Малышкина и Карлос. Магические врата - Елена Старкова

– Как вы узнали? – удивилась Юля.

– Деточка, ведь это можно легко определить по кладке! – пояснил профессор с добродушным видом. – Это как визитная карточка, все предельно ясно!

Девочки посмотрели на профессора уважительно, потому что не видели в этих старых кирпичах абсолютно ничего примечательного.

Алиса поднесла руку к звонку, но нажать на кнопку не успела – дверь распахнулась сама собой, и на пороге возникла знаменитая целительница. Она словно задалась целью удивить гостей своим сногсшибательным видом. На ней была какая-то бесформенная хламида вишневого цвета, на голове был повязан прошитый золотой нитью темно-красный платок, его узелок образовывал надо лбом рожки. На носу у ворожеи примостились огромные синие очки, на ногах красовались розовые персидские туфли с загнутыми носами, размеров на пять больше необходимого.

– Заходите, – коротко скомандовала баба Ванда.

– Э-э-э, здравствуйте, мадам… Ванда. Мы звонили вам вот по какому вопросу… – Серебряков с достоинством откашлялся, но продолжить вступление ему не удалось.

– Ах, профессор, мы не в Академии наук, здесь ничего объяснять не нужно, – довольно ехидно заявила баба Ванда и жестом пригласила гостей за собой.

Дверь за ними захлопнулась сама собой, ключ повернулся без чьего бы то ни было участия. Профессор и девочки прошли по длинному коридору со сводчатым потолком, стараясь не отстать от хозяйки, и оказались в ее гостиной. Ох, как же тут было интересно! На дощатом полу распластался огромный пестрый персидский ковер. Вдоль стен застыли потемневшие от времени пузатые комоды и шкафы, на старинных дубовых лавках, словно позаимствованных из боярского терема, стояли фарфоровые ступки, медные тазы и ведра. Над ними висели пучки трав, черного дерева африканские маски, масайские щиты и шаманский бубен с костяной колотушкой. На дубовых резных полках меж статуэток и подсвечников навалом лежали пучки перьев и свеч, с края нефритовой чаши свешивались гранатовые четки.

Посреди комнаты на старинном круглом столе стоял большой стеклянный шар, наполненный перламутрово-розовым дымом, по обе стороны от него застыли два тоже очень старинных кубка из серебра. Из этого магического интерьера выбивались всего две вещи: огромный жидкокристаллический монитор компьютера на угловом столе и ударная установка с никелированными барабанами разной величины у противоположной стены.

– Установочка суперпупер, – одобрила инструмент Юля, тихонько постучав по туго натянутой коже: бочонок отозвался низким гулом. – А почему не хватает одного барабана?

– Доконали его, барабан этот, крутые пацаны, которые к моему племяннику приходят. – Неожиданно тепло улыбнулась баба Ванда и пояснила: – Они здесь музыкальный тусняк устраивают. Грохот стоит такой, что соседи сверху к участковому бегают жаловаться. Вот и пробили дыру в инструменте. Пришлось выбросить.

Алиса вдруг заметила на окованном железом сундуке у стены куклу в ярком платье из лоскутков. Она подошла к ней, чтобы взять в руки и рассмотреть поближе, но не успела.

– Назад! – крикнула ей баба Ванда. – Не прикасайся!

Алиса в испуге отпрянула, и только после этого заметила, что кукла была сплошь утыкана иголками.

– Извините… – Алисе стало стыдно за свою невоспитанность.

– Скажи спасибо, что цела осталась, было б тебе сейчас «извините». Ничего не трогайте здесь руками! – с гневом сказала хозяйка дома.

Юля на всякий случай спряталась за профессора, а Алиса с отсутствующим видом принялась рассматривать синий сводчатый потолок, расписанный серебряными звездами и знаками зодиака.

Ванда, видимо, решила, что переборщила с запретами, и уже более благожелательным тоном предложила гостям садиться. Все устроились вокруг большого, как футбольное поле, стола на таких же древних стульях, как у профессора Серебрякова.

– Значит, Брюсов гороскопчик заказываем, правильно я въехала? – уточнила на всякий случай баба Ванда и очень торжественно заявила: – Для меня Брюс не левак какой-нибудь, я им давно интересуюсь. Знаете, как он откинулся? Сам виноват. Чтобы стать бессмертным, Брюс велел своему слуге и ассистенту Фрицу Блюменталю себя убить, а потом разрубить тело на части, расчлененку в гроб свинцовый положить. Блюменталь по ритуалу должен был с помощью мертвой воды восстановить целостность тела, а потом оживить его с помощью живой воды. Но что-то помешало Фрицу завершить этот опыт. Полить тело живой водой и вернуть его к жизни он побоялся или не решился. Поэтому Брюс и не ожил сразу после смерти, как намеревался. – Она помолчала, внимательно рассматривая гостей. – Так зачем вам Брюсов гороскоп понадобился?

