Настоящий полицейский (СИ) - Прохоров Иван

Он бежал изо всех сил, но дверь не приближалась. Неожиданно в проеме появилась невысокая крепкая фигурка. И прежде чем она захлопнула дверь, погрузив его в кромешную темноту, он узнал в этой фигурке себя.

– Данилов! – Раздалось откуда-то сверху.

Он вздрогнул и открыл глаза. Капитан и сержант стояли за решетчатой дверью. Скудный свет падал на них из узкого окна.

– Данилов! На выход!

Он зажмурился и вытер губы рукавом. Сержант со скрипом открывал дверь.

– Руки!

Данилов встал, скрестил руки за спиной.

– Спереди. Поедешь.

– Куда? – Глухо спросил Данилов.

– Не очухался еще, майор? В суд, меру пресечения тебе избирать! – Усмехнулся капитан. – И суток не прошло, портянку на тебя уже прислали! Дорогу ты, видать, кому-то серьезному перешел. По моему опыту так быстро пакуют только по заказу. Обычно народ здесь сутками ждет.

Данилов молчал.

– Скорее всего, даже на обжалование не вернут, сразу в СИЗО, – говорил капитан, ведя Данилова по коридору к лестнице, – ладно, не мое дело. У нас ИВС все равно маленький, долго как «бээсника» в отдельной камере держать не могу. Тут и так под завязку.

Это Данилов и сам видел – в крошечных камерах подвального «обезьянника» сидели по три-четыре человека.

Данилова вывели в тесный двор, посреди которого стоял один-единственный автозак и передали конвоирам.

– Последняя партия. – Сказал капитан ему вслед. – Послеобеденная.

Несмотря на тишину, автозак был под завязку заполнен задержанными. Данилова поместили в один из двух «стаканов» – тесную камеру у выхода, в которых обычно перевозят женщин или бывших сотрудников правоохранительных органов. Он присел на железную табуретку. Рядом за стенкой приглушенно бубнили задержанные.

– Разговоры, бл…! – Крикнул мясистый конвоир, стукнув дубинкой по решетке.

Данилов принялся растирать виски – голова болела нещадно.

Когда автозак тронулся, стало легче, он упер колени в перегородку, опустил голову на стиснутые наручниками руки и стал снова погружаться в небытие.

Проснулся он от голосов, похожих на жужжание, в котором угадывался ропот и возмущение. В воздухе висел удушливый запах пота, усиливая общее тревожное чувство. Автозак стоял.

– Начальник, на суд опоздаем.

– Меня адвокат ждет, начальник.

На улице тоже голоса, Данилов повернул голову, попытался высмотреть что-то через прорезь в двери, но увидел лишь густую зелень.

Наконец, в салон поднялись двое конвоиров.

– Данилов! На выход!

Теперь тревога коснулась его, сразу скрутило внутренности.

Данилова вывели. Увиденное не предвещало ничего хорошего. Пустынная дорога – с одной стороны лес, с другой бетонный забор без тротуара. На обочине полицейский УАЗ «Патриот» с гербом управления собственной безопасности и беззвучно мигающей «люстрой». Перед автомобилем – двое в «гражданке». Один крепкий с угрюмой рожей обитателя спортзалов девяностых, второй – настоящий великан «Каменная башка».

Угрюмый жестко обыскал Данилова, после кивнул конвоирам и те сняли наручники. Великан уже сжимал его руку, словно в слесарных тисках, и в следующее мгновение ловко набросил на нее браслет наручников.

Несмотря на устрашающий вид, великан вел себя как-то уж слишком деликатно и постоянно улыбался, но Данилов не верил в хороший исход. Опыт подсказывал, что поддельная вежливость часто используется, чтобы ввести в заблуждение «жертву», перед тем как ее хорошенько напугать.

– Куда меня везут? – Спросил Данилов, не особенно рассчитывая на ответ, но помня, что у него, по крайней мере, в теории должны быть какие-то права.

– На допрос.

Что тут скажешь? По большому счету, Данилову, конечно, было плевать. По крайней мере, так он себе говорил. Разве есть у него что-то, чем можно дорожить? Если терять нечего, то и бояться нечего. Тем не менее, повезли его не в лес и не на свалку. Попетляв по глухим дорогам какой-то промзоны, автомобиль вскоре выехал на большую трассу, в которой он признал Новорязанское шоссе. Почти сразу они миновали МКАД и, врубив «гирлянду», промчали Волгоградский проспект, обгоняя не слишком плотный поток.

В центре быстро запетляли по улочкам и переулкам, мимо знакомых развязок, кафе, станций метро. Данилов флегматично смотрел на промокший город, кишащий людьми, сплошь и рядом склонных к правонарушениям. Странно было наблюдать за всем этим, находясь в статусе задержанного. Он отдавал себе отчет, что скорее всего никогда больше не сможет пройтись по этим улицам, но это не вызывало в нем чувства безысходности. Его тошнило от города.

Автомобиль въехал в переулок, свернул в небольшой двор. Великан вывел Данилова, направился вместе с ним к непрезентабельной двери без крыльца, походившей на черный вход. Он успел прочитать на табличке: «Управление по организации дознания», но решил, что это ни о чем не говорит. И правда, его повели долгими однотипными коридорами в соседний корпус, оттуда в небольшой вестибюль, где Данилов увидел своего начальника и начальника своего начальника.

Оба полковника смотрели на него с негодованием.

– Данилов! – Взорвался полковник Черкасов, который был его начальником – он был вспыльчивым и походил на футбольного тренера. – Ты что, мать твою, натворил, а?!

– Что вы тут делаете? – Удивился Данилов.

– А ты как думаешь, засранец?!

Данилов не ответил – думать на эту тему ему совсем не хотелось. Впрочем, пообщаться им все равно не дали. В вестибюле за роторными турникетами появился мужчина в приталенном костюме похожий на банковского менеджера или сотрудника по борьбе с экономическими преступлениями и после несложных пропускных процедур в компании мужчин и великана всех повели по коридору, затем по лестнице на третий этаж.

Миновали отдельный внутренний блок охраны, каким обычно усиливают проходы в отсеки с большими начальниками. Именно у двери такого начальника их «делегация» остановилась. Из-за толкотни в коридоре Данилов не сумел толком ничего разглядеть. Лишь когда его вводили в просторную приемную, он успел прочитать на табличке у двери: «Заместитель начальника управления генерал-майор ЛИПАТОВ Виль Александрович».

Странное имя «Виль» отпечаталось в сознании – почему уж тогда не Вилли? Но через пару секунд копаний в памяти и несложных ассоциативных приемов пришло объяснение: имя образовано из инициалов вождя мирового пролетариата.

В кабинете из-за стола поднялась женщина в форме старшего прапорщика и направилась вместе с мужиком в костюме к двери слева.

– Привезли его, товарищ генерал-майор, – услышал Данилов и почувствовал необъяснимое волнение. Полковник Черкасов хмуро окинул Данилова взглядом, будто оценивая – не слишком уж его бывший подчиненный хреново выглядит.

– Заходите! – Раздался громкий голос.

Данилова ввели в кабинет и сняли наручники. Великан тут же испарился. Генерал оказался крупным, темноволосым с большими внимательными глазами. Казалось, он возвышался над остальными, несмотря на то, что сидел за столом. Он сразу пристально уставился на Данилова и несколько секунд не спускал с него глаз. Странный взгляд, подумал Данилов. Не то, чтобы оценивающий, а будто увидал что-то диковинное. Но во взгляде не читалось агрессии, презрения или чего-то подобного. Кого-то напоминал ему этот генерал. Какого-то постаревшего актера из детства – из той тупой комедии, которую любил его отец и одноклассники, а сам он терпеть не мог. Данилов попытался вспомнить ее название, но ничего не вышло.

Помимо генерала, в кабинете за приставным столом сидели трое совсем не правоохранительного вида мужчин – крупнолицый седоусый толстяк, похожий на моржа – толстыми пальцами он перебирал комболои из черного янтаря. Рядом с ним за столом – невыразительный мужчина неопределённого возраста, а позади них примостился у стены совсем уж откровенный доходяга в толстых очках-окулярах, который постоянно улыбался и, несмотря на очки, выглядел сущим балбесом.

Затянувшийся взгляд генерала бывшее начальство Данилова истолковало по-своему.