Манелиос: Рождённый Мёртвым (СИ) - "Tairen"

— И зачем империи это? — сама возможность межрасовых браков между людьми и долгожителями довольно интересна.

— Люди, рождённые от наших родов, всегда являются одарёнными. Кто в магии, кто в искусстве или ремесле. А кто и в военном деле. Да и живут метисы минимум на полсотни лет дольше.

— Я так понимаю, что тебе этот договор не нравится?

— Разумеется! — она аж вскрикнула, отчего мне показалось, что где-то за поворотом что-то зашуршало. — Я ещё могу понять этих распутных мужиков, что бросили свой род ради новых ощущений. Но как старейшины клана могли одобрить такое разбазаривание своей крови, я и представить не могу! Это же просто позор!

Во время её пламенной речи до моего слуха продолжали доноситься какие-то странные скребущиеся звуки. Впереди виднелось небольшое ответвление от основного коридора, и казалось, что там за углом нас что-то поджидает. Но предупредить девушку я не успел. Как только она поравнялась с соседним проходом, так тут же ей на голову обрушился проржавевший от старости клинок. Страх, что я сейчас потеряю своего единственного гида в этом мире, сковал всё тело, не позволив даже что-то крикнуть.

Но ситуация разрешилась быстрее, чем я мог себе представить. Подставив под удар предплечье, которое бодро звякнуло, Рафаэлла одним движением стянула с пояса палицу и в следующую же секунду в соседнем с нами проходе послышался грохот разлетающихся костей. Я даже противника толком не разглядел, но почти уверен, что это был скелет, пропущенный группой.

— Ух, — девушка выдохнула, так как, похоже, сама не ожидала столь вероломного нападения.

— А у тебя неплохие боевые навыки, — похвалил я её.

К тому же я даже не догадывался, что на ней ещё и наручи надеты. Пусть она за многое и извинилась в самом начале, нельзя не отдать должное тому, насколько тщательно она подготовилась. А ведь я даже не представляю, как много у неё ушло сил на то, чтобы найти Сердце Жизни. Тридцать лет — немалый срок.

— Спасибо, господин, — повесила она палицу обратно на своё место. — Но этот скелет был слишком уж слаб. Большинство из тех, что мы встретили по дороге к вам, так легко не рассыпались. Его даже моя поисковая магия не обнаружила.

— Можешь одолжить факел? — спросил я, заглянув за угол. Мне отчётливо показалось, что там что-то блеснуло зелёным.

— Давайте я вам посвечу, господин. Я не могу оставить вас без прикрытия.

— Хорошо.

Мы прошли всего метров пять, пока я снова не заметил этот тусклый, но всё же заметный блеск. И к моему ужасу оказалось, что блестели глаза у слегка поломанного человеческого черепа. Вполне возможно, что это останки того самого скелета, которого Рафаэлла только что упокоила. Присев на корточки, я всмотрелся в костяную башку, пытаясь понять, жива ли она до сих пор или уже нет. Не хотелось бы, чтобы эта тварь меня укусила. Вдруг за счёт магии она ещё и левитировать может? Попытавшись поднять череп, я тут же почувствовал, как по моей руке прямиком в амулет что-то перетекло. И сразу после этого глаза скелета окончательно потухли. Получается, я высосал из него остатки энергии? Как интересно. А с живыми я так же могу? Глянув на спутницу, решил эксперименты по этой теме немного отложить. Сначала проверю на менее ценных субъектах.

Когда впереди замаячил солнечный свет, я даже слегка удивился. Мы так долго блуждали в этих коридорах, что я начал думать, что меня водят кругами. Слишком уж это подземелье однотипное. Рафаэлла затушила факел, опустив его в обычную нишу на стене, и оставила его там же. И уже через несколько секунд я очутился в каком-то лесу. Трава зелёная, деревья тоже. На дворе явно лето. Поддавшись наитию, сделал глубокий вдох, дабы ощутить все ароматы местной флоры. Но, к моему огромнейшему сожалению, практически ничего не ощутил. Похоже, моё тело даже в более плохом состоянии, чем ожидалось.