Ванда сняла свои синие очки, и сразу стало понятно, что она вовсе не так стара, как хотела показать, и что она просто прячется за этими синими стеклами, разыгрывая из себя бабусю, а на самом деле довольно молода и даже красива! Целительница окинула изучающим взглядом девочек, пренебрежительно улыбнулась и вопросительно посмотрела на профессора.

Серебряков пояснил, что, по его мнению, эксперимент Брюса все еще не завершен. Если удастся отыскать его останки, то физическое восстановление тела – дело вполне реальное. Беда в том, что в двадцатые годы прошлого века при благоустройстве Бауманского района Москвы был уничтожен Единоверческий монастырь с кладбищем, на котором Брюс был похоронен. Комсомольцы могилу его разорили. Хорошо хоть, что части скелета, череп, зеленый камзол и треуголка попали в хранилища МГУ.

– Я думаю, их можно найти и произвести реанимацию, а вернее инкарнацию[1] Брюса, – завершил свой рассказ профессор. – Вот только как быть с асцедентом, временем рождения? Это для оживления нужно знать обязательно, а мне таких данных найти не удалось. Без этого вся затея гроша ломаного не стоит. Поэтому только на вас надежда осталась, баба Ванда. Мне нужен не обычный гороскоп, а с точной датой воскрешения! Секунда в секунду. Поможете?

Баба Ванда задумалась, а может, просто сделала вид, что думает. Потом подняла глаза к потолку, как будто в нарисованных на своде созвездиях можно было найти ответ на этот непростой вопрос.

– Если ему, голубчику, суждено воскреснуть, надо, конечно, помочь, – довольно охотно согласилась ворожея. – Только дело это не суетное, не минутное, нужно горы книг перевернуть, по архивным сусекам поскрести, а потом обработать данные на компе. Дайте мне на все про все дня два-три, лады?

– Лады, – неожиданно для себя в тон ей ответил профессор, хотя такие обороты речи ему были совсем несвойственны.

«Понимает ли баба Ванда, как важен для меня этот гороскоп?» – подумал Серебряков.

Он и сам пытался, обложившись толстыми томами астрономических таблиц, кипами звездных карт и астрологических домов, вычислить необходимую дату, но нет, ничего не получилось, и профессор уверился, что для этого мало иметь знания. Нужен особый дар, талант к астрологии, чтобы правильно интерпретировать несложные вроде бы сочетания цифр и знаков зодиака. Он с невольным уважением посмотрел на ворожею.

– Тогда жду вас послезавтра. – Баба Ванда встала из-за стола и вежливо улыбнулась, всем видом давая понять, что аудиенция закончена.

Как воспитанный человек, Серебряков не стал затягивать прощание, тем более что хозяйка уже переступала с ноги на ногу от нетерпения. Гости под ее присмотром направились в прихожую.

Алисе очень не хотелось уходить – наконец-то она увидела таинственную колдунью, с которой постоянно общается мама. Она ничего, даже симпатичная, эта баба Ванда, но видно, что себе на уме. Подталкиваемая профессором, Алиса попрощалась с целительницей и за руку с Юлькой вышла из странной квартиры…

Как только за профессором и девочками закрылась дверь, баба Ванда рысцой вернулась в кабинет и подскочила к секретеру. Открыв его, она достала тоненький, узкий кинжал с золотой ручкой, вставила лезвие в неприметное отверстие и нажала потайную пружину. Кусочек задней стенки секретера плавно, с тихим шорохом отъехал в сторону и открыл маленький тайник. Баба Ванда сунула в него руку и вынула большой медальон с замысловатым вензелем на крышке.

Подышав на золотую поверхность, она нажала на крошечный выступ. С легким щелчком медальон раскрылся, словно ракушка. Внутри лежала прядь темно-рыжих волос, а с одной из створок на целительницу смотрел Яков Вилимович Брюс собственной персоной. Коричневато-желтая миниатюра на фарфоре был написана рукой великого мастера. Брюс был как живой: глаза у него сверкали словно две черные искры. Казалось, что он был чем-то недоволен.

– Скоро придет твое время, – торжественно произнесла баба Ванда, и ей показалось, что Брюс слегка подмигнул, а потом кивнул.

Ох, давно уже она искала человека, которому суждено воскресить великого Брюса! И этот человек пришел к ней сегодня сам… Захлопнув медальон, она благоговейно стерла с него ладонью несуществующие пылинки, сняла очки и приблизила к глазам нижнюю его крышку. На ней были выгравированы три даты – рождения, смерти и восстания из мертвых великого чернокнижника. А вот секунды! Как их определить, вот в чем вопрос!