Академия Колдовства - Олег Шелонин

Связка зеленого лука нашлась чуть не в самом низу магического стога.

– Ты что тут как слон топчешься? – сердито дернул его за рукав Дифинбахий. – Чуть корень мандрагоры не раздавил. Знаешь, сколько за него на черном рынке в Гиперии дают?

– Сколько?

– Две тысячи золотых! А ты его…

– Какая прелесть, он мне нравится! Иди сюда, мой ма-а-аленький.

Отчаянно верещащий корешок тоже исчез в кармане афериста.

– Ну я пошел.

Дифинбахий проводил его хмурым взглядом и только тут заметил, что столы, около которых колдовала над котлом его тетка, ломятся от трав.

– Эх, Дуняшку надо было припрячь, – запоздало сообразил он. – Хотя… время еще есть.

Он подхватил со стола свой гербарий и двинулся примащиваться поближе к друзьям.

– Дуняшка, выручай, – прошептал он, выгружая стожок на ближайший к ним свободный стол.

– Отвали, – ответил за нее Арчибальд. – Мы клеймим тебя позором, предатель! За какие-то жалкие травки бросить друга в беде! Все! Дуня, надеюсь, ты во сне не храпишь?

– Не-эт.

– Решено. Перебирайся ко мне в комнату, а он пускай двигает в твою девичью постель. Мы будем с тобой жить.

– Ой, барин! – подпрыгнула от радости Дуняшка. – А когда под венец?

– Какой еще венец?

– Свадебный…

– Друг, я тебя прощаю. Но, если еще раз ночью захрапишь, я заткну тебе рот подушкой.

– Ты его не слушай, – прогудел Дифинбахий, принюхиваясь к ароматам, несшимся из котла. – Брешет он все. А чей-то вы тут делаете?

– Мы тут зелье варим. Мы же на уроке зельеварения?

– Ну…

– Вот мы и варим.

Арчи извлек из кармана понравившиеся травки, затолкал обратно пытающийся выкарабкаться наружу корень мандрагоры и начал деловито шинковать приправу.

– Обалдел? – схватился за голову Дифинбахий. – Их вместе даже рядом держать нельзя!

– А варить, я надеюсь, можно? – Травки бухнулись в котел, и запахи из него пошли просто умопомрачительные. Аферист потыкал ножом мясо. – По-моему, дозрело. Дуняшка, тащи вон тот черпачок. Будем пробу снимать.

Дуняшка метнулась исполнять приказание. Пока она бегала, из-под мантии Арканарского вора появилась бутыль.

– Чего стоишь? Давай вон те мензурки!

– Откуда это у тебя? – ахнул Дифинбахий.

– Ну помнишь, ты вчера на экзамене чуть четверть не заныкал?

– Ну?

– Вот я из нее немножко и отлил. Очень мне захотелось узнать, чем маргадорцев травят.

– Да она ж у тебя всего мгновение была!

– Потому так мало и успел отлить, – с сожалением вздохнул авантюрист. – Ну вздрогнули, для аппетиту!

Они дружно приняли на грудь.

– Хороша… Чего добавлял?

– Зверобой.

– Сила! А не пора ли закусить, потом немножко повторить…

Закусить оголодавшим студентам на этот раз не удалось. Черпачок вырвался из рук Дуняшки и оказался у Бальзамора, шествовавшего, ориентируясь явно на нюх, к приготовившейся откушать троице.

– Так-так, вместо того чтобы заниматься делом, они тут… – Бальзамор уставился на заваленные магическими травами столы. – Гмм… где тут чье?

– Мое – вот, – просипел Арканарский вор, ткнув пальцем в самую большую охапку. В горле немилосердно жгло. Пойло, которым травили маргадорцев, было крутое, и организм срочно требовал закуски.

– Молодцы. Быстро справились. У вас молодой человек, здесь полный набор. Ну а что в котле?

