Невеста Дерини - Кэтрин Куртц

— Спасибо, что пришла, — сказал он, после того как она поприветствовала короля церемонным поклоном, а паж закрыл за собой дверь. — Я хотел сообщить тебе, прежде чем уеду в Торент, что часовня, посвященная святому Камберу, почти завершена.

По-моему, Дункан обсуждал с тобой этот вопрос.

Мне бы очень хотелось, чтобы на ее освящении присутствовали Служители святого Камбера.

Опустив взор, она вздохнула.

— Государь, я уже сказала вам, что буду там в этот день. Но вам не стоит устраивать наши встречи наедине, ибо это лишь причинит боль нам обоим. Я уже сказала вам, что больше никогда не выйду замуж.

— И я вынужден тебе верить, — произнес он негромко, — и, полагаю, что со временем мне придется это принять. — Он вздохнул и отвел глаза, не в силах взглянуть на ее нежное лицо, озаренное отблеском свечей. — Однако не могу обещать, что сердце мое когда-нибудь смирится с этой мыслью. Как ты можешь просить меня разорвать те узы, которыми мы были связаны с тобой?..

— Но их необходимо порвать, сир, — прошептала она. — И вы должны связать себя подобными узами с другой женщиной, ради блага вашего королевства.

Ваша королева должна быть для вас на первом месте.

— Но та королева, которую я желал бы себе, всегда была верна моему королевству, даже когда полагала, что правитель его мертв, — возразил Келсон, наконец заставив себя взглянуть на нее. — Неужели ты этого не понимаешь?

Она заметно побледнела, и теперь темные глаза ее казались черными провалами в белой маске, в которую превратилось ее лицо.

— Я понимаю только одно: что та женщина, которую вы желали сделать своей королевой, утратила веру в вас. Она предала вас, — потерянным голосом промолвила Росана. — Вы заслуживаете лучшего. Гвиннед заслуживает лучшего.

Закрыв глаза, он отвернулся и уронил голову на грудь. У него перехватило дыхание, и лишь спустя несколько томительно долгих мгновений он вновь смог заговорить.

— Нам придется согласиться на том, что по этому вопросу нам никогда не прийти к согласию. — Он заставил себя расправить плечи.

— Ла, — через силу отозвалась она. — В этом мы едины.

— Благодарю, — Келсон с трудом сглотнул. — Но есть и еще кое-что… Вопрос, который бы я хотел обсудить с тобой. Может быть, хоть в этом я сумею смягчить твое сердце. Это касается твоего сына.., который мог быть нашим сыном.

Она застыла.

— Сир, я никогда не изменю своего решения.

Альбин обещан Церкви.

— Росана, он Халдейнский принц. Если таков будет его выбор, если таков будет выбор Господа, тогда да будет так… Халдейны и прежде служили Богу. Но как ты можешь делать выбор за него?!

— Этот выбор наилучший, — возразила она. — И уж куда безопаснее, чем если когда-нибудь он посмеет бросить вызов вашим собственным потомкам! И не нужно напоминать мне, что священные обеты не дают гарантий против соблазна мирских наслаждений… Я прекрасно помню участь, что постигла князя-епископа Меары.

Келсон тоже это прекрасно помнил. Ведь именно он отдал приказ о казни Джедаила.

— Росана, — промолвил он. — Прежде чем я женюсь и дам жизнь своим наследникам, принц Альбин Халдейн по-прежнему является моим ближайшим родичем после Нигеля, чтобы ты ни делала и ни говорила по этому поводу. И никакие монастырские стены здесь ничего не изменят.

— И если у вас не будет сыновей, — выдохнула она, — я буду рада, чтобы он наследовал вам с Нигелем. Но у вас должны быть сыновья, государь! А я опасаюсь, чтобы когда-нибудь моему Альбину не вздумалось восстать против них… Против сыновей, жизнь которым даст ваша истинная королева…

С рыданиями она отвернулась, и Келсон вновь склонил голову.

Истинная королева… Именно она, Росана, была его истинной королевой. Он не смел признаться, что наблюдал за ней нынче днем из окна, выходившего в сад, где они с Джаннивер собирали цветы для букета невесты. Следом за ними весело ковылял двухлетний Альбин с плетеной корзиной для цветов. Он выглядел как самый настоящий халдейнский принц, светлокожий, с бледно-серыми глазами и непослушной копной черных как смоль волос. Всякий раз, когда взор его падал на мальчика, Келсону не составляло труда вообразить, что Альбин мог бы оказаться его сыном, а не отпрыском предателя Конала.

Однако Росана раз за разом приводила ему одни и те же доводы, и была тверда и непреклонна во всем, что касалось ее планов по устройству собственной судьбы и участи сына. И теперь у короля появилось мучительное, болезненное ощущение, что рано или поздно ему придется с этим смириться.

— Тогда.., похоже, — услышал он свой собственный голос, доносившийся словно откуда-то издалека, — что мне и впрямь пора начинать думать о том, чтобы обзавестись.., истинной королевой.

Сдавленный возглас Росаны ясно показал, насколько больно ей было слышать от него эти слова.

— Я… Я рада, что вы заговорили об этом, милорд, — промолвила она тем не менее, взяв под контроль свои чувства. — Я бы солгала, сказав, что больше не питаю к вам любви, и вы знали бы об этом лучше, чем кто-либо другой. Но мы оба должны продолжать жить своей жизнью. Я сделала все необходимое, чтобы устроить свое собственное будущее и будущее Альбина. И также.., осмелилась позаботиться и о вас.

Если.., если вы соблаговолите выслушать меня, то, по-моему.., я подыскала вам подходящую королеву.

— Ты подыскала…

Потрясенный и оглушенный, он отвернулся от нее, отнюдь не отрицая тем самым ее предложения, — ибо устами Росаны говорила истинная любовь, недоступная пониманию простых смертных, — но Келсон был вынужден признать, что отныне их отношения стремительно переходили ту грань, откуда не будет возврата. Больше не было надежды на примирение, и он ничего не мог с этим поделать.

— Неужто надежды совсем не осталось? — прошептал он.

— Никакой, — сурово, без эмоций отозвалась она.

— Однако должна быть надежда для Гвиннеда. А для этого у вас должны родиться сыновья. Если… Если вы дадите ей хоть самый маленький шанс, то, пола» гаю, невеста, которую я вам предложу, может прийтись вам по душе.

— Я прекрасно сознаю, что мой долг — дать Гвиннеду наследников престола, — промолвил он. — Что же касается удовольствия для меня лично…

Он печально покачал головой, не в силах продолжать, и дернулся, словно от удара, когда она ласково коснулась его руки.

— О, государь, в вашем сердце так много любви, — прошептала Росана. — Кого бы вы ни взяли в жены, вы должны подарить ей хотя бы толику этого чувства… Ради самого себя и ради Гвиннеда, и ради ваших будущих сыновей, и той женщины, которая даст им жизнь. Иначе ложными будут те клятвы, что вы принесете перед алтарем Господним, а король Гвиннеда никогда не нарушает священных обетов. К тому же… — она отпустила его руку и отвернулась от Келсона, — ..та невеста, о которой я веду речь, вам уже знакома. Вы неплохо ладили, когда были детьми.