Льеккьо. Болото никогда не отпускает свои жертвы… - Павел Проданов

Телевизор вещал о событиях вокруг санкционной политики Евросоюза против России. Политика не вызывает у меня интереса, потому я переключил дальше. В местных новостях рассказывали о каком-то происшествии: я сделал звук громче.

– Девушку задушили, – говорила ведущая, – а на теле вырезали послание из Библии.

Я помотал головой. Люди безумцы. К трупам я привык: работая в крематории, начинаешь ценить человеческое тело не больше содержимого мусорного бака. Но, когда показали фотографию убитой, я замер. Спиралевидной формы завивка светлых волос, вздернутый нос и большие смеющиеся глаза – это ее я видел вчера в комнате для покера! Вот те на. Теперь жди полицию в баре.

Делать особо нечего, и я решил отправиться на работу. К тому же известие о смерти той девушки вызвало у меня интерес. Я накинул плащ, уделанный в грязи после вчерашней ночи, и, сев на мотоцикл, отправился в путь.

Войдя в бар, я не обратил внимание на бармена. За полмесяца я так и не удосужился узнать, кто работает в мои выходные. Зато я кивнул встретившей меня улыбкой Кристин.

– Что-то срочное, Марти?

– Нет, – ответил я ей. – Ты не слышала?

– Смотря что?

– В окрестностях убили девушку.

– А, это, – вздохнула Кристин, – Сегодня приходила полиция. Расспрашивали.

– И как? – поинтересовался я. – Убийца бармен по имени Кларк Томпсон?

Кристин рассмеялась.

– Шутник ты, однако. Они расспросили, кто вчера работал. Взяли адреса и уехали.

– Понятно, – угрюмо ответил я, а потом направился в ту самую комнату, где играли в покер. Решил прикинуться игроком, а заодно разузнать чего.

За одним из столиков сидели заядлые игроки в покер. Но эти, точно не знали ничего. Вчера их в баре я не видел. Над их головами клубился дым, который резал глаза. На столике стояли полупустые пивные стаканы. Все игроки оживленно обсуждали ход игры, подзадоривая и, даже, оскорбляя друг друга. Я промок. На улице стояла все та же ненастная погодка, и дождь лил, чуть ли не каждый день. Подойдя к столу, я снял с себя плащ и повесил его на спинку стула.

– Бармен, тоже решил подергать черта за хвост? – усмехнулся парень, с перебитым носом.

– Как бы потом не пришлось бежать сломя голову от его рогов, – поддержал собеседника другой игрок, у которого намечался «флеш», от чего тот не мог сдерживать нервозность. Я взглянул на его карты через плечо и подмигнул. Тот выставил зубы в ухмылке.

– Садись пятым будешь, – предложил первый.

Я кивнул всем и уселся за столик, вынул кипу сотен из кармана и положил на стол. Игроки не обратили на деньги никакого внимания, так как возле каждого лежало их больше в два раза.

Прошел последний раунд торгов. Банк забрал парень, у которого намечался «флеш».

– Ну что, на пятерых? – предложил самый говорливый, от чего, видимо, и самый помятый завсегдатай бара.

Он разложил по две карты на каждого, взглянул на карты, что достались ему и улыбнулся.

– Ну, начнем, пожалуй.

Мужчина лет сорока, что сидел по левую руку от побитого, кинул малый «блайнд», который по общей договоренности равнялся ста долларам. Следующий игрок одет в грязную рубаху и потертые джинсы, а так же в ковбойскую шляпу. Странно наблюдать его головной убор в таком месте как Болото. Он кинул две сотни. Я следующий. Место мне досталось напротив парня с перебитым носом. Приподняв карты, я увидел пару «десяток», и, не проявляя эмоций, уравнял «большой блайнд». Парень, взявший банк в прошлой раздаче, тоже уравнял ставку. Он то и дело потирал рукой брюки, на вид ему лет двадцать пять. Взъерошенные волосы и заляпанная пятнами от мазута рубашка – давали знать о том, что он механик и днями копошится в поломанном авто. Побитый же не убирая улыбки с лица, вновь взглянул на свои два короля, и кинул шесть сотен.

– Что Чак, не уж-то пара тузов? – усмехнулся тип в ковбойской шляпе.

Побитый Чак засмеялся, но промолчал.

– Да ладно «ковбой» блеф тоже никто не отменял, – подметил самый старший из игроков, мужчина в подтяжках, и уравнял ставку. «Ковбой» не стал рисковать и сбросил карты.

– Так на одного уже меньше, – с непоколебимым спокойствием и всё той же ухмылкой самодовольного болвана, кинул Чак.

В комнату заглянула Кристин.

– Эй, детка, на этот стол еще один стакан пива, – сказал ей «сломанный нос», – ну что ты уснул что ли? Давай кидай или сбрасывай, – крикнул он на нервного механика.

