Обретение ада - Чингиз Абдуллаев

Просто на смену одним коммунистам, лишенным должной гибкости и понимания момента, приходили другие — более беспринципные и ловкие. Или коммунистические догмы менялись на антикоммунистические, и они были одинаково беспощадны к инакомыслящим и колеблющимся.

В посольстве их уже ждали. Из-за сложного положения в городе гостей разместили прямо на квартире одного из дипломатов, находившейся недалеко от посольства. По просьбе Тернера к ним прикрепили автомобиль без водителя. Его спутник Томас Райт неоднократно бывал в Болгарии и мог вполне обходиться без сопровождения американских дипломатов. С огненно-рыжей шевелюрой Томас был похож скорее на немца или чеха, чем на типичного американца. На лице у него были даже веснушки, и в сочетании с курносым носом и крупными глазами это придавало ему какое-то удивленное и одновременно почти детское выражение. Но оно было обманчивым. Томас Райт был не просто прекрасным офицером ЦРУ, владевшим несколькими восточнославянскими языками, он уже успел отличиться в Чехии и Болгарии в прежние годы и имел неплохой опыт для работы в паре с таким профессионалом, как Ульям Тернер. Они даже не взяли с собой местного резидента ЦРУ, который в это время отдыхал в Италии.

Первый визит уже на следующий день американцы нанесли в институт, где учился Кемаль Аслан.

Райт рассказывал всем, что они американские операторы, приехавшие снимать фильм о добившемся поразительных успехов в их стране бывшем болгарском гражданине Кемале Аслане. Им охотно шли навстречу, показывая документы и ведомости, свидетельствовавшие об успешной учебе Кемаля в институте. И хотя с тех пор прошло более двадцати лет, многие документы сохранились и были в хорошем состоянии. Не было лишь одного — фотографий Кемаля Аслана. Не удалось обнаружить и его личного дела в архиве института. К удивлению декана, хорошо помнившего своего студента, фотографии Кемаля Аслана не было даже среди архивных документов выпускников института. Правда, после окончания своего курса студенты все-таки сфотографировались вместе, но на фотографии лицо Кемаля Аслана было настолько маленьким и плохо узнаваемым, что его невозможно было даже отличить от других сокурсников. Добросовестный Райт переснял эту фотографию, решив, что в лабораторных условиях можно будет увеличить ее до приемлемых размеров.

Целый день в институте не принес более ничего, кроме этой фотографии и пространных рассуждений декана факультета, разглагольствовавшего о пользе горной металлургии в деле укрепления новых болгарско-американских отношений.

Уставшие, они возвращались в свое временное жилище.

— Если так пойдет и дальше, мы узнаем много нового, — невесело пошутил Томас, — но, кажется, это нам мало поможет.

— Ты записал адрес, где он жил?

— Это здесь недалеко.

— Давай поедем туда, — предложил Уильям.

— Прямо сейчас?

— Может, хоть там что-то найдем. — Райт свернул в какой-то переулок, съезжая с проспекта. Через полчаса они нашли дом, в котором раньше жил Кемаль Аслан со своей матерью. В результате еще получасовых поисков им удалось найти соседку, знавшую семью Кемаля. Но ничего конкретного узнать не удалось. Мать Кемаля Аслана давно умерла, а сам он после аварии уехал в Турцию к своему дяде.

В их квартире давно жили чужие люди. Соседка помнила еще, как они переживали за несчастного парня, попавшего в тяжелую катастрофу.

Уильям с трудом сдерживал негодование, слушая женщину. Он понимал, что ничего конкретного здесь узнать не удастся. Но, терпеливо слушая перевод пунктуального Райта, пытался найти рациональное зерно в словах старой женщины.

И вдруг…

— Где он лежал? — спросил Тернер, поймав новую мысль.

Райт спросил, и получив ответ, добросовестно перевел название больницы.

— Все, — сразу же поднялся Тернер, — поблагодари эту женщину. Скажи, продолжение ее истории мы выслушаем в следующий раз.

Когда они снова сидели в машине, Райт осторожно спросил:

— Вы что-то решили?

— Завтра едем в эту больницу, — кивнул Тернер, — мне интересно, как он так быстро выздоровел. После комы. И сразу стал финансовым гением. И немного шпионом.

— Мне говорили, что после комы бывают изменения, — заметил Райт.

— В худшую сторону, — возразил Тернер.

— Может, он стал гением после удара, — пошутил Райт.

— Вот мы это и проверим. Судя по рассказу соседки, он лежал там несколько месяцев. Значит, должны остаться врачи, санитары, люди, которые его помнят. История его болезни. Завтра едем в эту больницу, — решительно закончил Тернер.

