( Не)прошедшая отбор - Юлия Удалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дурочка!
В полном разброде чувств я топала по Ларюшино, прижимая к себе пакет с испорченным платьем. Нет, не так! Не топала - летела.
Чего я никак не ожидала – так это оранжевой «Нивы» у ворот собственного дома. К «Ниве» прилагались пьяный Колька и его угрюмый друг головорезного вида, который был за рулем.
Мамынька, кажись, все-таки придется мне за Ольку оправдываться!
– Ульян, поговори с ней, а? – Коля опустил голову. – Может, тебя послушает? Она теперь в этом шоу, я ей не нужен стал. Даже видеть меня не хочет. А я люблю ее, Ульян, давно люблю. Больше жизни. Все для нее сделаю… Вот… У нас на комбинате новые йогурты выпустили, я ей привез. Хотел, чтобы она первой попробовала. Возьми их ты, Ульян. Скажи, что нет мне без нее жизни.
И он протянул мне яркие зеленые и желтые бутылочки. Я взяла, не зная, куда девать глаза. Коля – хороший парень, простой, добрый, работящий. А напился, это он с горя, за ним не водится такое.
За что Оля так с ним?
Наверное, надо было ему сказать, что у него нет ни единого шанса, а Оля уже планирует соблазнить Глеба Рудного или продюсера шоу Сергей Сергеича и забеременеть от одного из них. Но я не смогла. Пообещала, что поговорю и помогу, чем смогу. Но на сердце было тяжело.
– И чего это от тебя Жилину Кольке понадобилось? – прямо с порога встретила меня вопросом Варенька. – Он же по Ларичевой сох вроде… Ой, а это что там у тебя? Он тебе и йогурты привез? Ну-ка дай сюда!
Врожденное ехидство Варьки – это еще полбеды. Наталья Семеновна не слишком нагружает свою дочку от первого брака работой по дому, чтобы Варя читала, училась и смогла поступить в институт по окончании одиннадцатого класса. Варе учиться скучно, поэтому она везде сует свой нос.
Я с облегчением сунула Варе молочные изделия, которые она тут же открыла и радостно начала дегустировать.
– Вот этот, с ананасом, ничё так, - заключила Варя. – А в пакете что? Вот это платьешько! Очуметь! Как раз мне на выпускной!
Не успела я глазом моргнуть, как изумрудное платье было извлечено из авоськи и развернуто на Варькиной кровати. Благо, обнаружив противную дыру, сводная сестра потеряла к наряду интерес.
– Тут дырка, видишь? – сказала я, поспешно заворачивая платье и пряча обратно. – Его зашить надо. К тете Паране сегодня поеду, может, поможет…
– Что-то зачастила ты к этой карге старой, - задумчиво сказала Варя и хмыкнула. – Ну-ну, зашивай, Золушка ты наша. Для Ларичевой, поди? Эх, мне совсем чуть-чуть до восемнадцати не хватает, а то я б сама в шоу участвовала и победила бы в два счета. Не то, что эта ворона Олька! Жалко, там несовершеннолетних не берут. Так что там Колька, что ему надо было?
Мне не хотелось с ней разговаривать, но пришлось ответить, как есть, чтобы она отстала.
– М-м-м, ну тогда все понятно. А то уж я подумала, она его бросила, и Колька с горя решил к тебе подкатить. Смешно же, да? Где Оля Ларичева, а где ты!
ГЛАВА 7
ГЛАВА 7
Как я и боялась, тетка Параскева при виде испорченного наряда замахала руками.
– Куда там, куда там! Не возьмусь. Насквозь парчу прожгли, да где такое видано-то? Улька, никак ты натворила дел? Ты ж такая аккуратистка!
Пришлось идти на крайние меры.
– Я, теть Парань, - низко опустила голову. – Это подруги моей платье, она помочь попросила, а я его видишь… сожгла.
– Ай, Улька, Улька, зазевалась, - с неодобрением покачала головой тетя, перебирая узловатыми пальцами блестящую ткань. – Оно, конечно, понятно, по неосторожности-то, но парча – материя дорогая и капризная. Зачем тогда бралась? Эх, подвела ты свою подругу, такую красоту испортила…
– Неужели ничего нельзя сделать? – уныло спросила я.
Про тетку Параню в Чертково и у нас в Ларюшино раньше ходили слухи, что она обладает особым даром. Звучало и роковое слово «ведьма», правда, шепотом и с оглядкой. Я старалась об этом не думать, тем более в какой-то момент слухи резко прекратились. Да и какая из тетки Параскевы ведьма?
Эх, а вот если бы она и правда умела колдовать, то проблему с Олиным платьем решила бы в два счета…
Тетка поджала губы, с такой укоризной на меня глядя, что мне сквозь землю захотелось провалиться.
– А ну-ка, подсоби немного, - сказала она, распахнув дверцы старинного шкафа, расписанного ангелами и пышными розами.
Раньше тетка никогда его при мне не открывала. Я с любопытством попыталась заглянуть внутрь, за что и получила по носу. Однако успела разглядеть в темноте какие-то старинные книги, чайный сервиз и икону. В следующее мгновение нечто небольшое и пузатое выпало из шкафа и с громким стуком покатилось по полу.
Я бросилась ловить штучку. Оказалось, что это небольшая деревянная матрешка с круглым улыбающимся личиком, расписанная цветами и держащая в руках петушка. Статуэтка была блестящей и яркой – просто глаз не оторвать!
– Ой, прелесть какая! - восхитилась я, разглядывая фигурку.
– Нравится? Забирай, - неожиданно сказала тетка. – Будет у тебя обо мне память, Улька. Бери, бери, не робей. Вишь – она сама тебе в руки прыгнула.
С теткой Параскевой спорить – дело зряшное. Сколько я не отнекивалась, симпатичная матрешка вскоре оказалась в моей сумке.
А тетка бережно положила на стол старый сундучок со швейными принадлежностями. Там было несколько отделений с блестящим бисером, разноцветными пайетками и стеклярусом.
– Теть Парань, а это зачем? – полюбопытствовала я.
– Заплатку делать будем, - усмехнулась она в ответ. – Ты иди погуляй покамест, а я тут соображу, что да как. Потом позову. Работы много будет – на целую ночь хватит!
Чтобы не тратить времени даром, я решила полить тети Параскевин палисадник, где были высажены и помидоры, и огурцы, и лук, и перец с капустой.
Колодец был расположен за самым домом, в сени вишен и берез. Я бросила ведро в бездонную прохладную темноту.
Журавель, поднимающий воду, почему-то шел туго. Пытаясь прокрутить его, я налегла на ручку всем весом, поскользнулась на влажной траве и чуть не полетела в темное нутро колодца.
А в следующее мгновение почувствовала слева