Тот поспешно бросил четыре сотни и отхлебнул из своего стакана. Чак отодвинул банк в сторону и выложил «флоп», который составили: «дама червей», «пиковый валет», и «крестовая тройка». Все вновь стали прикидывать шансы. Взгляд механика забегал по игрокам, парень еще сильнее заерзал на стуле, от чего тот стал издавать треск.

Кристин принесла пива. Поняв, что заказ для меня, она состроила гримасу.

– Я пить не буду, – заверил ее я. Она улыбнулась и удалилась в дверной проем.

– Вообще-то, это мое угощение тебе, – раздраженно заметил Чак.

– И это значит, что отказываться не вежливо? – спросил я. – Это лишь объективная норма этикета и только. Формальность, такая же, как если после чиха я тебе сказал бы: «Будь здоров!» Пить мне или не пить – выбирать только мне.

– Ладно, сам выпью, – ответил Чак и схватил стакан.

Мужик в подтяжках обрадовался «вольту», появившемуся во «флопе», и кинул пару сотен. Механик наскоро поддержал ставку. Чак наоборот размеренно отхлебнул пива, полюбовался на карты в руках и уравнял деньги. Затем он выложил следующую карту. Дама, видимо, подняла его шансы вдвое, и Чак улыбнулся еще шире. Мужик с большим пивным животом, поддерживаемым подтяжками, осознав, что у него в руках, кинул восемь сотен, и, довольный, откинулся на спинку стула. Нервный механик все так же наскоро уровнял ставку, продолжил потирать ладонь об джинсы.

– Что ты там вечно потираешь, – заржал Чак, – яйца что ли? – и, разразившись смехом, уровнял ставку.

Последняя «девятка», видимо, уже не влияла на расклады. Мужик с пивным животом кинул еще пять сотен. Нервный парень в замызганной рубахе уравнял ставку. А Чак, предчувствуя триумф, откинулся на спинку стула и, почесывая затылок, кинул все пять тысяч на кон.

– Ва-банк, господа!

Мужик с подтяжками замешкался, и не став рисковать, сбросил карты. Парнишка еще больше заерзал на стуле, на лбу его выступили капли пота.

– У… у меня нет пяти тысяч… только четыре, – выдавил он дрожащим голосом.

– Так уж и быть, я дам тебе еще штуку, – усмехнулся мужик с пивным животом, и протянул деньги дрожащему пареньку, – если что мой «фордик» отремонтируешь бесплатно так сказать, хочу посмотреть, что из этого выйдет.

– Сдаваться надо дурила! – кинул Чак, – денег, что ли много стало, я то думал, что вы там за еду тачки чините, – и он разразился дебильным смехом.

Парень кинул деньги в общий банк.

– Ну, давай герой вскрывайся, – Чаку всё не терпелось уже забрать выигрыш.

Парень весь трясся, но не спешил вскрывать карты.

– Да чего это я с тобой вожусь, – побитый выложил два «короля» и стал сгребать деньги, – две пары на «королях» и «тройках», учись сынок!

Паренек трясущимися руками бросил карты на стол…

– Ха, «Фул Хаус»! – вскрикнул мужик в подтяжках. – Вот это он тебя обул, так сказать. А это моё, – он забрал обратно тысячу своих и захлопал в ладоши.

Чак, обуреваемый злобой, уставился сначала на «тройки», затем на парня, обставившего его.

– Это тебе так с рук не сойдет, сосунок! – грубо кинул он дрожащему парню.

Парень же и хотел бы улыбнуться и боялся отхватить за честную победу. Он сложил себе деньги за пазуху и торопливо направился к двери. Чак провожал его обезумевшим от ярости взглядом. Как только паренек скрылся за дверью, он вскочил из-за стола и помчался на улицу.

– Да, я парню не завидую, – прошептал «ковбой».

– Слышали про убитую девушку? – спросил я, переводя тему.

– Мне моя женушка уже все уши объездила, – сказал мужик в подтяжках. – Какую-то бабу пришили и вырезали на теле что-то там из библии. Говорят, это из-за нее сюда полиция приходила.

– Ну, в Болоте такого я не припомню, – заметил «ковбой». – Психи, одним словом.

Мужик в подтяжках прокашлялся.

– И что в башке у таких людей толкает их делать такое?

– Сексуальная анафема толкает, – заметил я.

– Что? – спросил тот, что в ковбойской шляпе.

– При сексуальной развращенности общества в целом, – пояснил я, – некоторые люди отгорожены от этого. Их желание перерастает в маниакальное влечение взять то, что общество им предоставить отказывается.

– Проститутки не отказываются, коли деньги есть.

– Коли деньги есть, – заметил я. – Форма сексуальных извращений таких людей может превосходит все мысленные формы. Не каждая проститутка готова на все, даже ради кучи денег.