Буран - Александр Исетский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фигурки были искусно выточены из слоновой кости, доска-ящичек с инкрустациями из той же кости и черного дерева с красивой золотистой рамкой.
И тут Вовка сделал неосторожный шаг. Он вихрем ворвался в комнату и вырвал ящичек из рук эсэсовца.
Дальше все произошло очень быстро. Гитлеровцы даже не ударили Вовку. Они просто заломили ему назад руки и связали их веревкой с длинными концами. Так, за веревку, они вывели Вовку на улицу и направились к комендатуре. В комнате остались онемевшие от страха старики.
«В первый же день... В первый же день так глупо попасться... — в отчаянии думал Вовка. — В партизанском штабе будут надеяться, что комсомолец Кравцов считает орудия, танки, живую силу врага, выведывает вражеские военные тайны, следит за предателями, а он... а его волокут на веревке, как брехливую дворняжку, и весело хохочут. И даже пнуть этих эсэсовцев невозможно. А что будет в комендатуре?»
И Вовка, закрыв глаза, видит себя истерзанным, на окровавленном полу. «Нет, он ничего не скажет, никого не предаст».
Однако Вовку в комендатуре не стали бить и допрашивать. Ему словно даже обрадовались. Вылощенный эсэсовский офицерик с невероятно вздыбленной тульей фуражки, что должно было подчеркивать надменность духа и высоту его расы, побежал с шахматами в глубину здания.
По некоторым словам и жестам гитлеровцев Вовка стал догадываться, что он представляет интерес для комендатуры не как маленький большевик, а именно как обладатель шахмат.
Так оно и было.
Комендант Эрих Гешке считал себя выдающимся шахматистом. В батальоне, которым он командовал, никто не побеждал его. Самодовольный «шахматный фюрер» не догадывался, что игроки поддавались ему из угодничества и лести, желая заслужить его благосклонность и быстрее продвинуться в служебной карьере.
Кондратовка была первым пунктом в Советском Союзе, где батальону капитана Гешке было приказано расквартироваться после долгого пути из Греции. Батальон должен был обеспечить безопасность продвижения гитлеровских полчищ, их защиту от партизан. Выполнить эту задачу эсэсовскому капитану казалось делом не очень сложным. Пока его головорезы займутся поисками связей населения с партизанами, он, Гешке, потешится за шахматной доской. Русские хвастаются шахматными достижениями. Он, Гешке, продемонстрирует русским медведям несомненное превосходство своей расы и в этой области. Пусть сыщут ему здесь лучшего шахматиста.
Но поиски шахматистов в Кондратовне были безуспешны, и капитан впал в крайнее раздражение. Только к вечеру положение спасли двое завзятых мародеров, случайно напавших на шахматиста.
Мальчику развязали руки и втолкнули в кабинет коменданта.
Гешке сидел, развалясь за столом, в расстегнутом голубом кителе, увешанном гитлеровскими орденами, расшитом золотыми знаками и всевозможными фашистскими эмблемами.
«Выслужился, гадина!» — думал Вовка, хмуро глядя на нациста.
Мальчик напряженно соображал, как ему нужно держаться. Вспомнил инструкцию Ефима: «...быть мальчишкой, не лезть ни в какую ссору, вести себя как бы благожелательно, но при этом держать ухо востро...»
— Садись, — сказал эсэсовец по-русски. — Это твой такой чудесный игра?
Вовка утвердительно кивнул.
— Значит, ты есть Володя Кравцов? Лутчий шахматист? Я не будет тебя допросить, почему ты есть пионер. Ты еще дурак в политически вопросах. Тебе большевики набили голова разной красной дурьём. Ты будешь скоро забывать, что ты есть пионер. Сегодня я хочу смотреть — какой ты есть шахматист. Давай играть.
Гешке пододвинул к мальчику доску и сделал первый ход. Особо не раздумывая, выдвинул пешку и Вовка.
«Щепет и не представляет себе, где я сижу... А старики убиваются... Дать бы им знать, что живой... Куда лезешь со своим ферзем, скотина?!»
Вовка делал ходы машинально, и скоро нацист торжествующе выкрикнул:
— Мат! Лутшему шахматисту — мат!
Вовка ничего не ответил, соображая, как бы ему все-таки улизнуть отсюда.
В кабинет в третий раз приоткрыл дверь адъютант и, увидев, что партия окончена, доложил коменданту: «Пришел старик и просит отдать ему этого мальчишку».
— Но! Пошел домой, — сказал капитан. — Завтра будешь приходить снова. Эрих Гешке покажет тебе классический игра. Но ты выбрасывай из голова красный дурьём. Пошел!
Вовка протянул руку за шахматным ящичком, но Гешке отбросил ее.
— Шахмат будут здесь.
