Анархизм: история и ментальность русского бунта - А. Давыдов

Для анархиста человечество «непреоборимо» стремится к единству, но оно «становится разрушителем просвещения, достоинства и процветания личностей и народов всякий раз, когда стремится образоваться помимо свободы, посредством насилия или посредством авторитета какой-либо теологической, метафизической, политической или даже экономической идеи. Патриотизм, стремящийся к единству помимо свободы, является дурным патриотизмом». Бакунин признавал лишь единство, основанное на принципе федерации автономных частей в одно целое и призывал «нападать на всякую религиозную, политическую, экономическую и социальную организацию, которая не будет всецело проникнута этим великим принципом свободы: без него нет ни просвещения, ни справедливости, ни благоденствия, ни человечности».24

Со временем Бакунин пришёл к убеждению в необходимости полной ликвидации государства и власти как порождённых исключительно насильственным путём и служащих интересам господствующих привилегированных эксплуататорских классов.

Общество Бакунин делил на две диаметрально противоположных и естественным образом враждебных части: на политические классы, состоящие из привилегированных землевладельцев, капиталистов и просто обладателей буржуазного образования, и на рабочие классы, лишённые земли, капитала, всякого образования и обучения.

Бакунин не видел возможности преодолеть бездну, разделяющую эти классы с помощью народного образования и воспитания, не думал, что экономическое положение рабочих будет улучшаться с прогрессом промышленности и торговли. Решение проблемы у него чисто анархистское и социалистическое, близкое к идеям Прудона: улучшить условия труда, отдать «труду всё, что по справедливости принадлежит труду» и тем самым дать «народу обеспечение приобретать знания, благоденствие, досуг, и тогда… он создаст цивилизацию, более широкую, здоровую, возвышенную, чем наша».

Теоретик анархизма утверждал, что современное общество, как и в античности, основано на «принудительном труде меньшинства и относительном варварстве громадного большинства», что среди привилегированных классов растёт уважение к труду, так как усиливается понимание необходимости трудиться, чтобы быть на уровне современной цивилизации и быть в состоянии пользоваться её привилегиями и сохранять их. Но он констатировал, что труд привилегированных членов общества гораздо лучше оплачивается, что он оставляет им «досуг, необходимое условие умственного и морального развития» и это труд почти исключительно умственный, а представителям мускульного труда «достаётся безысходная нужда, отсутствие даже семейных радостей».25

Но при этом Бакунин полагал, что в «относительном варварстве громадного большинства» имеются свои плюсы, так как бедные «сохранили свежесть ума и сердца». Он почему-то верил (не объясняя причин), что «мускульный» труд нравственно оздоравливает бедных; что они сохранили чувство справедливости, которое выше законов; здравый смысл, «не испорченный софизмами доктринёрской науки и обманами политики»; бедные сочувствуют всякому несчастью и «так как они ещё не злоупотребили жизнью и даже не использовали её, они верят в жизнь».

Религиозный туман, который скрывал истинные отношения между привилегированным меньшинством и эксплуатируемым большинством начинает развеиваться, французская революция провозгласила равенство всех людей, свободу и человечность. И народные массы в Европе начинают пробуждаться, задумываться о своих правах на равенство, свободу и человечность.

Первым условием свободы человека, превращения его в человека Бакунин считал освобождение его «от забот материальной жизни», а вторым условием – досуг после работы. Но достичь материального благополучия и досуга народ может только через коренное преобразование современного общества путём социалистической революции.26

Для обеспечения материального благополучия и досуга, нужных для самосовершенствования большинства индивидов, необходимо радикальное повышение производительности труда. О том, как этого добиться, почему люди будут продолжать трудиться, если им будет обеспечен достаток и досуг, Бакунин не писал ничего. Очевидно, что для него достаточно было отдать «труду всё, что по справедливости принадлежит труду», чтобы решить все проблемы. О роли «привилегированного меньшинства» в управлении обществом, в поддержании порядка, в организации производства, о значении законов и юристов Бакунин даже не подозревал.

