Вечные следы - Сергей Марков

Через год после гибели Афанасия Никитина ко двору Узун-Хасана отправились венецианское и литовское посольства, а чуть позже и московский посол. Впоследствии знаменитый историк II. М. Карамзин открыл список «Хожения за три моря» Афанасия Никитина, и весь мир узнал об отважном тверитянине, совершившем невиданное для того времени путешествие в Индию и рассказавшем правду о ней в своем путевом дневнике.

В июне 1955 года на родине Афанасия Никитина — в городе Калинине, древней Твери, — в присутствии посла Индийской республики К. П. Шиваншакара Менона был открыт памятник отважному русскому путешественнику.

В «ВЕЛИКОМ ГРАДЕ ЕГИПТЕ»

Великокняжеский дьяк, ведавший приказными делами в Пскове, Михаил Григорьевич Мисюрь-Мунехин, известный также под именем Михаила Гиреева, был одним из первых русских путешественников в Египте.

В 1493 году М. Г. Мунехин пробыл в «Египте граде велицем» (Каире) сорок дней. Мунехин оставил описание Каира. Оно известно по рукописи из собрания Ф. А. Толстого и сборнику из раздела «Софийские рукописи», № 1464, принадлежавшему когда-то библиотеке Петербургской духовной академии.

«О Египте граде велицем», — гласил выведенный киноварью заголовок. Рассказывая о городе, М. Г. Мисюрь-Мунехин сообщал, что у каирской мечети стоят «по сто столпов каменных», и на эти столпы всходят по сто человек. «А двор салтанов, рекше царев с Москвоу нашоу с Кремль», — свидетельствовал он.

Путешественник определял положение Египта («а Египет за Иерусалимом»), описывал дорогу от Египта до «махметова гроба»— Мекки, сообщая, что туда надо «поустым (пустым) местом брести на верьбоудех» (верблюдах), что там «толко небо да земле, а лесоу нету»… Описание Каира, сделанное Мунехиным, вполне соответствует истине. В нем можно угадать знаменитый храм султана Гассана, мечети Тулун и Каит-бей и другие здания, окруженные высокими колоннами.

«Двор салтанов» — крепость, господствующая над Каиром, была построена еще в XII веке и подвергалась затем переделкам при господстве мамелюкской династии. Мисюрь-Мунехин должен был видеть в Каире мамелюков — выходцев с Кавказа и Турана. Косвенное свидетельство о посещении Каира русским путешественником мы находим в более позднем рассказе Дмитрия Герасимова, хорошо знавшего Мисюря. В 1525 году, будучи в Риме, Герасимов упоминал о том, что русскую речь недавно «охотно слушали в Египте у Мемфисского султана и мамелюкских всадников». Это относится к пребыванию Мисюря-Мунехина в Каире.

В те времена, когда Мисюрь гостил в Египте, в покоях мамелюкского султана часто бывал золотобородый длинноволосый итальянец. Он расспрашивал мамелюков о Доне, Азовском море, Каспии и Кавказе. Возможно, что это был Леонардо да Винчи, собиравший сведения о «Скифии». От подножия египетских пирамид и каменных башен Каира Мисюрь-Мунехин возвратился к зубчатым стенам Московского Кремля.

Любопытно, что вскоре после поездки Мисюря в Египет на Руси появилось письменное известие о путешествии Лодовико Вартема из Болоньи через Египет в Мекку. Оно называлось «Сказание о месте Мизгит, идеже глаголют быти гробу Махмета прелестника и лжепророка»… Мисюрь в описании Египта тоже упоминал о «махметовом гробе». В 1510 году Михаил Мисюрь-Мунехин появился в стенах Пскова. Ему, как великокняжескому дьяку, было велено ведать приказные дела в управлении первых московских наместников — Григория Морозова и Челяднина. Мисюрь поселился в Среднем городе, или Застенье, где были размещены правительственные чиновники.

В Пскове Мунехин свел знакомство с историком и философом Филофеем, старцем Елиазарова монастыря. Мисюрь-Мунехин вручил псковскому ученому замечательную рукопись, каким-то образом полученную пытливым дьяком в Москве. Это был восходящий к подлиннику 1442 года большой летописный свод сведений о мировой и русской истории — так называемый Хронограф.

Старец Филофей со своими учениками взялся за переработку рукописи. Так создавался «Хронограф в псковской редакции 1512 года», как его обычно называют историки. Филофей вскоре обработал и описание путешествия Мисюря-Мунехина в Египет.

Мисюрь поддерживал политическую и философскую переписку с Филофеем. В Пскове было создано знаменитое послание Филофея к Мисюрю и великому князю Василию III. В послании этом отчетливо была выражена мысль о всемирном значении Москвы.

«…Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быть», — писал Филофей, уверенный в том, что Москва была и будет Третьим Римом, «благовестием цветущим». Псковский старец писал Мисюрю, что он, Филофей, «не Афинех родился, ни у мудрых философ учился». Это было излишней скромностью, ибо Филофей, учась «книгам благодатного закона», знал и творения древнего путешественника Козьмы Индикоплова, и «Шестокрыл», и сказания о поездке русских во Флоренцию и Феррару во времена Василия Темного. Однажды старец Филофей прислал Мисюрю-Мунехину сводку… землетрясений, бывших в Западной Европе в XV веке. Я попробовал проверить данные Филофея и в других источниках нашел подтверждение полной достоверности этих событий.