Дед прослезился, увидев внука, и они торопливо пошли к дому. Бабушка Глаша долго целовала Вовкину голову и плакала, плакала и целовала, а он, утомленный впечатлениями и переживаниями дня, отказался ужинать и сразу уснул.
Утром тревожно вскочил, и первая его мысль была об Ефиме: «Как сообщить ему обо всем, что произошло? Как быть дальше? Где этот человек с паролем «Лес шумит»? А если он его не встретит?»
Вовка быстро позавтракал и, несмотря на уговоры стариков, вышел на улицу...
* * *Ефим Щепет сидел на чурбаке у шалаша и принимал разведдонесение от Василия Бочара. Бочар рассказывал:
— Часов в 11 бандиты из комендатуры стали расклеивать на столбы и заборы приказание Гешке о наборе «добровольцев» на работу в Германию. К объявлениям народ сошелся, Вовка тоже подошел. Я встал с ним рядом и тихо сказал пароль. Он вздрогнул, но не обернулся. Поговорили мы с ним во взорванной котельной МТС... — и Василь передал Ефиму на словах «оперативную сводку» от Кравцова и его вопрос — как ему быть — продолжать ли шахматную игру с комендантом...
...От Володи Кравцова с этого дня начали поступать очень важные «оперсводки». Партизанский отряд, пользуясь ими, начал успешно уничтожать на шоссе немецкие подкрепления, обезвреживать предателей в окружающих селах, а вскоре штаб партизанского отряда решил подготовить операцию по уничтожению всей банды Эриха Гешке.
Затишье в действиях отряда во время этой подготовки было истолковано капитаном Гешке как результат карательных действий его батальона. Высшему начальству он донес, что вверенный ему район очищен от партизан полностью.
* * *Эрих Гешке почти не появлялся в своем кабинете. Заняв для квартиры чудесное помещение детского сада, Гешке весело проводил дни в обществе приехавшей к нему в гости из Брауншвейга огненно-рыжей невесты. С утра до вечера она только и знала, что переодевалась в платья, наворованные ее возлюбленным в разных странах Европы.
Вовке тошно было смотреть на эту жирную, жадную «медхен» Вильгельмину, объедавшуюся кондратовскими поросятами и курами, но он должен был скрывать клокочущую в нем ненависть и даже улыбаться, когда эта разодетая и намалеванная девка спрашивала его:
— Но, красни чертонка, карош Вильгельмина? Красиво?
Комендант часто вызывал Вовку то в комендатуру, то к себе на квартиру и, как он говорил, «тренировал свой мозг для будущих шахматных побед».
Вовка скоро убедился, что Гешке бездарный игрок, и выработал свою тактику: он то «давал зевков», к удовольствию капитана, то неожиданно, когда Гешке был уверен в выигрыше, вдруг оказывал ему яростное сопротивление, строил всяческие козни, красиво снимал его, казалось бы, надежно защищенные фигуры. «Шахматный фюрер» начинал нервничать. Вовка ослаблял натиск, и капитан снова хохотал, хлопал в ладоши. Вовка стремительно нападал, прорывался в глубокий тыл противника, громил и расстраивал его ряды. Тогда Гешке свирепел и требовал у денщика вина. Если же чувствовал, что полнейшее поражение неизбежно, багровел, начинал ругаться и в конце концов кричал на Вовку:
— Пошел! Пошел чертовой мать! Твой конь партизан! Такой ход дурацки! Пошел! — и, смахнув с доски фигуры, выгонял мальчика.
В один из вечеров Вовка пришел на очередной сеанс игры чем-то возбужденный, и это не укрылось от капитана.
— Ты много дурашился или мой денщик давал тебе вино?
— Я не пью, — сухо ответил мальчик. — Я хочу сегодня показать господину капитану русскую партию.
Гешке визгливо засмеялся.
— Хи-хи-хи... Он будет показывать Эриху Гешке свой дурацки русский партий. Хи-хи-хи... Но, давай показать твой глюпый выдумок.
Володя побледнел, но сдержал себя, не отозвался на оскорбление.
Перед ним было сейчас шахматное поле, на котором он видел черную армию врага.
Этот враг разоряет нашу землю, хочет поработить нас, он отобрал у Володи счастливую юность, любимые книги, радостные мечты...
Издевательская ухмылочка на выхоленном белобрысом лице эсэсовца сменяется хмурой задумчивостью, подергиванием щеки, суетливым оглядыванием шахматного поля. А Володина армия все грознее развертывается, все больше теснит коварного врага, на удар отвечает двойным ударом.
Заныл зуммер телефона. Не отрываясь от игры, Гешке берет трубку и рассеянно слушает. Дежурный по комендатуре, волнуясь, докладывает капитану, что с поста у Каменных Горушек поступило сообщение о подозрительном шуме, доносящемся с болота. Возможно, что около Кондратовки снова появились партизаны. Капитан раздраженно кричит в трубку:
