пока следующую капельку тебе сообразим.

Вампир гордо задрал подбородок, завернулся в плащ одним движением – и над головами взмыла вверх крупная летучая мышь, зажимая в когтях голубую каплю. Заложила крутой вираж и вихрем умчалась прочь, туда, где укрывались быкоглавцы.

– Он справится, – торопливо сказал гоблин, вытирая широкие ладони о кожаные штаны.

Радужный змей молча наклонил голову. Старый мормат вообще не говорил ничего и никогда, но зато всегда знал, что надо делать и как.

– Он долетит, правда ведь? – запинаясь, вдруг сказал гоблин.

Мормат подплыл к нему, коснулся тёмным щупальцем плеча.

И подмигнул.

Миг спустя над сосняком словно вспыхнуло новое солнце. Там, где укрывалась колонна быкоглавцев, рос и тянулся к небу огненный столп.

Гоблин покачал головой и горестно вздохнул.

– Так. Будет. Лучше.

Радужный змей и гоблин с равным изумлением уставились на вдруг заговорившего мормата.

– Смерть. Немногих. Остановит. Остальных.

– А… как же… вомпер-то наш? – растерянно проговорил гоблин.

Они ждали. Огненный столп вздыбился, развернулся и опал, рассеявшись, оставив по себе лишь исполинский дымный гриб.

– Охо-хо… – вздохнул гоблин. – Всевеликий Хедин-владыка, да неужто…

– С-с-смотри! – резко оборвал его змей.

Гоблин аж встал на цыпочки – и верно: тяжело взмахивая крыльями, к ним летела обратно летучая мышь. Шерсть на ней дымилась во множестве мест.

– Кажется, – пробормотал гоблин, – мы слегка переборщили…

– Не «мы», а ты! – простонал перекинувшийся вампир. – Ты слегка переборщил! И даже не слегка, впрочем!..

– Слово. Учителя. Исполнено, – кратко и сухо бросил мормат, разом прекратив распрю.

Обетованное держалось.

Хедин видел своих подмастерьев. Видел, что они и впрямь держатся, что поставленные ловушки сработали. Четыре длинные колонны втянулись в хитроумно свёрнутые пути Межреальности, оказавшись в заранее стянутых узлах.

И здесь, в западне Неназываемого, Хедин лихорадочно просчитывал возможности, ибо знал – у двух его ипостасей, что оставались на свободе, живого чувства воплотить задуманное Планом точно не хватит.

Потому что там, снаружи, продолжала расширяться чёрная глобула, и иссякающие потоки пустоты (вдобавок утратившей «истинную пустотность») уже не могли сдержать её рост.

Рассчитывали ли на это Дальние? Или они уже готовы принести Упорядоченное в жертву?

Рассчитывали ли на это слуги Хаоса? Или они уже готовы схватиться с Неназываемым сами, когда – и если – он покончит с сотворённым?

Рассчитывал ли на это Спаситель? Или он уже пожрал все доступные ему души в Упорядоченном?

Рассчитывали ли на это Столпы Третьей Силы – Дракон и Орёл, Орлангур и Демогоргон? Или они решили, что пора заканчивать слишком затянувшееся представление, а их самих ждёт путешествие через Хаос к иной монаде, дремлющей, но уже готовой к пробуждению?

Простая логика требовала, что враждующим силам Упорядоченного, от Древних до Дальних (причём не исключая и хаоситов), следует сейчас прекратить все распри. Неназываемый равно угрожал всем, и казалось совершенно естественным сперва избавиться от этой напасти.

Но простая логика, очевидно, не работала.

Конечно, история множества миров сохранила массу свидетельств, как смертные и бессмертные не могли сплотиться даже перед лицом общего врага; но тот враг, как правило, был обычным. Сменились бы правители на тронах, в иную казну пошли бы сборы и подати – но от беды можно было убежать; в конце концов, для малых сих оставалась возможность сдаться. Победителю ведь тоже требуется пить-есть, и желательно получше.

Неназываемый подобного выхода не оставлял.

Только всеобщая война. И всеобщие же поражение или победа.

Целую бездну времени все эти «великие силы» могли враждовать только и исключительно потому, что работали старые заклятия Хедина и Ракота. Клетка сдерживала Неназываемого, хоть и не полностью. Но с козлоногими, по крайней мере, можно было сражаться и побеждать.

Неназываемого же победить невоз…

Хедин оборвал себя. Cogito ergo sum, как сказал один мудрец в одном закрытом мире. Гости из Упорядоченного всё равно извлекли его мысли из-под спуда. «Я мыслю, следовательно, я существую». Он, Познавший Тьму, уцелел в непосредственной близи от Неназываемого, возле его сердца, уцелел там, где разрушалось всё остальное.