– Кхе! Кхе! – откашлялся аферист, пытаясь вернуть нормальный голос, и, как только это ему удалось, продолжил: – Это зелье.

– Какое?

– Восстановительное… – В животе пройдохи мучительно забурчало.

– И что оно восстанавливает?

– Все! – убежденно заявил Арчибальд.

– Пахнет аппетитно… – Бальзамор помешал черпаком в котле. – Откуда мясо?

– Наколдовали. – Аферист смотрел невинными честными глазами на преподавателя, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. – Дозвольте снять пробу?

– Нет. Неисследованные зелья сначала должен опробовать на себе преподаватель. Тем более те, в которых плавают такие жуткие магические ингредиенты, как петрушка, лук, морковка, мясо…

Бальзамор, с трудом сдерживая смех, осторожно подул на черпачок, деликатно отхлебнул…

– Вот это да, – ахнул Дифинбахий.

Рваный безобразный шрам на лице Бальзамора рассасывался на глазах.

– Что такое? – Чувствуя, что происходит что-то с его лицом, преподаватель вытащил из складок мантии ручное зеркальце и впился в него глазами. – Это действительно восстановительное зелье, – пораженно прошептал он. – Чья работа? Кто делал?

– Он, – дружно ткнули в барона Дуняшка с Дифинбахием.

– Замечательно! Какая скорость регенерации! Что вы туда пихали?

Можно подумать, Арчибальд это знал! Однако такие мелочи его никогда не останавливали.

– Понимаете, – проникновенно произнес пройдоха, – когда я начинаю творить, я все делаю по наитию. Немножко того, немножко другого!

– Вы можете сказать, сколько того и сколько другого вы туда сунули? В каких пропорциях? В какой очередности? Здесь важно все! Время, количество…

– Настоящие художники, когда творят, на такие мелочи, как время, внимания не обращают.

– И когда начинают творить такие художники, как вы?

– Лично я на такие подвиги способен, только когда очень сильно голоден, – неосторожно ляпнул Арчибальд.

– Молодой человек, мы создадим вам все условия для творчества. Лично распоряжусь, чтоб вас больше не кормили. Но творить будете под пристальным наблюдением опытных профессионалов, которые зафиксируют все до секунды, грамма, и даже миллиграмма! Никакой самодеятельности! А с этим мы разберемся. Да, кстати, вы победили. Ставлю вам за этот урок высший балл.

Бальзамор натянул на ладони рукава своей длинной мантии, подхватил раскаленный котелок, нежно прижал его к своей груди и помчался к выходу.

– Э, куда закуску поволок?! – всполошился Арчи.

– На анализы, – буркнул на бегу глава кафедры зельеварения. – Урок окончен.

Арчи со слезами на глазах провожал уплывающий от него котелок. Горло горело огнем. Закусить было просто необходимо.

– Дуняшка, чтоб был полный. – Пройдоха сунул черпачок подруге и недолго думая включил ускоритель.

Девица не подвела своего барина. На мгновения исчезла и вновь материализовалась перед ним с полным черпаком. Бальзамор похлопал глазами на весьма понизившийся уровень жидкости в котле, ничего не понял и двинулся дальше. Он и не подозревал, что Арчи уже запустил свои крепкие зубы в самый большой кусок мяса, только что выуженный Дуняшкой для барина, а потому дальнейшие события с этим фактом не связал.

Академия содрогнулась и загудела, словно огромный колокол. Гул перекатывался по залам, комнатам и узким переходам древнего сооружения, заставляя студентов в ужасе приседать, зажимая уши. Гул утих сразу, как только Арчибальд дожевал свой кусок и благополучно его проглотил. И на смену гулу сразу раздался вой сирен. В воздухе замерцали алые сполохи.

– Прорыв магического заслона в пятнадцати местах! – проревел магически усиленный голос Даромира. – Всем преподавателям срочно прибыть на периметр, восстановить проломы и нейтрализовать нападающих. Студентам оставаться там, где они находятся в данный момент. Учтите, тревога не учебная! Студентам оставаться на местах и не геройствовать!