Так, например, в 1459 году «земной тряс» был отмечен в 50 городах Западной Европы.

В своих посланиях Мисюрю-Мунехину книжник-старец рисовал величественные картины вселенной, описывая «хитростно текущие звезды», исполненный стихий воздух, бури, сокрушающие дерева, мглу, повивающую землю, и небо, преклоненное к земле, как лук.

В те годы к Мисюрю-Мунехину был близок еще один ученый, дьяк Василий, написавший в том же Елиазаровом монастыре в 1514 году сборник «Шестнадцать слов Григория Богослова с толкованиями Никиты Ираклийского».

Это произведение вскоре изучал Максим Грек, составивший примечания к «Слову девятому» Григория Богослова, где упоминался Гибралтарский пролив. В связи с объяснением, что такое «Гадир» (Гибралтар), Максим Грек впервые на Руси сообщил об открытии Америки и Молуккских островов.

Переписывая сборник Григория Богослова, дьяк Василий сделал почему-то запись о Мисюре-Мунехине, отметив его поход «под Бряслово» зимой 1514 года. Из этой же записи устанавливается имя книгохранителя Елиазарова монастыря — Иосафа, близкого к Мисюрю-Мунехину и Филофею.

Что же касается хождения «под Бряслово» и на реку Друю, то это не что иное, как воинский поход на Западную Двину, когда псковский наместник Андрей Сабуров и Мисюрь-Мунехин сожгли Друйский городок и возвратились на Опочку.

Мисюрь-Мунехин хорошо знал князя Семена Курбского, под началом которого он одно время служил в Пскове. Семен Курбский прославил свое имя присоединением к Московскому государству Югры — огромной части Северо-Западной Сибири.

В 1517 году Мисюрь-Мунехин ездил в Москву и присутствовал при встрече известного посла и ученого, написавшего потом книгу о Московии, — Сигизмунда Герберштейна. Мисюрю-Мунехину было поручено сопровождать представителя императора Максимилиана во дворец великого князя, угощать посла и т. д.

Интересно, что Мисюрь-Мунехин участвовал в переписке по поводу… кончины мира от потопа. Живший в Москве магистр немчин Николай Любчанин, он же Булев (Бюлов), прислал Мисюрю-Мунехину сообщение о зловещих предсказаниях математика и астролога Штоффлера из Тюбингена. Штоффлер выпустил альманах, на страницах которого объявил, что особое стечение светил в созвездии Водолея в 1524 году вызовет «знамение водное» — великие дожди и наводнения, от которых и погибнет вселенная.

Псковский дьяк сообщил обо всем этом старцу Филофею.

Западная Европа была объята ужасом перед «всемирным потопом». Но русские люди в потоп не верили. Максим Грек написал отповедь против утверждений «Николая Немчина, прелестника и звездочетца».

Третий Рим — Москва — не может погибнуть и не погибнет — таково было убеждение Мисюря-Мунехина, Филофея и Максима Грека. Псковский дьяк Михаил Григорьевич Мисюрь-Мунехин, «преизящный в добродетелях», как писал о нем старец Филофей, умер в 1528 году в Пскове. Похоронили его в Печорах, в стенах монастыря, построенного самим Мисюрем-Мунехиным, на подступах к древнему Пскову.

СОВРЕМЕННИК АФАНАСИЯ НИКИТИНА

Изучая историю знаменитого «Хожения за три моря» Афанасия Никитина (1466–1472), я решил подробнее, чем это было сделано до сих пор исследователями, раскрыть личность Василия Мамырева. Удалось установить, что Василий Мамырев, дьяк великого князя, высший чиновник правительственной канцелярии, оставил некоторые следы своей государственной деятельности во Владимире.

Известно, что в списках Львовской и II Софийской летописей перед «Хожением» Афанасия Никитина помещено вступление анонимного автора: «Того же году обретох написание Офонаса тверитина купца, что был в Ындее 4 годы…» В конце вступления указано, что рукописи Афанасия Никитина были доставлены Василию Мамыреву. Это произошло в 1475 году, когда были выкуплены русские купцы, захваченные в Крыму турками. Выкупленные «гости» возвращались на Русь через литовские в то время владения — Киев и Смоленск. Вероятно, именно от этих бывших турецких пленников и получил Мамырев «Хожение за три моря». Он, разумеется, не мог оставить без внимания столь редкостный документ. Мамырев или летописец, которому он передал «Хожение», пытались установить точные сроки скитаний Афанасия Никитича. Узнавали, когда отбыло ко двору Ширван-шаха посольство В. Папина, когда оно вернулось из Ширвана. Разыскивали, очевидно, самого Папина, но выяснили, что он был убит под Казанью (в 1470 году, как это удалось теперь мне уточнить).