Спустя минуту разглядывания местности я осознал ещё одну странную вещь. После того вдоха, и последующего за ним выдоха, у меня совершенно не возникало естественного желания продолжить дышать. Я даже немного прошёлся, но необходимость насытить организм кислородом так и не появилась. Ни жжения в груди, ни головокружения. Похоже, что я вообще могу не дышать. Или же того малого объёма, что случайно попадает в лёгкие при движении или разговоре более чем достаточно? Кажется, я слегка недооценил своё состояние. До этого момента я предполагал, что меня воскресили, и теперь я хоть и зависим от камня на груди, но всё же вполне жив. Но, похоже, это не так. Не удивлюсь, если мне ещё и есть необязательно. Или даже противопоказано. Неизвестно работает ли моя пищеварительная система. Так что в ближайшее время постараюсь последить за собой. Уж голод-то я наверняка замечу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пока я размышлял, моя спутница отвязывала лошадей и раскидывала добытое добро по мешкам, крепившимся к сёдлам. А воскрешённый мужчина так и продолжал ходить за мной хвостиком, будто привязанный. В целом, конечно, оно так и было. Его приковала ко мне моя же воля. И судя по всему, противится он ей не в состоянии. Возможно, что и не хочет. А может, и некому там противиться. Его душу поглотило “Сердце жизни”, а то, что осталось, лишь пустая оболочка. Из этого следует вполне законный вывод, что без души нет и сознания. Услышал бы я сам себя в том мире, подумал бы, что какой-то религиозный фанатик речь толкает.

— Господин, — от мыслей меня отвлёк голос девушки, закончившей с приготовлениями, — у нас не получится оседлать лошадей прямо здесь. До ближайшей дороги примерно два часа пешим шагом. Вы сможете идти?

— Смогу, — довольно уверенно кивнул я, в то же самое время подумав о том, что бы случилось, если бы ответил отрицательно. Она бы понесла меня на руках? Или лежаком пришлось бы на лошади ехать, одновременно с тем собирая ветки лицом? — От зомби что-то нужно?

— Пока нет. По лесу и так нормально пройдём, — я заметил, что через сбруи всех наших шести лошадей протянута верёвка. Получается, Рафаэлла поведёт их паровозиком? — А дальше будет здорово, если каждый из нас возьмёт по дополнительной лошади.

Значит, мне не только придётся с ходу научиться ездить верхом, но ещё и одну из них тащить за собой? Мне кажется, это перебор.

Окинув взглядом небольшую полянку, где мы находились, я вдруг что-то почувствовал. Во мне неожиданно пробудилось некое чувство, которое по какой-то причине продолжало спать, пока мы были в подземелье. От ближайших ко мне лошадей прямо так и тянуло чем-то очень приятным. И я уверен, что это не запах. Рафаэлла заметила изменившееся выражение на моём лице и молча ждала, пока я не дам добро на отправку. В то же время я прошёлся мимо наших лошадок, найдя среди них ту, от которой “пахло” лучше всего. И в этот момент я отчётливо ощутил, как тем же веет и от моей спутницы. При этом даже не просто веет. От неё исходит целый ураган.

— Господин? — она увидела мой взгляд, в котором читалось что-то явно недоброе. — Господин. Я готова отдать вам свою жизнь прямо сейчас, если вы того хотите.

— Эм-м, нет, — встряхнул я головой, приглушая новое ощущение, которое, по моим догадкам, было как-то связано с объёмом жизненных сил. Возможно, даже напрямую связано. — Не надо.

Вновь пройдясь вдоль лошадей, в этот раз я подошёл к той, что показалась мне самой хилой в плане “дуновения жизни”. Аккуратно поднеся к ней руку, я прикоснулся к голове. Сначала предполагал, что животное, почуяв меня, тут же взбрыкнёт. Но ничего подобного не произошло. Наоборот, лошадка повела мордой, будто почувствовала во мне что-то хорошее. Только вот зря. Сосредоточившись, я нащупал в ней источник жизненных сил, который на меня так активно “дул”, и за один присест поглотил его. Лошадь как стояла, так и завалилась на бок, будто бы её подстрелили. При этом бусинка на моём браслете, что почти погасла, вновь набрала немного цвета.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После содеянного я встал столбом, прислушиваясь к собственным эмоциям. Пустота. Я только что убил животное и ничего не ощутил, кроме перетёкшей в меня энергии. В том мире я никого крупнее комара не убивал. А тут лишил жизни столь большое существо и… Ничего. Ни сожаления, ни раскаяния, ни даже сочувствия. Это четвероногое тело мертво. Лошадка никогда не сможет вновь скушать морковку, пробежаться галопом по полю и, чем там ещё эти животные обычно занимаются? А мне всё равно. Странно это. Как бы это безразличие не перекинулось и на более разумных существ.