Бальзамор растаял в воздухе вместе с котелком.

– Врут небось, – хмыкнул Арчибальд, передавая черпак другу. – Это они специально нас пугают. Хлебни, Дифи, классное варево получилось. О! Я тебя буду звать Дифи. А то уж больно дурацкое у тебя имя. Пока выговоришь, язык свернешь. Не возражаешь?

Гигант, допивавший в тот момент остатки восстановительного супчика в черпачке, не возражал.

– Барин, что это? – ткнула девушка пальцем в серую стену, около которой стояли их столы. На ней начали проступать какие-то знаки.

– А я почем знаю?

У Арчи зачесалась грудь. Он сунул руку под мантию, и пальцы тут же нащупали алмазный ключик на цепочке. Ключ заметно нагрелся, но не это насторожило афериста. Ключ рвался в сторону окончательно сформировавшегося изображения на стене. Это был странный колпак с тремя горбами, на которых болтались бубенчики.

– Кажется, их владельцу мне и надо набить морду, – пробормотал юноша.

– Зачем? – поинтересовалась Дуняшка.

– Точно не знаю, но соответствующие рекомендации были даны. Нормальный человек такую страсть на голове носить не будет. Только псих. Думаю, его мне и предсказали.

4

Дыры в магическом щите преподаватели залатали быстро, и, убедившись, что сквозь защиту никто не проник (нападавшие, если они вообще были, словно растаяли в воздухе), учителя по приказу Даромира вернулись к своим обязанностям, оставив архимага в глубоком раздумье в его кабинете. Так что незапланированный выходной у студентов не получился, к глубокому разочарованию Арканарского вора.

Свой первый учебный день Арчи запомнил надолго. Если урок по созиданию и правильному использованию артефактов он еще как-то вытерпел, то занятия по истории колдовства довели его просто до белого каления, ибо урчание в животе превратилось уже в рычание. В родном Арканаре ему достаточно было пройтись меж обжорных рядов, чтобы утолить голод, а заодно набить карманы кошельками торговцев и покупателей, но здесь этот номер не проходил. Обжорных рядов поблизости не наблюдалось, денег в карманах сокурсников тоже. Это он успел установить уже на первом уроке, пока добывал приправы для своего супчика в «овощехранилище». Кошелек Бальзамора с месячным окладом, разумеется, не в счет. Арчи обычно не работал по таким мелочам. Но, что поделать, на безрыбье и рак рыба. Удар колокола, оборвавший нудную лекцию Томаса Дина, он воспринял как спасение. Однако надежды на роскошный обед рухнули, как только он оказался за отведенными для первокурсников столами в академической столовой. Какой-то жидкий супчик и краюха хлеба утолить аппетиты молодого растущего организма не могли. Объяснения шамана Буль-Буль-аги, ответственного в этот день за порядок в трапезной, что супчик специально сбалансирован с учетом возрастающих магических нагрузок на студентов, что краюха хлеба не простая, а выпечена из семи видов злаков, три из которых магические, что кофе перед ним витаминизированный и так далее, его не удовлетворили. Резонно возразив, что в тюряге баланда гораздо аппетитнее, он тем не менее мгновенно выхлебал похлебку, подмигнул Дифинбахию: дескать, делай, как я, – затем, зажав нос, опрокинул в себя чашку кофе, сунул краюху хлеба в карман и понесся к выходу. За ним семенила Дуняшка, старавшаяся не упускать своего барина из виду ни на мгновение, последним грузно топал Дифинбахий. Путь к выходу из столовой аферист выбрал довольно извилистый, и лежал он почему-то меж столов учеников седьмого курса, которых кормили как на убой. Арчибальд был так глубоко возмущен этой несправедливостью, что буквально раздувался от злости.