Сага об орке. Начало (СИ) - Чиркунов Игорь

***

Наконец нас проводили в здание, которое я мысленно окрестил «ангаром» или «эллингом». Честно говоря, к этому моменту меня уже разморило так, что глаза закрывались прямо на ходу, поэтому смотрел я по большей части под ноги.

В доме оказалось светло, все от тех же светильников, пахло едой, сеном, и немного чем-то животным. Посреди длинной комнаты горел очаг настолько необычной конструкции, что я на миг проснулся. Длинный, наверно с половину и так не маленькой комнаты, прямоугольный, выложенный из камня. Эдакий мега-мангал, только не на ножках, а вырастающий прямо из пола. Причем пол рядом с очагом-мангалом был утоплен и земляной. Видимо, чтоб угольки из очага не подожгли доски, которыми было застелено остальное пространство.

Нас посадили за такой же длинный стол, стоящий между стеной и очагом. Лавка оказалась только со стороны стены, поэтому я видел, как еще одна орчанка, постарше, хозяйничает у огня. Над виднеющимися в очаге малиновыми углями, на эдаких козлах пристроился глиняный горшок с крышкой. А еще, с торца очага оказалась широкая каменная плита, прямо на которой женщина жарила мясо. Уж не знаю, как часто они моют эту плиту, но пахло одурительно вкусно, и я постарался отбросить мысли о всякой антисанитарии. В конце концов, мой так сказать реципиент вряд ли питался иначе до моего вселения, и тем не менее дожил до своих лет. И не выглядел при этом задохликом, измученным поносом, так что я решил, что можно гнать паранойю прочь. «Хорошо, что это не видит мама!» пронеслось в мозгу, но в этот момент передо мной опустилась глубокая глиняная миска с какой-то кашей. Сверху, прямо в кашу плюхнулся здоровенный шмат мяса, аппетитно отсвечивая подрумяненными боками. Рот тут же наполнился слюной, что пришлось сглотнуть. Взгляд нащупал ложку. Против ожиданий, оказалась медная! Что за не аутентичность! Протестую, дайте деревянную, расписанную под хохлому! Или гжель? Никогда не знал, что значит одно и другое, но наверно что-то из «старинного».

Пока мозг пытался юморить, желудок взял дело под свой контроль. Правая рука схватила ложку, зачерпнула, отправила содержимое в рот. М-м-м-м! Вкуснотища! Никогда не любил кашу, но сегодня прям зашло — с кусочками сала, пахнущая какими-то травами, чуть солоноватая, горячая. Вилок не заметил. Да в конце концов, я же орк! Схватил левой кусок мяса, вгрызся зубами. Свинина! Кусок хорошо прожаренной свинины. Почувствовал, как по губам, подбородку потекли жир и мясной сок.

Рядом в столешницу воткнулся маленький ножичек. Деревянная рукоять, узкий клинок из серой стали, по длине чуть шире ладони.

— Держи. Не то, что твой, но свободному орку без ножа никуда. Отдашь, когда свой починишь.

Варди подмигнул, а я выхватив краем глаза его клыки вспомнил про свои. Пожевал, сосредоточившись на ощущениях. А ничего! Не мешают! На секунду задумавшись глянул на мясо. Довольно жилистый кусочек. Ха, так я теперь как бультерьер могу любые хрящи и кости перемалывать? Зачет!

Раздался характерный звук льющейся в стакан жидкости. Встрепенулся. Ну этот то я всегда узнаю! Кухарящая орчанка подняла на меня взгляд, благодарно улыбнулась, наверно приятно наблюдать, как твою стряпню сметают словно пылесосом, протянула кружку. Опять глиняная!

Отхлебнул. Вот это дело! Градус в пиве чувствовался несмотря на неизменный привкус меда и специй. Довольно скоро в башке весело зашумело, мир окрасился радужными красками, только ноги вдруг стали совсем ватными.

— Довольны ли гости нашим гостеприимством.

Напротив нас нарисовался орк, в светлой подпоясанной рубахе с вышивкой, кряжистый и суровый.

— Все просто офигенно, хозяин, — еле ворочая языком ляпнул я, за что удостоился презрительного взгляда от хозяина и легкого подзатыльника от Варди.

Варди встал, изобразил намек на поклон.

— Мы благодарны тебе, Йорген, да будут твои владения богаты, а дети многочисленны. И прости молодого Асгейра, он устал и кажется уже опьянел.

— Да, — удовлетворенно кивнул Йорген, — мед удался на славу.

