Алгоритм невозможного (По ту сторону Вселенной - 2) - Александр Плонский

- Тогда смотри.

Урм подошел к одному из стеллажей. Стеллаж раздвинулся. В образовавшемся проеме обозначился матовый прямоугольник. Спустя несколько мгновений он наполнился прозрачной чернотой, испещренной бегущими наискось золотыми искорками. Вот его пересекло по диагонали большое светящееся пятно, ушло из поля зрения в правом нижнем углу прямоугольника, появилось вновь в левом верхнем и запульсировало широкими мазками.

- Это Гема, - пояснил Урм.

У меня закружилась голова. По глазам ударила яркая радужная вспышка.

- А вот Яр. Подожди, сейчас включу синхронизатор.

Когда я раскрыл непроизвольно зажмуренные глаза, передо мной покачивался серебристый диск с нечетко очерченными краями. На его поверхности виднелись бесформенные пятна блеклых, едва угадываемых цветов.

"Материки и океаны", - догадался я.

Хотел что-то сказать и не мог.

Гема... Прародина... Никогда бы не подумал, что при виде ее испытаю столь сильное ностальгическое чувство. Казалось бы, меня ничто с ней не связывает, она проклята и вырвана из сердца навсегда. И родился-то я не там, а на Космополисе. Отчего же тогда эти слезы и тяжесть в груди и ощущение невосполнимой потери?

"Будь же мужчиной!" - прикрикнул я на себя мысленно и тут боковым зрением перехватил взгляд Урма. Печальный и нежный, каким, вероятно, смотрят на любимую женщину, которая больше тебе не принадлежит. И взгляд этот был прикован к Геме...

- На первый раз довольно, - оторвавшись от созерцания Гемы, проговорил Урм. - Ну, что скажешь?

- Здорово! - вырвалось у меня.

Но тотчас возобладало чувство осторожности.

"С какой же все-таки целью он заманил меня к себе? Что если это проверка на благонадежность? А я ему столько наговорил..."

- Здорово, - снова сказал я, но уже безразличным тоном.Вот как, оказывается, выглядит со стороны логово врага!

- Логово врага? - повторил мои слова Урм. - Логово... Ах, да, конечно...

6. "Изгнание" Тиса

Непостижимо! Тис оказался врагом, агентом "призраков"! Никогда бы не поверил в это, если бы своими ушами не слышал его признания.

Суд над Тисом был открытым, ведь у нас демократия, хотя ее принципами зачастую пренебрегают.

Судебные заседания транслировали по всесвязи. Асда пришла ко мне, и мы, прижавшись друг к другу, не отрывали глаз от экрана.

На Тиса было неприятно смотреть. Он весь обмяк и напоминал уже не глыбу, а бесформенную студенистую массу. Когда на минуту показали крупным планом его лицо, нас поразило покорно-бессмысленное выражение слезящихся подслеповатых глаз. Не раскаяние, не страх были в них, а желание угодить...

Тис с готовностью рассказывал о своих преступлениях. На вопросы обвинителя отвечал угодливо, многословно, как будто отчитывался о проделанной работе. Временами даже увлекался, в тусклом голосе прорезались патетические нотки, но тотчас, вероятно вспомнив, что стоит не на трибуне, а перед судьями, переходил на подобострастный тон.

Оказывается, Тис с самого начала был завербован "призраками", верно служил им. Его прославляли за то, что изгнал врагов, тогда как в действительности он помог кучке отщепенцев беспрепятственно покинуть Космополис и тем самым избежать заслуженной кары!

- Ты молодец, - шепнул я Асде. - Сумела распознать предателя. Не зря его ненавидела. А я-то хорош, восхищался агентом "призраков"!

Асда отстранилась, насколько позволяла теснота моей каморки.

- Святая наивность! Тис - агент "призраков"?! И ты веришь в эту чушь?

- Он же во всем признался!

- И ты бы сделал на его месте то же самое.

- Я?! Мне не в чем признаваться!

- И ему не в чем, разве лишь, что рыл яму Лоору. А он признался во всех смертных грехах, кроме этого.

- Но почему?

- Ничего другого не оставалось.

- Он же мог защищаться - доказывать, опровергать!

- Кому доказывать, "вернякам"? С ними не поспоришь.

- Тогда, по крайней мере, не надо наговаривать на себя! А он, как ты утверждаешь, это делает. Зачем?!

- Чтобы избежать пыток.

- Ничего не понимаю... О чем ты? Какие пытки?

- Ты словно вчера родился, - обожгла меня насмешливым взглядом Асда. - Неужели не знаешь?

- Но ведь Тис - второй человек после Лоора, историческая личность! Портреты висели в каждом отсеке!

- Все как раз и объясняется тем, что второй человек замышлял сделаться первым. И если бы удалось, под судом был бы сейчас не он, а Лоор. Но тот оказался не по зубам Тису, успел его обезвредить.

- Не может быть! Лоор выше мести! И потом, они же друзья, разве не знаешь?

- Ты и на самом деле ребенок, Фан! - Уже не насмешка, а грусть была во взгляде Асды. - Лоор и дружба, Лоор и порядочность... Это же несовместимые понятия! Когда ты, наконец, повзрослеешь?

Тиса приговорили к изгнанию, то есть фактически к смерти.

Формально смертной казни у нас не существует. На "изгнанника" надевают одноразовый "погребальный" скафандр с десятиминутным запасом кислорода и катапультируют в космос.

Еще недавно "изгнание" казалось мне гуманным актом: преступника непосредственно не убивали, а правосудие вершилось. При этом общество во имя гуманности сознательно шло на жертвы: "погребальный" скафандр невосполнимо утрачивался, вместе с ним - неисчислимое множество атомов, составляющих тело осужденного. А ведь в замкнутой системе драгоценен каждый атом: кругооборот веществ должен быть полным и непрерывным! На Космополисе нет кладбищ. "Из праха вышел и вновь обратишься в прах", это вычитанное мной в старинной книге изречение имеет для нас буквальный смысл. Рождаясь, мы заимствуем у системы атомы, а умирая, возвращаем их.

Теперь же я вижу, сколь лицемерны были мои представления о гуманности. Все яснее становится противоречие между высокими идеалами лооризма и действительностью. Неужели Лоор не видит, как извращают и уродуют его учение? Если так, то он просто слеп! А если нет, то почему мирится с этим? Он же всевластен!

"Лоор... обезвредил"...

Невероятно! Живой Бог, Демиург Космополиса! Тис был его другом, одним из строителей замкнутой системы, они казались нераздельными, как нераздельны добро и справедливость. И вот вчерашний сподвижник низвергнут, втоптан в грязь...

А вдруг Асда, действительно, права? До сих пор я думал, что в ней говорит дух противоречия, желание поддеть меня. Мне претила ее привычка глумиться над нашими духовными ценностями. Но что если это никакие не ценности?!

..."Изгнание" Тиса непредвиденно осложнилось: ни один из имевшихся на складе "погребальных" скафандров не подходил ему по размеру. Пренебрегая герметичностью, принялись сшивать воедино два скафандра. Получилось нечто бесформенное...

Мы видели по всесвязи, как вели Тиса к отсеку катапульты. Вернее, волокли, словно тяжелый мешок, два дюжих "верняка". А из мешка доносился вой...