На следующее утро выпал снег, и им пришлось долго добираться до больницы, дороги были завалены снегом. В больнице пришлось ждать приема у главного врача. Их принял пожилой человек лет шестидесяти пяти. Это был главный врач больницы Бонев.

— По какому делу вы приехали, господа? — спросил главный врач. — Мне передали, что вы прилетели из Америки и хотите узнать историю болезни одного бывшего нашего пациента.

— Да, — подтвердил Уильям, когда Томас перевел ему на английский слова врача, — мы хотели бы более подробно узнать историю болезни лежавшего у вас пациента. Он был в довольно тяжелом состоянии, но сумел выжить. И даже восстановить работоспособность.

— Кого именно? — спросил Бонев.

— У вас лежал больной Кемаль Аслан. В настоящее время он американский гражданин, — сказал Тернер, наблюдая за реакцией своего собеседника.

Тот вздрогнул. Или Тернеру показалось, что Бонев вздрогнул?

— Почему именно этот пациент вас интересует?

— Он лежал в вашей больнице семнадцать лет назад, — сказал Тернер, — и тогда ему удалось восстановиться после тяжелейшей аварии. Мы снимаем о нем фильм и хотели бы знать более подробно об этом случае.

Врач внимательно слушал.

— Согласитесь, история интересна сама по себе, — продолжал Тернер, внимательно наблюдая за сидевшим напротив пожилым врачом, — этнический турок, родившийся в Америке и переехавший затем в Болгарию, попадает в тяжелую автомобильную катастрофу, впадает в кому, врачи чудом спасают ему жизнь. А затем он приходит в себя, переезжает к родственничкам сначала в Турцию, а затем в Америку и становится крупным бизнесменом. Прямо американская мечта. Материал так и просится на пленку.

— Что вам конкретно нужно? — спросил врач.

— История его болезни, воспоминания его лечащих врачей, может, какие-нибудь подробности из истории его жизни, — невозмутимо заметил Тернер, слушая, как Томас Райт переводит его слова.

— Хорошо, — неожиданного легко согласился Бонев, — историю болезни вы можете прочесть в кабинете моего заместителя. Я попрошу, чтобы вам принесли ее.

Поговорить с врачами, вряд ли возможно. Некоторые заняты на операциях, а один из наблюдавших его врачей умер восемь лет назад.

— Кто делал ему операцию? — спросил Райт.

— Я, — спокойно ответил Бонев. Глаза за толстыми стеклами очков смотрели строго и спокойно. Или его уже ничего не могло взволновать?

— Вы можете вспомнить какие-нибудь подробности? — оживился Томас, задавая вопрос уже от себя.

— Все есть в его деле, — сухо заметил Бонев. И Томас исправно перевел его слова.

— Тогда мы не будем вам мешать, — почему-то сразу сказал Уильям, и сидевший рядом с ним Райт даже удивленно оглянулся на своего шефа, проверяя, правильно ли он понял эти слова. Бонев кивнул, давая — понять, что разговор закончен. Он не подал на прощание руки, только встал из-за стола, когда иностранцы выходили из кабинета.

Томас тихо спросил Уильяма:

— Почему вы так быстро закончили разговор? Старик мог рассказать нам много интересного. Мне кажется, можно было расспросить его подробнее.

— Нет, — покачал головой Уильям, — не подойдет. Главный врач из той когорты старых коммунистов, которые не любят изменять своим идеалам. Для него мы представители того самого мира, который они так не хотели принимать и который в конце концов победил их систему. Я могу заранее сказать, что мы ничего не найдем в медицинских документах нашего подопечного. Ничего необычного. А врачи нам ничего не расскажут. Да и сам Бонев не отличался особой словоохотливостью.

— Тогда зачем мы сюда приехали? — не сдавался Райт.

— Мне важно было знать, как именно была проработана схема отправки Кемаля Аслана в нашу страну. Конечно, он работает на русских, но мы пока не знаем ответа на главный вопрос, который нам поставили. Он настоящий турок, и КГБ, используя его несчастную жизнь, лишь вынудило работать на них, или это советский офицер-нелегал, которого мы можем арестовать только на основании незаконного въезда в нашу страну? Хотя боюсь, что в больнице мы ничего не узнаем. Но зато увидим документы. Это очень важно — Они прошли по коридору, и приветливая секретарь Бонева проводила их в кабинет, расположенный напротив кабинета главного врача. Почти сразу им принесли большую папку, заполненную документами и фотографиями.