— Выпьешь с нами? — не садясь спросил Варди

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Отчего же не опрокинуть кубок, с достойными мужами.

Незаметной тенью появилась все та же кухарка, разлила по трем кружкам, к стоящим присоединился Хрок. Я тоже было попытался встать, но Варди наступил мне на ногу под столом так, что я чуть не вскрикнул. Понятно. Здесь геноцидят мелких, и пока ты не взрослый — сиди и не отсвечивай. Патриархальное общество! Криво усмехнулся про себя: «Во чё знаю!»

Мужики тем временем с глухим стуком сдвинули кружки, опрокинули в себя. Повторили.

— Твой разговор может потерпеть до утра? Поздно уже, да и жена заждалась в постели…

— Такую женщину грех заставлять ждать, — утер рот тыльной стороной ладони Варди, — мы поговорим утром.

Хозяин пожелал спокойного сна, что-то там про троллей, и удалился в противоположную от входа сторону, скрывшись за перегородкой.

***

Кажется я все-таки отключился прямо за столом, ибо очухался от того, что меня кто-то пытается растолкать. Ага, локти на столе, подбородок на кулаках — поза утомленного гостя.

— Да, да, да. Щас…

— Пойдем, Асгейр, я покажу, где ты будешь спать.

Ага, та самая молодая орчанка, что обрабатывала меня в бане вениками.

— Ты же Кайса?

— Каиса. Меня зовут, Каиса.

— Я запомню, — как можно игривее произнес я, попытавшись погрозить пальчиком.

В доме было уже довольно сумрачно. Один слабый огонек светился где-то над входом, второй — в той стороне, где скрылся хозяин. Немного красноватого света давали угли в очаге.

— Красиво. — пробормотал я в пространство, — Надо будет дома так сделать.

Примерещилась моя комната, где посреди комнаты, между кроватью и компом возвышается подобие такого же очага.

— Во-во, а угли пусть искусственный камин изображает.

Каиса чуть ли не оттащила меня куда-то в сторону. Похоже постелили мне прямо на полу — на деревянном настиле был раскатан тоненький матрасик, в головах кинута подушка. Чтоб укрыться — шерстяное одеяло. Подумаешь! Да на вписках еще и не так приходилось перекантовываться. Хуже всего, конечно, была ночь, проведенная на надувном матрасике на кафельном полу. Матрасик быстро сдулся, так что к утру я отлежал все бока и охрененно замерз.

Скинул обувку, подумал секунду, раскачиваясь в позе будды, одежду снимать не стал, только пояс свернул и сунул под подушку. Подушечка, любовь моя! Нежно прижался щекой. Одеялко, тебя я тоже люблю, иди сюда…

***

Долго мне спать не дали. Чьи-то ловкие пальчики выпростали край одеяла из моих ладоней, откинули.

— Ты кто?

Шепот получился сдавленным. А потом и вовсе, на мои губы на миг легла мягкая ладошка. На мгновенье нос уловил терпкий запах мускуса, а еще: мха и сырой земли.

Наверно глаза привыкли к темноте, в сумеречном свете разглядел Каису. Чертовка склонилась надо мной и шустро расшнуровывала ворот рубахи. Вот кстати! Эдак и удушиться во сне мог бы! Хотел было поблагодарить, но она сдернула рубашку с меня, а затем ее пальчики занялись завязками штанов!

Ого! Кажется что-то намечается! И все же…

Вот не люблю толстых. Что называется — не стоит у меня на них. Я люблю худеньких, стройненьких, и пусть даже грудь у них первого или вообще — «нулевого» размера. Апологетки бодипозитива могут и дальше принимать себя такими, как есть, утверждать, что хорошего человека должно быть много… Да ради бога! Я-то здесь причем? Пусть вас любят и трахают кто угодно, но я — пас. Мы же в свободном мире? Вы имеете право быть такими, какие есть. Факт. Но и я, имею право не любить вас, а предпочитать девушек других кондиций. Хотите, чтоб вами восхищались? Ну так сделайте для этого хоть что-то, хотя б на уровне отказаться от вечернего пивасика под чипсы. А то, понимаешь: и пончик (на ночь) съесть и на… (хм, ну вы поняли?), сесть. Бегала за мной одна такая, еще в старших классах. А когда я чуть ли не прилюдно ей заявил, что в фермеры не собираюсь и свиноматка мне не нужна, распустила обо мне слухи, что и импотент я, и педик. Впрочем, мне это уже не могло навредить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})