Придя к выводу, что современное ему государство должно быть уничтожено вместе с породившей его цивилизацией, Бакунин вынужден был поставить вопрос о том, чем их заменить. Его ответы были противоречивыми. С одной стороны, теоретик анархизма считал, что выросшие в «мерзости современной цивилизации» люди неспособны даже представить себе устройство будущего общества, основанного на началах свободы и справедливости, что даже рассуждения об этом будущем преступны, потому что «мешают чистому разрушению».27 С другой стороны, Бакунин в разных работах изложил своё видение будущего анархического общества равенства, свободы и справедливости.

В своих представлениях об анархическом обществе Бакунин больше всего близок к Прудону, в социализме которого его привлекали идеи индивидуальной и коллективной свободы, свободных ассоциаций, деятельность которых подчинена только законам социальной экономии, отсутствие какой-либо правительственной регламентации и покровительства со стороны государства, подчинение политики экономическим, интеллектуальным и моральным интересам общества.28

Для Бакунина было характерно сочетание справедливости и «открытого человеческого эгоизма», социалист для него – это человек, который «живёт откровенно и без фраз для самого себя и знает, что, делая это согласно со справедливостью, он служит всему обществу, а служа обществу, служит самому себе».29

Под справедливостью социализма Бакунин понимал прежде всего уравнение.30 Всемирная справедливость-уравнение должна обеспечивать каждому индивиду почти равные возможности для развития способностей и их применения, создать общество, в котором была бы невозможна эксплуатация чужого труда, но существовала бы возможность доступа к социальным благам для всех, кто непосредственно участвует в их производстве.31

Для достижения всемирной справедливости-уравнения Бакунин предлагал заменить труд, основанный на эксплуатации, «интеллигентным и свободным» трудом, который будет по необходимости «ассоциированным» трудом. При ассоциированном труде каждый индивид по свободному выбору будет объединяться с другими в совместной работе, которая многократно увеличивает производительность труда каждого отдельного человека, и каждый член производительного объединения заработает гораздо больше с меньшей затратой времени и труда. Когда эти «свободные производительные объединения», по мысли анархиста, «в очередь (выделено авт. – В.Б.) станут хозяевами и владельцами необходимого капитала», когда в их состав, наряду с рабочими силами, «освобождёнными благодаря всеобщему образованию», войдут «все специальные силы интеллекта» (видимо, специалисты в соответствующей области – В.Б.), когда они свободно (всегда свободно) объединятся между собой в соответствии со своими потребностями и наиболее подходящим образом, переступив национальные границы, образуют «экономическую федерацию», «когда стоящий во главе её парламент, располагая столь же всеобъемлющим, как и подробным, и точным статистическим материалом, какой в наши дни не может существовать, комбинируя спрос и предложение, будет направлять, устанавливать и распределять между отдельными странами производство мировой промышленности, так чтобы уже не было или почти не было ни торговых, ни промышленных кризисов, вынужденной остановки производства, катастроф и нужды и потери капитала, – тогда человеческий труд, источник свободы всех и каждого, возродит мир к новой жизни»32. Выполнение этой задачи растянется на столетие, но это надо сделать.33

То, что Бакунин не понимал всей сложности и важности управленческой функции в обществе и государстве, что предлагаемые им меры приведут к замене частной собственности государственной собственностью, к замене управления капиталистами управлением государственными чиновниками и к неизбежному и беспредельному разрастанию государственного аппарата, к всеобщей регламентации, тотальному контролю над индивидами со стороны государства, к подавлению личности и свободы (без этого невозможно централизованное управление экономикой, проектируемое Бакуниным, даже сбор подробного и точного статистического материала), не удивительно. Этого не понимали Маркс и Энгельс в XIX в., Ленин в начале XX в., до прихода к власти. Удивительно то, что и в начале XXI в. находятся люди, повторяющие ошибки Бакунина, верящие в возможность разрушения государства, ликвидации частной собственности и достижения неограниченной свободы. Или верящие в возможность создания государства, полностью подконтрольного трудящимся массам, действующего исключительно в интересах общества и индивидов, с госаппаратом, состоящим из чиновников, абсолютно лишённых корысти, готовых напряжённо трудиться за заработную плату на уровне средней оплаты в обществе.