Перепутье четвертое - О`Санчес

– Весь двор только и шепчется, что государь вот-вот назначит твоего дружка – то ли канцлером, сместив старину Бенги в отставку, то ли главою имперского сыска, взамен покойного Когори.

Лин-Докари помотал головой, в ответ на слова наставника:

– Это невозможно, ибо должности, тобою названные – из разряда высших имперских, а Керси не женат. А так – никого бы лучше и не надобно! Тем более, что его высокопревосходительство Бенгироми Лаудорбенгель еще при мне, до отъезда, почтительно просил государя об отставке. В деревне пожить хочет, в тиши и покое.

– Ну, значит, женится ради такого случая, долго ли?

– Нет. Керси если и женится, то по любви, только по любви.

– Да ты что? Откуда знаешь?

– Он мне сам говорил.

Снег терпеливо вздохнул, передернул бровями и даже спорить не стал.

День стоял тих и почти по-весеннему светел, дым от костра послушно бежал в небо и никому из окружающих не досаждал. Слушая мирное посапыванье спящего, оба рыцаря тоже чуточку разомлели, распустили пояса…

– Послушай, Снег, я в чужие дела не лезу… но… позволишь вопрос?

– Конечно. У меня от тебя никаких тайн.

– Почему ты всегда избегаешь говорить о Зиэле?

– А с чего ты о нем вспомнил?

– Сам не знаю… Скачу сегодня, по совершенно пустынной дороге – и вдруг накатило! Словно бы он рядом со мной, только оглянуться! Но тут мой Гвоздик попытался ограбить припасы, ну, знаешь, храмовые, дары для странствующих жрецов, на дереве висели… Ему охранные заклятья – тьфу, он же у нас охи-охи! Я отвлекся и меня отпустило. Тем не менее, вспомнил о Зиэле, ты спросил – с чего – и я ответил.

– И я отвечу. Быть может, ответ мой тебя не удовлетворит, но… Старайся как можно реже вспоминать о нем, думать о нем и встречаться с ним. Всё.

– Но почему? Мне кажется… у меня почему-то сложилось мнение, что вы друг другу не совсем… что ты ему обязан?

Снег побледнел и оскалился слабой улыбкой, с горечью, как показалось Лину.

– Я много кому обязан, в том числе и Умане, богине подземных вод, не только Зиэлю… Ты лучше посмотри на этого красавца! Каков, а?

– Храп у него богатырский. Ты что, сон его охраняешь?

Снег рассмеялся, и на этот раз искренне.

– Вроде того. Мы с ним добрые приятели, познакомились в свое время при довольно странных обстоятельствах. Я ему оказал некоторые услуги, помог советом, и с тех пор испытываю к нему теплые чувства, ибо еще древними справедливо замечено, что мы гораздо нежнее любим наших должников, нежели заимодавцев. Кстати сказать, он тоже поучаствовал в нашей драке против Морева, я правда, сам плохо помню, уже вне разума был… Он даже свалился в пропасть, но уцелел каким-то чудом. А теперь мы случайно встретились на дороге, да вместе и на привал устроились. Он где-то переутомился и спит, а я свеж и созерцаю. Созерцал, вернее сказать, пока на меня не свалилось кое-что поприятнее, а именно ты и твоя звериная ватага! Еще отварчику?

– Нет!

– А зря, дорогой рыцарь Докари! Отвар моего приготовления зело полезен для воина и ученого, а попривыкнуть – так и вкусным покажется.

– Я тебе верю, но – не надо! Я лучше водички попью. А это – странный человек… – юноша понизил голос почти до шёпота, – Снег, он нас точно не услышит?

– Как бревно, не волнуйся. И что же в нем странного?

– Гвоздик ведет себя по-особому, все время норовит встать между мною и твоим приятелем. Смотри: я пошел за веткой – Гвоздик переместился, я вернулся и сел – Гвоздик тут как тут. Он словно бы пытается быть мне щитом, а гвоздикову чутью верить можно. Он как бы и не боится – но предостерегает.

Снег испытующе поглядел на своего воспитанника и одобрительно крякнул.

– Уже кое-что. А ну-ка, Лин, вспомни, чему я тебя учил, окинь его глубинным взором, тем, постигающим…

Лин-Докари ухмыльнулся и довольно небрежно повел в сторону спящего левой ладонью, ойкнул, сразу же подобрался и выставил обе руки, одновременно протараторив заклинание… Уже через пару мгновений он грянулся на четвереньки и оттуда пал ничком, желудок и суставы его сотрясали судороги. Лин застонал, в тщетных попытках погасить дикую боль и хотя бы вызвать очистительную рвоту…

Старый рыцарь продолжал сидеть, как ни в чем не бывало, голос его был сух и безжалостен:

– Разве этому я тебе учил? Воин, перед битвой ли, перед колдовством, должен быть осторожен, холоден, вкрадчив… А не со всей дури лезть вперед открытым горлом! Ты рыцарь, или ты раззява?

– Ох… – Лин встал, наконец на четвереньки, замычал, задышал… – скорее второе! Точно раззява. Отстань, Гвоздик, дай мне помереть спокойно… со мною все хорошо… разве что в мозгах нехватка… Снег, пожалуйста, налей мне своего отварчику…

– А! Оценил, наконец!

– …хочу одной гадостью другую сполоснуть… Вот это да! Ради такого зрелища стоило…

Докари Та-Микол был гибким, сильным колдуном и в любом другом подобном случае беспечность его осталась бы без последствий, но здесь… Спящий толстяк оказался с ног до головы увешан вражескими для него проклятьями, очень гадкими, кошмарными, даже смертными, как успел заметить Лин колдовским зрением… Ни люди, ни демоны с такими проклятьями существовать просто не способны, а этот – преспокойно спит, совершенно ясно, что и сон его обычный, не насланный… Чтобы эти проклятья узреть, их надобно как бы коснуться, дотронуться до них собственной сущностью… Ну… Докари и дотронулся. Хорошо еще, что Снег, несмотря на всю свою показную суровость, был настороже и отвел от Лина большую часть удара…

– Ох, хорош твой отварчик, дорогой Снег… ой, как у меня руки трясутся… Кто же его так?

– А я откуда знаю? Ходил, бродил, небось, по лесам, по горам, собирал попутно, как грибы собирают… Лихие создания пытались с ним посчитаться, я даже со счета сбился, перебирая вериги его… Он тоже, знаешь ли, далеко не свят.

– Да уж наверное! Вон как Гвоздик щетинится… Защитник ты мой бесхвостый!..

– Продолжу. Сей пышный детина отнюдь не образец благочестия и добродетели, однако, это не мешает мне с ним прохладную дружбу водить. Более того, я и тебе сего не возбраняю, ибо негоже одному грешному человеку пыжиться и кичиться перед другим, особенно достоинствами своими. А вот про Зиэля – не вспоминай! Понял ли ты мой урок? – Не так, чтобы очень, но твой совет учту, даже не вполне его понимая.

– Сего вполне достаточно.

– Но сколько же силищи таится в этой туше???

– Много. А может даже больше, чем ты думаешь, сударь Докари. Ты бы видел пропасть, в которую он грянулся. И вот – без видимых последствий.

– И кто же он такой, откуда взялся?

– Из мужичья. А зовут его Хвак.